Пока что Дину удавалось избегать всех родственников, и он намеревался впредь придерживаться такого же курса.
Он с удовольствием вдыхал запах краски и дерева. И хотя раньше представлял свой дом в окружении пальм и с видом на Тихий океан, но полюбил эту ферму с ее тысячью акров земли. Как только он избавится от гостей, все будет прекрасно. Лучше некуда. От всех гостей, кроме Блу. Он скучал по Бобри в этот уикэнд, и пока что не был готов расстаться с ней.
Расставляя банки с краской на кухне, он услышал шум воды. Вернулся к машине взял оставленные там пакеты и поднялся наверх, где положил пакеты на пол, рядом со своими чемоданами, и уставился на дверной проем ванной. Забрызганная краской одежда Блу грудой валялась на полу. Только настоящий извращенец способен откинуть пластик, который по ее настоянию он повесил вместо двери, а его до сих пор никто не называл извращенцем. Он оставил пластик в покое и, как истинный джентльмен, стал ожидать, когда она выйдет. И нужно надеяться, голая.
Шум воды смолк. Он стянул рубашку и бросил ее на пол. Нечестный ход, но ей нравится его торс.
Посмотрел на шевелящийся пластик и велел себе не слишком раскатывать губы. Существует вполне определенная возможность, что она выйдет в армейских ботинках и камуфляже.
Ему повезло. На ней было только белое полотенце, доходившее до подмышек. Не то чтобы совсем голая, но по крайней мере хоть ноги видны!
Он проводил взглядом струйку воды, стекавшую по внутренней стороне стройного бедра.
– Вон! – прошипела она, с видом разгневанной наяды и ткнула пальцем в сторону коридора.
– Это моя комната, – напомнил он.
– Я первая ее выбрала. Значит, у меня преимущество.
– Откуда ты знаешь?
– Так гласит закон. Проваливай.
– Мне нужно в душ.
Она широким жестом обвела дверной проем ванной.
– Обещаю не беспокоить тебя.
Он шагнул ближе.
– Я начинаю серьезно тревожиться за тебя.
Когда он привлек ее к себе, в ноздри ударил запах его любимого шампуня. Сейчас, на ее волосах, он казался еще приятнее. Судя по взгляду, она сильно нервничала. Вероятно, он выводил ее из себя. Превосходно!
Он медленно оглядел ее с головы до ног.
– Я вполне серьезно начинаю верить, что ты фригидна.
– Неужели?
Он обошел ее, жадно вбирая взглядом влажную мягкую шею в том месте, где разделялись волосы, нежный изгиб плеча, узкую спину.
– Не знаю... ты никогда не хотела обратиться к специалисту по вопросам секса? Черт, да мы могли бы пойти туда вместе.
Блу расплылась в улыбке.
– Черт возьми, в последний раз я слышала нечто подобное в пятнадцать лет, когда парень пытался залезть ко мне в трусики. Я снова чувствую себя ребенком. Нет, погоди. Ребенок – это ты.
– Совершенно верно.
Он коснулся ее плеча кончиком указательного пальца и довольно усмехнулся, когда на коже выступили мурашки.
– Зачем идти к врачу, когда мы сможем вылечить эту дисфункцию прямо здесь и сейчас?
– Пропасть. Ты забываешь о пропасти между нами. Помнишь? Ты роскошный и бесполезный. Я – умная и трудолюбивая.
– Это называется химией.
Презрительное фырканье дало ему понять, что он опять попался.Вместо того, чтобы сосредоточиться на воротах, он не мог устоять от очередной перепалки. Тактическая ошибка, которую Дин никогда бы не сделал, имей он хоть какую-то реальную практику обольщения женщин. Черт! До сих пор было вполне достаточно поздороваться и широко улыбнуться.
Дин нахмурился.
– Может, перестанешь умничать и как следует подготовишься к свиданию.
– А у нас свидание?
Он показал на пакеты:
– Выбери, что наденешь.
– Ты купил мне одежду?
– А по-твоему, я должен был позволить тебе самой ходить по
магазинам?
Она закатила глаза.
– Какой же ты трус!
– Об этом можешь спросить оборону «Пэкеров».
Давно пора напомнить ей, кто здесь главный. Он положил руку на пояс шортов.
– А может, осмелишься потихоньку заглянуть в душ и все увидеть своими глазами?
Он расстегнул пуговицу. Она уставилась прямо на линию ворот. Он взялся за язычок молнии. Она, похоже, никак не могла поднять голову, а когда наконец ей это удалось, его снисходительная улыбка, та самая, которой он награждал новичков команды, когда они слишком уж хвастались, хлестнула ее, как пощечина. Блу не успела ничего сказать: Дин ушел в спальню.
Блу молча наблюдала, как за ним опустилась пластиковая занавеска. Этот человек – настоящий дьявол: недаром у нее руки чешутся сбросить полотенце, войти туда, и будь что будет. Дин – ее единственный в жизни шанс сыграть с профессионалами, и, если бы мать не выбрала именно это время, чтобы опустошить с банковский счет. Блу могла бы преодолеть отвращение к бессмысленному сексу и уговорить себя на одноразовое посещение мужской раздевалки.
Она отбросила ногой пакеты, противясь искушению заглянуть внутрь и посмотреть, что он там накупил, и натянула чистые джинсы и свежевыглаженную черную рубашку, после чего постаралась как можно лучше высушить волосы во второй ванной, стянуть их в хвостик и пустить в ход тушь и блеск для губ.
Наскоро посмотревшись в зеркало. Блу спустилась вниз, подождать Дина на крыльце. Будь они настоящей парой, она могла бы посидеть на кровати, пока он одевается. Какое, должно быть, потрясающее зрелище!
Блу со вздохом сожаления уставилась в сторону заброшенного пастбища. На следующий год в это время здесь будут щипать траву лошади, но она их уже не увидит.
Дин был готов в рекордное время, но, когда вышел на крыльцо, в растопыренных пальцах болтался прозрачный сиреневый топ. Он перекинул его с одной руки на другую, без единого слова, сверля ее многозначительным взглядом. Предвечернее солнце переливалось в крошечных серебряных бусинках, похожих на пузырьки пены в сиреневом море. Ткань раскачивалась в руке, как часы гипнотизера.
– Беда в том, – объявил он наконец, – что у тебя, возможно, нет приличного лифчика. Я видел такие топы на девушках в клубах, только их лифчики были с кружевными бретельками. Может, даже контрастных цветов. Думаю, сюда пойдет розовый. – Он покачал головой: – А, черт, я сконфузил нас обоих.
При этом он отнюдь не выглядел смущенным. Мало того, поднес сиреневую штучку к ее лицу.
– Я пытался купить тебе что-то с шипами и кожей, но, клянусь, если в округе есть магазинчик садо-мазо, я обязательно его найду.
Она снова оказалась в саду Эдема, только на этот раз предательское яблоко держал Адам.
– Убирайся.
– Если боишься обнаружить перед всем миром собственную женственность, я пойму.
Она устала, проголодалась и преисполнилась жалости к себе, иначе не позволила бы ему ее дразнить.
– Так и быть, – процедила она, хватая сиреневое искушение. – Я сдаюсь, но ты об этом пожалеешь.
Поднявшись наверх, она содрала с себя рубашку и натянула одеяние сатаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101