Они не стали большими друзьями.
– Только не говорите мне, что он предпочитает лошадей.
Она пожала плечами.
– Лошади, оружие, собаки, виски, мужчины. Он не имеет ничего против женщин; просто он думает, что секс и жажда – это вроде зуда, который следует удовлетворить, почесав там, где чешется. Он покупает виски в баре, а женщин – в дешевом публичном доме. В свободное время он отправляется охотится с парнями – я хочу сказать, что они уезжают в горы. – Она нахмурилась и посмотрела на свою банку пива. – Но я право не знаю, какое вам до всего этого дело.
Я поднес спичку к трубке и отогнал от нее клубы дыма.
– Но ведь он же был женат, не так ли?
– Три раза. Я развела его с последней женой несколько месяцев назад. Вообще-то он даже не особенно замечал их всех; это все было только для проформы. В те дни не имело значения, с кем человек ложился в постель, если он был женат. А вас действительно интересуют кинематографические сплетни?
– Он человек, на которого я работаю. Точно так же, как и вы.
Она кивнула, а потом медленно и задумчиво произнесла:
– Постарайтесь не ошибиться в нем, Карр. Он – профессионал в своем деле: выступает не так уж много, но и не нуждается в этом. Он никогда не получал "Оскара" и наверное не получит, но, честное слово, ему на это наплевать. Он знает, что продает, и не продает этого дешево: если он не занят в картине, то укрощает лошадей в родео, охотится, развратничает и... – Она глубоко вздохнула. – Боже мой, я не одобряю поведение этого сукина сына, но он мне нравится.
Я осторожно заметил:
– Может быть настолько, что у вас возникает желание уберечь его от длинных скучных вечеров в публичном доме?
Она резко повернула голову и лицо ее стало жестким, а взгляд – сверкающим и свирепым. На какой-то миг мне показалось, что лучше бы курить мне свою трубку где-нибудь подальше.
Затем по ее лицу проплыла усмешка.
– Может быть. Может быть я и не прочь так поступить. Женщины страшно любят спасать мужиков от их собственного мира. Правда, это никогда не получается. Я не слишком отличаюсь от остальных по части мечтаний об обручальных кольцах, но черт меня побери, если я стремлюсь, чтобы мне поставили клеймо на спину.
– Рад это слышать.
Ее голос стал немного холоднее.
– Не дышите так на меня, Карр.
Мы поели за столом, предназначенным для звезд, что означало: еду нам приносили и не приходилось стоять за ней в очереди. Еда была той же, что и у всех остальных: цыплята с рисом и горохом, причем очень близкой к ямайскому национальному блюду, если не считать количества соли и перца. За столом сидели Уитмор, Луис, режиссер, Джи Би, еще четверо и я.
Уитмор сказал:
– Нужно найти кого-то, нормально владеющего испанским языком. Вы слышали, что этот недотепа-литератор предложил кричать ребятам? Viva el liberador, черт бы его побрал. – Он взглянул на Луиса. – Вы слышали?
Луис элегантно пожал плечами.
– Что касается меня, то мне это показалось вполне подходящим. Люди с испанской кровью в жилах в тот момент, когда бредут вброд через речку, часто кричат такие наивные вещи.
Уитмор проворчал:
– Ладно, нужно все-таки кого-нибудь найти, – и повернулся ко мне. – Кстати, приятель, вы не знаете кого-нибудь, кто говорит по-испански?
– Знаю одного. Хотя не знаю, свободен ли он сейчас.
– Можем попробовать с ним договориться. Обсудите это с Джи Би.
И я дал ей координаты Диего Инглеса и номер телефона, по которому его иногда можно было застать в паузе между постелями.
Другой человек, кажется руководитель команды операторов, спросил меня:
– Вам приходилось раньше водить самолет с кинокамерой?
У него был сугубо английский выговор, так что я столкнулся с еще одной частью восьмидесяти процентов.
Я покачал головой.
– Я на это еще не согласился.
Вмешалась Джи Би.
– Его беспокоит машина, которую мы собираемся приобрести.
Оператор несколько высокомерно взглянул на меня.
– Речь будет идти и о моей шее тоже, вы понимаете. Так что если я не возражаю...
– Прекрасно, – кивнул я, – только меня не устраивает перспектива сломать наши шеи вместе.
– А какого сорта самолет вы бы хотели получить, приятель? – спокойно спросил Уитмор.
– Думаю, что лучше всего подошел бы вертолет. Но я не вожу вертолеты.
– О вертолетах не может быть и речи, – сказала Джи Би. – Вы знаете сколько они стоят в час?
– Кроме того, на них очень сильная вибрация, – сказал оператор. Режиссер отодвинул свою тарелку и начал вставлять сигарету в короткий мундштук. – Мы могли бы обойтись и без авиации, Уолт.
– Конечно – ты можешь обрезать любую картину до костей. Но кто будет платить за то, чтобы смотреть на кости?
Я предложил:
– Тут есть "гарвард", то, что вы называете "техасцем", стоит на полосе в аэропорту Боскобель. В прошлом году одна кинокомпания использовала его в качестве японского бомбардировщика.
Оператор нетерпеливо бросил:
– Нас не интересуют японские бомбардировщики. И можно прекрасно снять все воздушные сцены с одномоторного самолета: просто нужно снимать ручной камерой и выбросить все кадры, снятые с движения при спуске и подъеме.
Уитмор кивнул, прочно утвердил свои локти на столе и начал уверенными движениями очищать апельсин.
– Ладно, приятель. Так что бы ты советовал нам приобрести?
Я осторожно сказал:
– Если вы хотите снимать на спуске и подъеме, вам нужна двухмоторная машина с застекленным носом. Значит моя не подойдет. Лучше попытаться достать старый бомбардировщик, что-нибудь вроде "В-25" или "В-26", с прицелом для бомбометания, расположенным в носовой части. Их здесь, в Центральной и Южной Америке, до сих пор еще полно.
Уитмор покосился сначала на режиссера, потом на оператора, и сказал:
– Звучит неплохо. Вы смогли бы найти такой самолет, Джи Би?
– Я могу устроить так, чтобы его начали искать.
– Прекрасно, прекрасно, – Он проглотил дольку апельсина, – Черт возьми, возможно, мы смогли бы вставить это в картину. Ну, скажем, там где правительство посылает патруль на лошадях, оно послало бы бомбардировщик. Это как раз в том месте, где мы переправляемся через реку. Так что у меня был бы "браунинг" или "томпсон", и я стоял бы на коленях на этом чертовом перекате и яростно палил бы в бомбардировщик над головой. Могла бы получиться отличная сцена.
За столом стало очень тихо. Режиссер медленно обхватил обеими руками голову и стал что-то бормотать.
Но это действительно могла бы получиться отличная сцена – для Уитмора. Он стоит на коленях в покрытой белой пеной воде и отчаянно палит в небо из автомата.
Что же касается технических деталей, то бомбардировщик, делающий 200 миль в час, был бы в какое-то мгновение на 100 метров впереди, а спустя две секунды уже на 100 метров позади. Видимо, именно по этой причине так мало бомбардировщиков было сбито с помощью автоматических винтовок Браунинга и ручных пулеметов Томпсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Только не говорите мне, что он предпочитает лошадей.
Она пожала плечами.
– Лошади, оружие, собаки, виски, мужчины. Он не имеет ничего против женщин; просто он думает, что секс и жажда – это вроде зуда, который следует удовлетворить, почесав там, где чешется. Он покупает виски в баре, а женщин – в дешевом публичном доме. В свободное время он отправляется охотится с парнями – я хочу сказать, что они уезжают в горы. – Она нахмурилась и посмотрела на свою банку пива. – Но я право не знаю, какое вам до всего этого дело.
Я поднес спичку к трубке и отогнал от нее клубы дыма.
– Но ведь он же был женат, не так ли?
– Три раза. Я развела его с последней женой несколько месяцев назад. Вообще-то он даже не особенно замечал их всех; это все было только для проформы. В те дни не имело значения, с кем человек ложился в постель, если он был женат. А вас действительно интересуют кинематографические сплетни?
– Он человек, на которого я работаю. Точно так же, как и вы.
Она кивнула, а потом медленно и задумчиво произнесла:
– Постарайтесь не ошибиться в нем, Карр. Он – профессионал в своем деле: выступает не так уж много, но и не нуждается в этом. Он никогда не получал "Оскара" и наверное не получит, но, честное слово, ему на это наплевать. Он знает, что продает, и не продает этого дешево: если он не занят в картине, то укрощает лошадей в родео, охотится, развратничает и... – Она глубоко вздохнула. – Боже мой, я не одобряю поведение этого сукина сына, но он мне нравится.
Я осторожно заметил:
– Может быть настолько, что у вас возникает желание уберечь его от длинных скучных вечеров в публичном доме?
Она резко повернула голову и лицо ее стало жестким, а взгляд – сверкающим и свирепым. На какой-то миг мне показалось, что лучше бы курить мне свою трубку где-нибудь подальше.
Затем по ее лицу проплыла усмешка.
– Может быть. Может быть я и не прочь так поступить. Женщины страшно любят спасать мужиков от их собственного мира. Правда, это никогда не получается. Я не слишком отличаюсь от остальных по части мечтаний об обручальных кольцах, но черт меня побери, если я стремлюсь, чтобы мне поставили клеймо на спину.
– Рад это слышать.
Ее голос стал немного холоднее.
– Не дышите так на меня, Карр.
Мы поели за столом, предназначенным для звезд, что означало: еду нам приносили и не приходилось стоять за ней в очереди. Еда была той же, что и у всех остальных: цыплята с рисом и горохом, причем очень близкой к ямайскому национальному блюду, если не считать количества соли и перца. За столом сидели Уитмор, Луис, режиссер, Джи Би, еще четверо и я.
Уитмор сказал:
– Нужно найти кого-то, нормально владеющего испанским языком. Вы слышали, что этот недотепа-литератор предложил кричать ребятам? Viva el liberador, черт бы его побрал. – Он взглянул на Луиса. – Вы слышали?
Луис элегантно пожал плечами.
– Что касается меня, то мне это показалось вполне подходящим. Люди с испанской кровью в жилах в тот момент, когда бредут вброд через речку, часто кричат такие наивные вещи.
Уитмор проворчал:
– Ладно, нужно все-таки кого-нибудь найти, – и повернулся ко мне. – Кстати, приятель, вы не знаете кого-нибудь, кто говорит по-испански?
– Знаю одного. Хотя не знаю, свободен ли он сейчас.
– Можем попробовать с ним договориться. Обсудите это с Джи Би.
И я дал ей координаты Диего Инглеса и номер телефона, по которому его иногда можно было застать в паузе между постелями.
Другой человек, кажется руководитель команды операторов, спросил меня:
– Вам приходилось раньше водить самолет с кинокамерой?
У него был сугубо английский выговор, так что я столкнулся с еще одной частью восьмидесяти процентов.
Я покачал головой.
– Я на это еще не согласился.
Вмешалась Джи Би.
– Его беспокоит машина, которую мы собираемся приобрести.
Оператор несколько высокомерно взглянул на меня.
– Речь будет идти и о моей шее тоже, вы понимаете. Так что если я не возражаю...
– Прекрасно, – кивнул я, – только меня не устраивает перспектива сломать наши шеи вместе.
– А какого сорта самолет вы бы хотели получить, приятель? – спокойно спросил Уитмор.
– Думаю, что лучше всего подошел бы вертолет. Но я не вожу вертолеты.
– О вертолетах не может быть и речи, – сказала Джи Би. – Вы знаете сколько они стоят в час?
– Кроме того, на них очень сильная вибрация, – сказал оператор. Режиссер отодвинул свою тарелку и начал вставлять сигарету в короткий мундштук. – Мы могли бы обойтись и без авиации, Уолт.
– Конечно – ты можешь обрезать любую картину до костей. Но кто будет платить за то, чтобы смотреть на кости?
Я предложил:
– Тут есть "гарвард", то, что вы называете "техасцем", стоит на полосе в аэропорту Боскобель. В прошлом году одна кинокомпания использовала его в качестве японского бомбардировщика.
Оператор нетерпеливо бросил:
– Нас не интересуют японские бомбардировщики. И можно прекрасно снять все воздушные сцены с одномоторного самолета: просто нужно снимать ручной камерой и выбросить все кадры, снятые с движения при спуске и подъеме.
Уитмор кивнул, прочно утвердил свои локти на столе и начал уверенными движениями очищать апельсин.
– Ладно, приятель. Так что бы ты советовал нам приобрести?
Я осторожно сказал:
– Если вы хотите снимать на спуске и подъеме, вам нужна двухмоторная машина с застекленным носом. Значит моя не подойдет. Лучше попытаться достать старый бомбардировщик, что-нибудь вроде "В-25" или "В-26", с прицелом для бомбометания, расположенным в носовой части. Их здесь, в Центральной и Южной Америке, до сих пор еще полно.
Уитмор покосился сначала на режиссера, потом на оператора, и сказал:
– Звучит неплохо. Вы смогли бы найти такой самолет, Джи Би?
– Я могу устроить так, чтобы его начали искать.
– Прекрасно, прекрасно, – Он проглотил дольку апельсина, – Черт возьми, возможно, мы смогли бы вставить это в картину. Ну, скажем, там где правительство посылает патруль на лошадях, оно послало бы бомбардировщик. Это как раз в том месте, где мы переправляемся через реку. Так что у меня был бы "браунинг" или "томпсон", и я стоял бы на коленях на этом чертовом перекате и яростно палил бы в бомбардировщик над головой. Могла бы получиться отличная сцена.
За столом стало очень тихо. Режиссер медленно обхватил обеими руками голову и стал что-то бормотать.
Но это действительно могла бы получиться отличная сцена – для Уитмора. Он стоит на коленях в покрытой белой пеной воде и отчаянно палит в небо из автомата.
Что же касается технических деталей, то бомбардировщик, делающий 200 миль в час, был бы в какое-то мгновение на 100 метров впереди, а спустя две секунды уже на 100 метров позади. Видимо, именно по этой причине так мало бомбардировщиков было сбито с помощью автоматических винтовок Браунинга и ручных пулеметов Томпсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76