Но я решил не докапываться до причины. Может ей хотелось на какое-то время ускользнуть от мужского надзора; с женщинами такое бывает.
Особенно когда они тратят деньги.
Мне оставалось только пожать плечами.
– Хорошо. Если ты не найдешь меня здесь, значит я сижу в общей комнате.
– И пьешь акиви. Чем же еще ты можешь заниматься? – Дел откинула в сторону драную тряпку, закрывающую вход, и исчезла.
Я заявил владельцу гостиницы, что буду мыться, в комнату быстро прикатили бочку, вернее половину бочки, и ведрами залили в нее воду. Воды было немного, но и это было лучше чем ничего. В Русали работало много купален, но в них и сосчитать нельзя сколько тел мылись одной и той же водой. По крайней мере таким способом Дел доставалось то, что осталось от меня, а меня она знала.
С мылом хозяин тоже поскупился, но я сумел вымыться сам и оставить для Дел. Потом, влажный и чистый, я появился в общей комнате, заказал акиви и несколько минут наслаждался покоем.
Дел в конце концов вернулась, кивнула мне и исчезла в нашей комнате. Я подумал, не пойти ли посмотреть как она моется, но потом решил, что в этом случае Дел рисковала остаться грязной, ввиду того, что иногда случается, когда я вижу ее без одежды, и я не стал мешать. Я налил себе еще акиви.
Когда акиви кончился, я забеспокоился и отправился выяснять, что же, в аиды, могло задержать Дел так надолго.
Она сидела ко мне спиной, укутавшись в бурнус и накинув на голову капюшон. Я открыл рот, собираясь спросить чем, в аиды, она занимается, когда она испуганно вздрогнула, обернулась и взглянула на меня широко раскрытыми глазами.
Потеряв дар речи от изумления, я уставился на нее. Оба мы застыли как статуи.
Я видел только голубые глаза. Голубейшие, ярчайшие глаза. Они были теми же знакомыми глазами, того же цвета и чистоты, но все остальное изменилось.
Я долго не мог произнести ни звука, но потом умудрился выдавить:
– Что ты с собой сделала?
Она заговорила медленно и рассудительно, тем тоном, каким убеждают скорее себя, чем окружающих.
– Я сделала себя другим человеком.
Я наконец-то пошевелился, шагнул к кровати, неуверенно протянул руку и скинул капюшон на плечи.
– Все? – недоверчиво прошептал я.
Дел выгнула почерневшие брови.
– Женщина с черно-белыми волосами привлекала бы даже больше внимания, чем Северная баска.
– Но… мне нравятся светлые волосы.
Она помрачнела.
– Это краска, ее можно смыть.
– А это? – я коснулся одной смуглой щеки.
– Это тоже, – черноволосая смуглая Дел, сердившаяся на меня, совсем не напоминала обычный более светлый вариант, хотя выражение лица не изменилось. – Я похожа на Южанку?
– Нет. У них глаза черные или карие.
– Тогда я с Границы.
– Ха.
– Пусть все так думают.
Я внимательно рассматривал ее. Светлые волосы, выжженные солнцем, стали черными. Краска еще не успела высохнуть и гладкие пряди влажно блестели. Контур бровей стал четким, заостряя выражение лица. Дел покрасила даже ресницы. Смуглая кожа была светлее чем у большинства Южан и почти не отличалась от моей, не было только медного оттенка.
Я нахмурился, сделал шаг назад, пожевал губу, раздумывая.
Странное это было ощущение. Я знал только одну Дел: светловолосую, голубоглазую, выросшую под прохладным солнцем. Она всегда оставалась Северянкой, чужой для Юга и внешностью, и привычками. Теперь все изменилось – по цвету кожи и волос Дел можно было принять за настоящую Южанку. Став похожей на большинство женщин, Дел потеряла свою необычность, привлекавшую глаз любого мужчины, но осталась поразительно красивой, хотя уже другой красотой. Чужой и одновременно знакомой.
Сравнивая старую Дел с новой, я понял, что чувствует человек, когда знакомое становится необычным. Дразнящим.
Не это ли чувствовал Умир? Не потому ли его так привлекали отличия?
И в новом обличье Дел осталась прекрасной. Темная кожа и крашеные волосы не лишили ее чистоты линий, чувства собственного достоинства и физической силы, которые отличали ее от других.
Краска была плохой, кожа казалась грязной, но под этой кожей по-прежнему скрывался блеск великолепной стали.
– Зачем? – спросил я.
– Я Южная женщина… Я с Границы. Я еду в Джулу и для сопровождения наняла охранника.
– Зачем? – повторил я, чуть прищурившись.
– Потому что никто не ищет такую пару. А ты как думаешь?
– А-а. Значит я тоже должен перекрасить волосы?
Она пожала плечами.
– Не обязательно. Из нас двоих больше внимания обращают на меня. – Я задумчиво кивнул.
– Кажется мы уже говорили, что кое-кто на Юге меня знает. Видишь ли, некоторые физические отличия позволяют узнать меня даже тем, кто меня никогда не видел.
– О тебе, конечно, тоже будут расспрашивать… но Песчаный Тигр путешествует со светловолосой Северной баской, которая носит меч – и умеет им пользоваться, – Дел запальчиво пыталась меня убедить. – А кого заинтересует пристойная женщина с Границы, которая никогда не держала в руках яватму и поэтому наняла танцора меча для защиты?
– И ты думаешь, что это собьет их со следа.
– Либо собьет, либо они просто разделятся.
– Не выйдет, – отрезал я не раздумывая. – Конечно они будут расспрашивать и о Северной баске… и может быть ее отсутствие их смутит. Но не заставит свернуть.
– Пусть не свернуть, но если за то время, пока они будут раздумывать, мы успеем добраться до Джулы – или куда там еще придется идти – ловушка сработает.
Я выдавил вялую улыбку, все еще прицениваясь к черноволосой и темнокожей Дел.
– А может этим ты решили проверить мой… интерес к тебе?
– Нет, – сухо ответила она. – Я не знаю, что женщина должна сделать с собой, чтобы ты потерял к ней интерес. Думаю, даже если бы я была лысой, ты и тогда не остановился бы.
Я несогласно заворчал.
– Лысые женщины меня не возбуждают.
Дел задумчиво осмотрела меня.
– А вот тебе стоит состричь волосы.
– Зачем? – испугался я.
– Чтобы проверить, возбуждают ли меня лысые мужчины.
– А ты закрой глаза, – предложил я, – и представь все, что захочешь.
Улыбка Дел осталась улыбкой Дел, несмотря на краску. Не изменился и мой ответ.
35
Я был холодным, холодным как лед… холодным как камень в Северных горах, треснувший от Северного ветра. Воздух, острый как нож, омывал беззащитное тело, покрытое мурашками. Я поежился, поплотнее укутался в потертое одеяло…
…и понял, что проснулся. На Юге, весь мокрый от жары.
Сонно выругавшись, я откинул одеяло и понял, что Дел рядом нет.
Невероятным усилием разодрав веки, я обнаружил ее в другом конце комнаты, сидящей у стены напротив кровати. Она сидела и рассматривала свое отражение в стали яватмы, которую держала двумя руками на уровне лица.
Мне даже в голову не пришло, что Дел могла избрать такую позу, чтобы отдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Особенно когда они тратят деньги.
Мне оставалось только пожать плечами.
– Хорошо. Если ты не найдешь меня здесь, значит я сижу в общей комнате.
– И пьешь акиви. Чем же еще ты можешь заниматься? – Дел откинула в сторону драную тряпку, закрывающую вход, и исчезла.
Я заявил владельцу гостиницы, что буду мыться, в комнату быстро прикатили бочку, вернее половину бочки, и ведрами залили в нее воду. Воды было немного, но и это было лучше чем ничего. В Русали работало много купален, но в них и сосчитать нельзя сколько тел мылись одной и той же водой. По крайней мере таким способом Дел доставалось то, что осталось от меня, а меня она знала.
С мылом хозяин тоже поскупился, но я сумел вымыться сам и оставить для Дел. Потом, влажный и чистый, я появился в общей комнате, заказал акиви и несколько минут наслаждался покоем.
Дел в конце концов вернулась, кивнула мне и исчезла в нашей комнате. Я подумал, не пойти ли посмотреть как она моется, но потом решил, что в этом случае Дел рисковала остаться грязной, ввиду того, что иногда случается, когда я вижу ее без одежды, и я не стал мешать. Я налил себе еще акиви.
Когда акиви кончился, я забеспокоился и отправился выяснять, что же, в аиды, могло задержать Дел так надолго.
Она сидела ко мне спиной, укутавшись в бурнус и накинув на голову капюшон. Я открыл рот, собираясь спросить чем, в аиды, она занимается, когда она испуганно вздрогнула, обернулась и взглянула на меня широко раскрытыми глазами.
Потеряв дар речи от изумления, я уставился на нее. Оба мы застыли как статуи.
Я видел только голубые глаза. Голубейшие, ярчайшие глаза. Они были теми же знакомыми глазами, того же цвета и чистоты, но все остальное изменилось.
Я долго не мог произнести ни звука, но потом умудрился выдавить:
– Что ты с собой сделала?
Она заговорила медленно и рассудительно, тем тоном, каким убеждают скорее себя, чем окружающих.
– Я сделала себя другим человеком.
Я наконец-то пошевелился, шагнул к кровати, неуверенно протянул руку и скинул капюшон на плечи.
– Все? – недоверчиво прошептал я.
Дел выгнула почерневшие брови.
– Женщина с черно-белыми волосами привлекала бы даже больше внимания, чем Северная баска.
– Но… мне нравятся светлые волосы.
Она помрачнела.
– Это краска, ее можно смыть.
– А это? – я коснулся одной смуглой щеки.
– Это тоже, – черноволосая смуглая Дел, сердившаяся на меня, совсем не напоминала обычный более светлый вариант, хотя выражение лица не изменилось. – Я похожа на Южанку?
– Нет. У них глаза черные или карие.
– Тогда я с Границы.
– Ха.
– Пусть все так думают.
Я внимательно рассматривал ее. Светлые волосы, выжженные солнцем, стали черными. Краска еще не успела высохнуть и гладкие пряди влажно блестели. Контур бровей стал четким, заостряя выражение лица. Дел покрасила даже ресницы. Смуглая кожа была светлее чем у большинства Южан и почти не отличалась от моей, не было только медного оттенка.
Я нахмурился, сделал шаг назад, пожевал губу, раздумывая.
Странное это было ощущение. Я знал только одну Дел: светловолосую, голубоглазую, выросшую под прохладным солнцем. Она всегда оставалась Северянкой, чужой для Юга и внешностью, и привычками. Теперь все изменилось – по цвету кожи и волос Дел можно было принять за настоящую Южанку. Став похожей на большинство женщин, Дел потеряла свою необычность, привлекавшую глаз любого мужчины, но осталась поразительно красивой, хотя уже другой красотой. Чужой и одновременно знакомой.
Сравнивая старую Дел с новой, я понял, что чувствует человек, когда знакомое становится необычным. Дразнящим.
Не это ли чувствовал Умир? Не потому ли его так привлекали отличия?
И в новом обличье Дел осталась прекрасной. Темная кожа и крашеные волосы не лишили ее чистоты линий, чувства собственного достоинства и физической силы, которые отличали ее от других.
Краска была плохой, кожа казалась грязной, но под этой кожей по-прежнему скрывался блеск великолепной стали.
– Зачем? – спросил я.
– Я Южная женщина… Я с Границы. Я еду в Джулу и для сопровождения наняла охранника.
– Зачем? – повторил я, чуть прищурившись.
– Потому что никто не ищет такую пару. А ты как думаешь?
– А-а. Значит я тоже должен перекрасить волосы?
Она пожала плечами.
– Не обязательно. Из нас двоих больше внимания обращают на меня. – Я задумчиво кивнул.
– Кажется мы уже говорили, что кое-кто на Юге меня знает. Видишь ли, некоторые физические отличия позволяют узнать меня даже тем, кто меня никогда не видел.
– О тебе, конечно, тоже будут расспрашивать… но Песчаный Тигр путешествует со светловолосой Северной баской, которая носит меч – и умеет им пользоваться, – Дел запальчиво пыталась меня убедить. – А кого заинтересует пристойная женщина с Границы, которая никогда не держала в руках яватму и поэтому наняла танцора меча для защиты?
– И ты думаешь, что это собьет их со следа.
– Либо собьет, либо они просто разделятся.
– Не выйдет, – отрезал я не раздумывая. – Конечно они будут расспрашивать и о Северной баске… и может быть ее отсутствие их смутит. Но не заставит свернуть.
– Пусть не свернуть, но если за то время, пока они будут раздумывать, мы успеем добраться до Джулы – или куда там еще придется идти – ловушка сработает.
Я выдавил вялую улыбку, все еще прицениваясь к черноволосой и темнокожей Дел.
– А может этим ты решили проверить мой… интерес к тебе?
– Нет, – сухо ответила она. – Я не знаю, что женщина должна сделать с собой, чтобы ты потерял к ней интерес. Думаю, даже если бы я была лысой, ты и тогда не остановился бы.
Я несогласно заворчал.
– Лысые женщины меня не возбуждают.
Дел задумчиво осмотрела меня.
– А вот тебе стоит состричь волосы.
– Зачем? – испугался я.
– Чтобы проверить, возбуждают ли меня лысые мужчины.
– А ты закрой глаза, – предложил я, – и представь все, что захочешь.
Улыбка Дел осталась улыбкой Дел, несмотря на краску. Не изменился и мой ответ.
35
Я был холодным, холодным как лед… холодным как камень в Северных горах, треснувший от Северного ветра. Воздух, острый как нож, омывал беззащитное тело, покрытое мурашками. Я поежился, поплотнее укутался в потертое одеяло…
…и понял, что проснулся. На Юге, весь мокрый от жары.
Сонно выругавшись, я откинул одеяло и понял, что Дел рядом нет.
Невероятным усилием разодрав веки, я обнаружил ее в другом конце комнаты, сидящей у стены напротив кровати. Она сидела и рассматривала свое отражение в стали яватмы, которую держала двумя руками на уровне лица.
Мне даже в голову не пришло, что Дел могла избрать такую позу, чтобы отдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97