Это была часть заявленной Ларри первой поставки. В «Информ-Инвест» пошли товары из отраслевых отделов по госцене. Через три дня Ларри, как директор филиала № 2 при управлении № 2, написал начальнику управления № 1 письмо, в котором предлагал избавить его от переизбытка веников. Тот немедленно согласился, и веники перекочевали в филиал № 2, а оттуда в управление № 2. Поток фондов из отраслевых отделов получил новую подпитку. Еще через три дня начальник управления № 2 получил такое же письмо от директора филиала № 3, того же самого Ларри. И «Мельница», как ее потом назвали в «Инфокаре», закрутилась. Каждый поворот колеса приносил баснословные прибыли.
Учитывая скорость вращения, не было никакой необходимости в физическом перемещении веников со склада на склад. Они продолжали находиться все там же, в управлении № 1, и к сегодняшнему дню, наверное, благополучно сгнили. Впрочем, вряд ли это кого-нибудь расстроит.
Однако нет ничего вечного под луной, и опасности на нелегком пути к успеху поджидают каждого. После нескольких месяцев ударного труда на горизонте появились первые тучки. Нет, они возникли не из-за переизбытка веников, не из-за падения спроса на трусики, вовсе нет. В главк пришли проверяющие.
Камень в фундамент
Довольно быстро проверяющим удалось нащупать единственное слабое звено в платоновской схеме. Слабина эта заключалась в том, что каждый последующий филиал «Информ-Инвеста», приобретая у соответствующего управления по оптовой торговле веники, платил за них ровно ту же цену, по которой их сбывал предыдущий филиал. То есть, государственную. А это как раз и было запрещено. И несмотря на наличие всех необходимых писем, обосновывающих полную невозможность реализации злополучных веников на каких-либо иных условиях, данное обстоятельство служило формальной зацепкой. Поэтому возникли дополнительные накладные расходы. К Ларри, как к директору всех восьми филиалов, и к Бенциону Лазаревичу, его непосредственному начальнику, все эти претензии никакого отношения не имели. Под удар попал только сам главк, но накладные расходы легли на «Мельницу». Их размеры поставили рентабельность операций под серьезное сомнение. Нет, прибыль осталась, и весьма приличная. Но, по любым прикидкам, прямая торговля автомобилями выглядела куда как привлекательнее. Поэтому, посовещавшись, Платон и Ларри решили, что пора мало-помалу выходить из дела.
— Ларри, — сказал Платон. — Надо начинать что-нибудь свое. Только не кооператив.
Ларри кивнул. Присутствовавший при разговоре Марк Цейтлин хотел что-то сказать, но хмыкнул и промолчал. Муса Тариев вопросительно поднял брови:
— Папа Гриша?
— Может быть, — ответил Платон. — Ларри, ты как думаешь? Ларри снова кивнул:
— Надо лететь и договариваться. Только тут нужна идея.
На следующий день Платон и Ларри вылетели на Завод первым же рейсом.
— А что? — Папа Гриша посмотрел на платоновские каракули. — Пожалуй, есть разговор.
— С директором? — подал голос Ларри, до этого сидевший молча.
Папа Гриша кивнул.
К директору пошли втроем. Платон не виделся с ним со времен той самой поездки в Италию. Да и в Италии им пришлось разговаривать всего раза три, причем на темы незначительные, поскольку основную часть времени занимали переговоры на высоком уровне, которые директор вел либо единолично, либо в присутствии двух-трех особо доверенных лиц, а Платону доставалось лишь завязывание контактов среди свиты. Тем не менее директор сразу вспомнил Платона.
— Платон Михайлович, здравствуйте, — сказал он и вопросительно посмотрел на Ларри, которого увидел впервые.
Платон думал, что папа Гриша представит Ларри сам, но этого не произошло.
Григорий Павлович повернулся к большому столу для заседаний и принялся вдумчиво наливать в стакан минеральную воду. Платон скороговоркой рассказал директору про Ларри и его роль в Проекте, после чего все уселись.
В кабинете воцарилось молчание. Наконец папа Гриша заговорил:
— Тут вот ребята пришли с предложением. Люди они не чужие, так что, может, обсудим?
Пока Платон рассказывал, директор не перебил его ни разу, а по завершении не задал ни единого вопроса. Подумав секунду, он сказал:
— Ну что ж. Наверное, что-то в этом есть. Посмотрим.
Это обозначало конец аудиенции.
Когда все выходили из кабинета, директор окликнул папу Гришу:
— Григорий Павлович, задержись на секундочку. Уже при закрытой двери он спросил:
— Ты чего их привел? Им что нужно — тридцать тысяч в уставный капитал?
— Ну да, — сказал папа Гриша.
— Дай ты им тридцать тысяч и пусть катятся.
Может, потому, что у директора, как у большинства крупных и физически сильных людей, чувственное восприятие мира преобладало над интуицией, может, из-за нервной жестикуляции Платона и смешно торчащих усов Ларри, совершенно не вписывавшихся в подавляюще солидную атмосферу кабинета, или, может быть, из-зa очевидном смехотворности предмета обсуждения, — но директор не удержал в памяти деталей этой встречи и ничего особого не почувствовал. А зря. Именно в эти минуты завязался узелок и потянулась ниточка. Этой ниточке было суждено разветвиться в где-то видимую, а где-то невидимую, но неизменно прочную сеть, уловившую впоследствии и судьбу страны, и судьбу Завода, и судьбы очень многих людей, включая самого директора. И наверняка кое-кто из этих людей, обладая более тонкой нервной конституцией, вздрогнул в эту минуту и посмотрел на часы.
Потому что в фундамент финансовой империи «Инфокара» был положен первый камень.
Псарня
— Ты заметил, как папа Гриша вильнул в сторону? — спросил Ларри, когда они летели в Москву.
— Угу, — ответил Платон, думая о чем-то. — Не хочет подставляться. Это нормально.
Через неделю Платон и папа Гриша с подготовленными учредительными документами вылетели в Италию. Потом итальянцы прилетели на Завод. Начался мучительный процесс согласования и борьбы за каждую запятую. В конце марта документы были подписаны. А в середине апреля рядовое совместное предприятие «Инфокар» прошло регистрацию и было занесено в соответствующий реестр.
На торжественный банкет, посвященный появлению нового детища рыночной экономики, прилетел папа Гриша. Мероприятие проходило у Платона дома.
Присутствовали: сам Платон, папа Гриша, Муса и Виктор Сысоев как зачинатель кооперативного движения. Ларри не было — на дворе стоял восемьдесят девятый год, и в Тбилиси армейские подразделения отрабатывали на безоружных демонстрантах технику химической войны и основные приемы рукопашного боя с использованием саперных лопаток. Марк почему-то опаздывал.
После первых рюмок, подведших итог большой подготовительной работе, перешли к нерешенным вопросам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
Учитывая скорость вращения, не было никакой необходимости в физическом перемещении веников со склада на склад. Они продолжали находиться все там же, в управлении № 1, и к сегодняшнему дню, наверное, благополучно сгнили. Впрочем, вряд ли это кого-нибудь расстроит.
Однако нет ничего вечного под луной, и опасности на нелегком пути к успеху поджидают каждого. После нескольких месяцев ударного труда на горизонте появились первые тучки. Нет, они возникли не из-за переизбытка веников, не из-за падения спроса на трусики, вовсе нет. В главк пришли проверяющие.
Камень в фундамент
Довольно быстро проверяющим удалось нащупать единственное слабое звено в платоновской схеме. Слабина эта заключалась в том, что каждый последующий филиал «Информ-Инвеста», приобретая у соответствующего управления по оптовой торговле веники, платил за них ровно ту же цену, по которой их сбывал предыдущий филиал. То есть, государственную. А это как раз и было запрещено. И несмотря на наличие всех необходимых писем, обосновывающих полную невозможность реализации злополучных веников на каких-либо иных условиях, данное обстоятельство служило формальной зацепкой. Поэтому возникли дополнительные накладные расходы. К Ларри, как к директору всех восьми филиалов, и к Бенциону Лазаревичу, его непосредственному начальнику, все эти претензии никакого отношения не имели. Под удар попал только сам главк, но накладные расходы легли на «Мельницу». Их размеры поставили рентабельность операций под серьезное сомнение. Нет, прибыль осталась, и весьма приличная. Но, по любым прикидкам, прямая торговля автомобилями выглядела куда как привлекательнее. Поэтому, посовещавшись, Платон и Ларри решили, что пора мало-помалу выходить из дела.
— Ларри, — сказал Платон. — Надо начинать что-нибудь свое. Только не кооператив.
Ларри кивнул. Присутствовавший при разговоре Марк Цейтлин хотел что-то сказать, но хмыкнул и промолчал. Муса Тариев вопросительно поднял брови:
— Папа Гриша?
— Может быть, — ответил Платон. — Ларри, ты как думаешь? Ларри снова кивнул:
— Надо лететь и договариваться. Только тут нужна идея.
На следующий день Платон и Ларри вылетели на Завод первым же рейсом.
— А что? — Папа Гриша посмотрел на платоновские каракули. — Пожалуй, есть разговор.
— С директором? — подал голос Ларри, до этого сидевший молча.
Папа Гриша кивнул.
К директору пошли втроем. Платон не виделся с ним со времен той самой поездки в Италию. Да и в Италии им пришлось разговаривать всего раза три, причем на темы незначительные, поскольку основную часть времени занимали переговоры на высоком уровне, которые директор вел либо единолично, либо в присутствии двух-трех особо доверенных лиц, а Платону доставалось лишь завязывание контактов среди свиты. Тем не менее директор сразу вспомнил Платона.
— Платон Михайлович, здравствуйте, — сказал он и вопросительно посмотрел на Ларри, которого увидел впервые.
Платон думал, что папа Гриша представит Ларри сам, но этого не произошло.
Григорий Павлович повернулся к большому столу для заседаний и принялся вдумчиво наливать в стакан минеральную воду. Платон скороговоркой рассказал директору про Ларри и его роль в Проекте, после чего все уселись.
В кабинете воцарилось молчание. Наконец папа Гриша заговорил:
— Тут вот ребята пришли с предложением. Люди они не чужие, так что, может, обсудим?
Пока Платон рассказывал, директор не перебил его ни разу, а по завершении не задал ни единого вопроса. Подумав секунду, он сказал:
— Ну что ж. Наверное, что-то в этом есть. Посмотрим.
Это обозначало конец аудиенции.
Когда все выходили из кабинета, директор окликнул папу Гришу:
— Григорий Павлович, задержись на секундочку. Уже при закрытой двери он спросил:
— Ты чего их привел? Им что нужно — тридцать тысяч в уставный капитал?
— Ну да, — сказал папа Гриша.
— Дай ты им тридцать тысяч и пусть катятся.
Может, потому, что у директора, как у большинства крупных и физически сильных людей, чувственное восприятие мира преобладало над интуицией, может, из-за нервной жестикуляции Платона и смешно торчащих усов Ларри, совершенно не вписывавшихся в подавляюще солидную атмосферу кабинета, или, может быть, из-зa очевидном смехотворности предмета обсуждения, — но директор не удержал в памяти деталей этой встречи и ничего особого не почувствовал. А зря. Именно в эти минуты завязался узелок и потянулась ниточка. Этой ниточке было суждено разветвиться в где-то видимую, а где-то невидимую, но неизменно прочную сеть, уловившую впоследствии и судьбу страны, и судьбу Завода, и судьбы очень многих людей, включая самого директора. И наверняка кое-кто из этих людей, обладая более тонкой нервной конституцией, вздрогнул в эту минуту и посмотрел на часы.
Потому что в фундамент финансовой империи «Инфокара» был положен первый камень.
Псарня
— Ты заметил, как папа Гриша вильнул в сторону? — спросил Ларри, когда они летели в Москву.
— Угу, — ответил Платон, думая о чем-то. — Не хочет подставляться. Это нормально.
Через неделю Платон и папа Гриша с подготовленными учредительными документами вылетели в Италию. Потом итальянцы прилетели на Завод. Начался мучительный процесс согласования и борьбы за каждую запятую. В конце марта документы были подписаны. А в середине апреля рядовое совместное предприятие «Инфокар» прошло регистрацию и было занесено в соответствующий реестр.
На торжественный банкет, посвященный появлению нового детища рыночной экономики, прилетел папа Гриша. Мероприятие проходило у Платона дома.
Присутствовали: сам Платон, папа Гриша, Муса и Виктор Сысоев как зачинатель кооперативного движения. Ларри не было — на дворе стоял восемьдесят девятый год, и в Тбилиси армейские подразделения отрабатывали на безоружных демонстрантах технику химической войны и основные приемы рукопашного боя с использованием саперных лопаток. Марк почему-то опаздывал.
После первых рюмок, подведших итог большой подготовительной работе, перешли к нерешенным вопросам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211