Из трехлитровой банки, стоявшей на подоконнике, торчал циклопических размеров кипятильник. Над банкой жужжали мухи. На огромной кровати, у которой одну ножку заменяла стопка растрепанных книг, кто-то, накрывшись с головой, гулко храпел.
— Это не он, — констатировал Лелик, откинув заляпанное красками покрывало и изучив мужскую голову, покоящуюся на животе храпящей девицы. — Пошли дальше.
Их остановил пронзительный визг, и на шее у Лелика повисла вылетевшая из ванной мокрая девушка.
— Лелик, блин, — верещала она, болтая в воздухе ногами и осыпая Лелика звонкими поцелуями, — ты где, блин, был? Я тут засохла без тебя! Ты как, вообще? Ты где, вообще?
Лелик обхватил нимфу, покрутил, как на карусели, и поставил на пол.
— Здорово, Маруся, — сказал он. — Я в Москву летал. Вот вернулся. С приятелем. Познакомься.
Маруся, нимало не смущаясь отсутствием одежды, повернулась к Виктору, протянула ему руку, сказала: «Диана» — и даже изобразила что-то вроде книксена.
* * *
— А где Толик? — спросил Лелик, оглядывая комнату. — Мы к нему.
— Толик, скажешь тоже! — Маруся-Диана покрутила пальцем у виска. — Ты чего? Посмотри, который час. Он на работе.
— Ага, — сообразил Лелик, взглянув на часы. — И вправду. Слушай, Манька, мы сейчас на его приборчике малость пошуршим. А ты нам сгоноши чего-нибудь пожевать, ладно?
— Пожевать? — озадачилась Маруся-Диана. — Макароны будете? С кетчупом? Я сейчас. И пиво, кажется, осталось.
«Макинтош» обнаружился в соседней комнате — он стоял на большом столе в окружении бумажных куч. Лелик сгреб бумаги в сторону, пошарил на стеллаже, достал несколько листов бумаги, карандаши, тушь и пристроился на табурете, указав Виктору место на диванчике.
— Поехали, — сказал он. — Попробуем к вечеру закончить.
— А в гостиницу когда? — спросил Виктор, осторожно усаживаясь на диван.
Лелик повернулся на табурете.
— Тебе здесь не нравится, что ли? Ну давай я тебя к Мишель ночевать определю. Она все равно здесь не спит, ее клиенты по гостиницам возят. Или как?
* * *
— Или как! — решительно сказал Виктор. — Я поеду в гостиницу, — Ладно, — неожиданно легко согласился Лелик. — Я тогда тоже в гостиницу.
Только сначала давай все доделаем, а потом и поедем.
Наблюдая за тем, как работает Лелик, Виктор прислушивался к голосам в соседней комнате.
— Кого принесло? — допытывался хриплый мужской голос.
— Да Лелик же! — объясняла Маруся Диана. — Лелика помнишь? В прошлом месяце портреты на Банхофштрассе рисовал. Потом еще в «Какаду» сидели. Он с каким-то пиджаком приехал.
— Лелик! — оживленно отреагировал незнакомый женский голос. — Ой, умру — не встану! А ты чего это им тащишь? Ты чего, Манька, оборзела, что ли? Люди с дороги, а ты им одни макароны…
— Так нет же больше ничего, — обиженно отвечала Манька. — И потом, я же не просто так, я их кетчупом сдобрила.
— Ты и вправду здесь портреты на улице рисовал? — спросил Виктор, когда Манька, оставив на полу кастрюлю с макаронами и двумя торчащими ложками, деликатно удалилась.
Лелик, не отрываясь от компьютера, кивнул:
— Делать все равно нечего было. Утром на фабрике появлюсь — и в город. С ребятами познакомился. В пару мест зашел, деньги кончились. Ну, начал рисовать.
То на улице, то в кафе… Нормально платили.
— А эти ребята… Они здесь что делают?
— Кто что. Толик рисует. Стае — который на кровати — на флейте играет, у вокзала. Манька с подружкой поют. Ну и блядуют помаленьку. Всяко бывает…
— А как у них там… паспорта, визы?
— Да никак, — А полиция?
Лелик пожал плечами.
— Выкручиваются как-то. Да здесь особо на это не смотрят. Ко мне подошли один раз, когда я рисовал. Кто такой? — говорят. Я сказал, что у меня паспорт в гостинице. Спросили, в какой. Покрутились и больше не приставали.
— А что это за дом?
— Черт его знает. Вроде под снос. Здесь его «Кошкин дом» называют. А народ заселился, живет пока. Тут кругом наши, из соцлагеря. Этот дом считается русским, слева — там поляки. В третьем арабы какие-то живут. Там жуть что творится, драки все время, режут друг друга. А у нас здесь тихо. Восемь квартир, в каждой человек по пять. Милка, та одна живет. Девки к ней краситься ходят, ну и если клиент попадется, тоже туда. Там у нас вроде как парадная приемная. А что, не нравится?
К вечеру Толик так и не появился. Лелик закончил правку макета, продемонстрировал Виктору результат, скопировал все на дискеты, засунул их в карман куртки и сладко потянулся.
— Ну что, не передумал в гостиницу тащиться? Пошли.
— Вы куда это, на ночь глядя? — влетела в комнату Маруся. — Лелик, что за дела?
— В гостинице ночевать будем, — объяснил Лелик, берясь за сумку. — Завтра загляну.
— Ой! — Маруся даже подскочила от радости. — И я с вами! Я провожу! Я тут такое место знаю, вы просто обалдеете…
Новая работенка
— Так, — сказал Платон, окинув взором Виктора, доставленного в офис прямо из аэропорта. — Это сильно. Мы тебя три дня по всем гостиницам искали. Ты что, на помойке ночевал?
— Вроде того, — ответил Виктор, запивая принесенные Полой таблетки. — Вот оттиски. Мы все сделали.
Платон бегло просмотрел оттиски, метнул папку на стол и зашагал по кабинету, засунув руки в карманы брюк.
— У меня к тебе есть предложение, — сказал он наконец. — Тут, пока тебя не было, произошли кое-какие изменения. Жалко, что не удалось с тобой связаться.
Короче, я, скорее всего, из «Инфокара» уйду.
— Это как?
— Так. Не сейчас. Но к следующему лету наверняка. Генеральным останется Муса, а я возглавлю СНК. Предложение следующее. Ты бросаешь свою коммерцию и переходишь в СНК первым замом. Фактически тебе придется все тянуть. На мне будут стратегические вопросы. Сколько тебе нужно времени, чтобы подбить бабки по твоим спорттоварам?
— Подожди, — заволновался Виктор, — такое в одну минуту не решается. Я подумать должен…
— Некогда уже думать, — повысил голос Платон. — Думать надо было, пока мы тебя по всему Цюриху отлавливали.
Он потеребил двумя пальцами лацкан Викторова пиджака. Изделие Хуго Босса было красиво вымазано тушеной капустой и усеяно винными пятнами.
— В любом случае ты сейчас единственный человек, который разбирается в бумагах СНК, — продолжил Платон. — У тебя не больше недели. Если не сможешь полностью разделаться со своими адидасовскими делами, просто брось. Сколько у тебя там сейчас крутится? Тысяч триста? Забудь, фиг с ними. Можешь прямо сейчас сказать, что тебе нужно? — Заметив в лице Виктора странное выражение, Платон перешел на просительный тон:
— Витя, пойми, это сейчас жизненно важно. Просто офигительно важно. Ты не представляешь даже, какую игру мы начинаем. Если сегодня мы не поднимем СНК, завтра нас просто не будет. А если поднимем…
Впрочем, ты сам все понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
— Это не он, — констатировал Лелик, откинув заляпанное красками покрывало и изучив мужскую голову, покоящуюся на животе храпящей девицы. — Пошли дальше.
Их остановил пронзительный визг, и на шее у Лелика повисла вылетевшая из ванной мокрая девушка.
— Лелик, блин, — верещала она, болтая в воздухе ногами и осыпая Лелика звонкими поцелуями, — ты где, блин, был? Я тут засохла без тебя! Ты как, вообще? Ты где, вообще?
Лелик обхватил нимфу, покрутил, как на карусели, и поставил на пол.
— Здорово, Маруся, — сказал он. — Я в Москву летал. Вот вернулся. С приятелем. Познакомься.
Маруся, нимало не смущаясь отсутствием одежды, повернулась к Виктору, протянула ему руку, сказала: «Диана» — и даже изобразила что-то вроде книксена.
* * *
— А где Толик? — спросил Лелик, оглядывая комнату. — Мы к нему.
— Толик, скажешь тоже! — Маруся-Диана покрутила пальцем у виска. — Ты чего? Посмотри, который час. Он на работе.
— Ага, — сообразил Лелик, взглянув на часы. — И вправду. Слушай, Манька, мы сейчас на его приборчике малость пошуршим. А ты нам сгоноши чего-нибудь пожевать, ладно?
— Пожевать? — озадачилась Маруся-Диана. — Макароны будете? С кетчупом? Я сейчас. И пиво, кажется, осталось.
«Макинтош» обнаружился в соседней комнате — он стоял на большом столе в окружении бумажных куч. Лелик сгреб бумаги в сторону, пошарил на стеллаже, достал несколько листов бумаги, карандаши, тушь и пристроился на табурете, указав Виктору место на диванчике.
— Поехали, — сказал он. — Попробуем к вечеру закончить.
— А в гостиницу когда? — спросил Виктор, осторожно усаживаясь на диван.
Лелик повернулся на табурете.
— Тебе здесь не нравится, что ли? Ну давай я тебя к Мишель ночевать определю. Она все равно здесь не спит, ее клиенты по гостиницам возят. Или как?
* * *
— Или как! — решительно сказал Виктор. — Я поеду в гостиницу, — Ладно, — неожиданно легко согласился Лелик. — Я тогда тоже в гостиницу.
Только сначала давай все доделаем, а потом и поедем.
Наблюдая за тем, как работает Лелик, Виктор прислушивался к голосам в соседней комнате.
— Кого принесло? — допытывался хриплый мужской голос.
— Да Лелик же! — объясняла Маруся Диана. — Лелика помнишь? В прошлом месяце портреты на Банхофштрассе рисовал. Потом еще в «Какаду» сидели. Он с каким-то пиджаком приехал.
— Лелик! — оживленно отреагировал незнакомый женский голос. — Ой, умру — не встану! А ты чего это им тащишь? Ты чего, Манька, оборзела, что ли? Люди с дороги, а ты им одни макароны…
— Так нет же больше ничего, — обиженно отвечала Манька. — И потом, я же не просто так, я их кетчупом сдобрила.
— Ты и вправду здесь портреты на улице рисовал? — спросил Виктор, когда Манька, оставив на полу кастрюлю с макаронами и двумя торчащими ложками, деликатно удалилась.
Лелик, не отрываясь от компьютера, кивнул:
— Делать все равно нечего было. Утром на фабрике появлюсь — и в город. С ребятами познакомился. В пару мест зашел, деньги кончились. Ну, начал рисовать.
То на улице, то в кафе… Нормально платили.
— А эти ребята… Они здесь что делают?
— Кто что. Толик рисует. Стае — который на кровати — на флейте играет, у вокзала. Манька с подружкой поют. Ну и блядуют помаленьку. Всяко бывает…
— А как у них там… паспорта, визы?
— Да никак, — А полиция?
Лелик пожал плечами.
— Выкручиваются как-то. Да здесь особо на это не смотрят. Ко мне подошли один раз, когда я рисовал. Кто такой? — говорят. Я сказал, что у меня паспорт в гостинице. Спросили, в какой. Покрутились и больше не приставали.
— А что это за дом?
— Черт его знает. Вроде под снос. Здесь его «Кошкин дом» называют. А народ заселился, живет пока. Тут кругом наши, из соцлагеря. Этот дом считается русским, слева — там поляки. В третьем арабы какие-то живут. Там жуть что творится, драки все время, режут друг друга. А у нас здесь тихо. Восемь квартир, в каждой человек по пять. Милка, та одна живет. Девки к ней краситься ходят, ну и если клиент попадется, тоже туда. Там у нас вроде как парадная приемная. А что, не нравится?
К вечеру Толик так и не появился. Лелик закончил правку макета, продемонстрировал Виктору результат, скопировал все на дискеты, засунул их в карман куртки и сладко потянулся.
— Ну что, не передумал в гостиницу тащиться? Пошли.
— Вы куда это, на ночь глядя? — влетела в комнату Маруся. — Лелик, что за дела?
— В гостинице ночевать будем, — объяснил Лелик, берясь за сумку. — Завтра загляну.
— Ой! — Маруся даже подскочила от радости. — И я с вами! Я провожу! Я тут такое место знаю, вы просто обалдеете…
Новая работенка
— Так, — сказал Платон, окинув взором Виктора, доставленного в офис прямо из аэропорта. — Это сильно. Мы тебя три дня по всем гостиницам искали. Ты что, на помойке ночевал?
— Вроде того, — ответил Виктор, запивая принесенные Полой таблетки. — Вот оттиски. Мы все сделали.
Платон бегло просмотрел оттиски, метнул папку на стол и зашагал по кабинету, засунув руки в карманы брюк.
— У меня к тебе есть предложение, — сказал он наконец. — Тут, пока тебя не было, произошли кое-какие изменения. Жалко, что не удалось с тобой связаться.
Короче, я, скорее всего, из «Инфокара» уйду.
— Это как?
— Так. Не сейчас. Но к следующему лету наверняка. Генеральным останется Муса, а я возглавлю СНК. Предложение следующее. Ты бросаешь свою коммерцию и переходишь в СНК первым замом. Фактически тебе придется все тянуть. На мне будут стратегические вопросы. Сколько тебе нужно времени, чтобы подбить бабки по твоим спорттоварам?
— Подожди, — заволновался Виктор, — такое в одну минуту не решается. Я подумать должен…
— Некогда уже думать, — повысил голос Платон. — Думать надо было, пока мы тебя по всему Цюриху отлавливали.
Он потеребил двумя пальцами лацкан Викторова пиджака. Изделие Хуго Босса было красиво вымазано тушеной капустой и усеяно винными пятнами.
— В любом случае ты сейчас единственный человек, который разбирается в бумагах СНК, — продолжил Платон. — У тебя не больше недели. Если не сможешь полностью разделаться со своими адидасовскими делами, просто брось. Сколько у тебя там сейчас крутится? Тысяч триста? Забудь, фиг с ними. Можешь прямо сейчас сказать, что тебе нужно? — Заметив в лице Виктора странное выражение, Платон перешел на просительный тон:
— Витя, пойми, это сейчас жизненно важно. Просто офигительно важно. Ты не представляешь даже, какую игру мы начинаем. Если сегодня мы не поднимем СНК, завтра нас просто не будет. А если поднимем…
Впрочем, ты сам все понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211