Тогда Хенрик поставил у кассы пустую корзину и, обращаясь к кассирше, заныл:
– Будьте любезны, жалобную книгу!
Тучная дама не понимала.
– Что тебе нужно? – спросила она, беспомощно глядя на Хенрика, который умело разыгрывал возмущение.
Приятели отдышались только в Майоре.
– Глупость жуткая, – сказал Дани и прыснул.
– Вот это наколочка. Знаешь, старик, получи он нокаут, и то бы он так не обалдел. А какая у него сделалась рожа! Как будто ее растянули. Вы видели? – взволнованно, жуя жвачку, говорил тощий парень, похожий на вопросительный знак.
– Конечно, – подыграл ему Жолт, – ведь милостыню он получает не часто.
– Теперь в той лавчонке идет конференция. Участники не в силах сообразить, что там такое произошло, – сказал Дани.
– На это у них не хватает паров. Надо вернуться и поддать… Значит, так. Я войду и спрошу: «Скажите, дядя, пожалуйста, не заходил ли сюда мой братишка? Он альбинос. И всем сует милостыню. Такое у него, знаете, хобби. А вам он, дяденька, милостыни не подавал?»
– «Будьте добры вернуть деньги! – подхватил с жаром Дани. – Мы, к вашему сведению, совсем не миллионеры!»
Вообразив эту сцену, все пятеро громко захохотали. Хенрик был наверху блаженства. Бесцветные глаза его победоносно вращались. Он глядел на приятелей и все время подмигивал.
– А как с тренингом? Тренироваться мы будем?
– Фради, вперед! – пробормотал сиплоголосый.
– Тренироваться, старики, полагается каждый день!
– Бегать я не могу! – сказал Дани.
– Бегать? – презрительно фыркнул Хенрик. – Никто и не собирается бегать! Направление – хозяйственный магазин.
– Пойдем, Жоли! Ну их, этих кретинов, с их дурацкими фокусами!
– Боишься последствий? В этом твоя беда, – сказал Жолт строго.
– Да нет же! Просто у меня болит зуб, – испуганно сказал Дани.
– Ну ладно. Иди домой. Я к тебе как-нибудь забегу.
Дани с благодарностью улыбнулся и на углу улицы Тромбиташ незаметно исчез. Хенрик обнаружил его отсутствие только у самого магазина.
– А где Даничек? – спросил он.
– Нет его, растворился. Кто куда хочет, туда и идет, – сказал Жолт. – Какой трюк будет выкинут здесь?
По знаку Хенрика сиплоголосый и тощий мигом выплюнули жевательные резинки и вошли в хозяйственный магазин.
Через несколько минут, ссутулившись, с засунутыми в карманы руками они появились на улице и, молча гримасничая, пошли рядом с Жолтом и Хенриком. У бара гостиницы «Будапешт» все четверо остановились.
– Ну, удильщики, показывайте улов! – скомандовал Хенрик.
– В магазине ошивалось не больше трех покупателей, – сказал, оправдываясь, сиплоголосый и вытащил из кармана пластмассовую синюю мыльницу.
– А у тебя?
– Хе-хе! – ухмыльнулся тощий, поднося к носу каждого мыло «Каола». – Чтоб мыльница не стояла пустая. Верно?
– Скудоумно, – резюмировал Хенрик. – Что ж вы притащите теперь? Таз? Надо приносить вещи, – пояснил он Жолту, – между которыми есть какая-то связь.
– Не приносить, а красть, – уточнил Жолт.
– Это, старик, не кража, а всего только тренинг, – наставительно сказал Хенрик. – Подождите!..
Двое приятелей, сунув в рот жевательные резинки, принялись за догадки, чем поживится Хенрик. Хенрик принес пластмассовый крючок и, показывая его, был явно не в духе. Но приятели одобрительно закивали, воздавая Хенрику должное: теперь можно мыльницу прикрепить к стене.
– Ты пойдешь? – спросил Хенрик Жолта.
– Воровать неохота, – сказал Жолт.
– Решил отвертеться?
– Еще что! Ты, тупица, помалкивай!
Несколько минут Жолт слонялся по магазину и наконец собрал все, что присмотрел. Его забавляло, что люди так невнимательны.
– Поглядим! – сказал с любопытством Хенрик, когда Жолт появился у бара.
Сперва Жолт достал газету.
– Что это? – спросил Хенрик.
– «Эшти хирлап». Сегодняшняя. Принадлежит господину кладовщику.
– Принадлежала. Роскошно, – ухмыльнулся Хенрик. – И это все?
– Не все. Еще есть шнурки. Я их вытащил из туфель кассирши, валявшихся возле прилавка.
– Сила! – хохотнул тощий.
– Прирожденный грабитель! – сказал сиплоголосый.
– Грабитель ты, а я только прохожу тренировку. И не каркай мне в уши, глупая ворона, а то я заткну тебе глотку!
– Не ссорьтесь, друзья! Ты победил, Жоли!
– И это еще не все, – сказал Жолт. – Я взял на память вот эту гирю.
– Ну, знаете, это блеск! Как тебе удалось?
– А я купил двести пятьдесят граммов гипса, и, пока продавщица взвешивала, пятисотграммовая гиря перекочевала ко мне в карман.
Компания зааплодировала.
Спустя некоторое время все четверо поднялись в квартиру Хенрика. Хенрик показал свою коллекцию. В гардеробной, в огромном стенном шкафу, за занавесью тонкой ручной работы с прелестным шаркёзским узором скрывался диковинный склад. На полках, на вешалках, по образцу торговых заведений, лежали и висели всевозможные товары: намордник, бумажные носовые платки, бульонные кубики, венгерские и заграничные этикетки, сигареты, трубки десяти разных видов, резной штопор, моющее средство «Унимо», коробки со спагетти, батарейки, детская кукла, защитные очки разных цветов и размеров, электролампочки, коллекция книжных закладок (из кожи, полотна, бумаги, синтетики), самодельные домашние туфли – изделие народных мастеров, карты, одеколон и прочее – словом, все, что можно незаметно сунуть в карман. На отдельной полке были собраны автоэмблемы – десятка три. Они лежали рядами, а некоторые, подвешенные на стенке шкафа, были выделены особо: «вартбург», «ЗИЛ», «шкода», «Варшава», «фиат», «рено« и даже «порше«, хотя по улицам Будапешта машин «порше» ездило очень немного.
Жолт огляделся в этой роскошно убранной квартире, и голова у него слегка закружилась. То, что здесь жил криворожий Хенрик, казалось ему чем-то неправдоподобным.
– Ты ни разу не попадался? – спросил он.
– Попадался, – сказал Хенрик. И вдруг превратился в любезного хозяина дома. – Садитесь, пожалуйства, – сказал он элегантно и просто.
Они уселись в желтые пушистые кресла, и Хенрик открыл бар. Озабоченно перебрав бутылки, он нашел две откупоренные: с шотландским виски и водкой.
– С содовой или без? – спросил Хенрик.
– Жми, Фради! – сказал сиплоголосый. – Будем пить чистое.
– Льда нет? – спросил тощий.
– Лед есть, но он не нужен, – сказал Хенрик. – Да здравствует Жолт!
Они выпили. На глазах у Жолта выступили слезы.
– Пусть подохнут все владельцы табачных лавчонок, – пробормотал сиплоголосый.
– Верно! Смерть табачникам! – сказал Хенрик. – Выпьем за это!
– Почему именно табачникам? – спросил Жолт.
– Потому что один тупоголовый табачник написал донос… – объяснил Хенрик.
– Какой табачник?
– Неважно! Теперь он уже не табачник, а потерпевший. Он потерпевший, и ему от этого легче. Ничего, однако, страшного, старики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63