Теперь он уже вроде бы жевал пищу, прежде чем проглотить её, но жевал всё медленнее и медленнее, а рыдания вырывались всё чаще и чаще, и вдруг Пантя, с писком взрыднув, бросился бежать.
– Куда ты? Куда ты? Что с тобой?! – Эта милая Людмила сама почему-то чуть не расплакалась, горько и жалобно, помчалась за Пантей, но сразу же остановилась: он быстро исчез в темноте, и топанье его ног стихло.
«Что, что, что с ним случилось? – недоуменно и даже испуганно думала эта милая Людмила. – Неужели я его чем-то обидела?.. Наверное, я зря сказала о том, что он может подавиться? Но ведь он и впрямь мог подавиться!.. Злостный хулиган и – разревелся!.. Значит, я сказала ему что-то уж очень для него обидное и несправедливое. Но – что?!»
Едва войдя в домик, расстроенная и недовольная собой, она услышала обречённый голос тёти Ариадны Аркадьевны:
– Исчез Кошмарик… бесследно… неожиданно… довели бедного котика… не выдержал… не вынес… все против него, все… конечно, конечно, какой-то злостный хулиган, антиобщественный элемент тебе дороже… А мне что теперь делать?
– Спокойно ложиться спать, – ответила эта милая Людмила, еле сдержав вспыхнувшее возмущение любимцем-проходимцем. – Ничего с вашим Кошмаром не случится. Если, конечно, он сам чего-нибудь не натворит.
– Но он никогда не уходил из дому глядя на ночь! К тому же он привык перед сном обязательно поесть. Вот своего злостного хулигана ты накормила, а…
– И правильно сделала. Он плакал, тётечка!
– Кто?! Пантя?! Плакал?! Не смеши меня, всё равно мне не до смеха. Пантя плакал! До сих пор от него люди плакали. От него страдали кошки и даже мухи!
– Он был голоден, тётечка. Понимаете?.. А Кошмара мы найдём. Вернее, он сам объявится. Захочет есть и – придёт.
– Мне всё равно не уснуть, не успокоиться, пока я не выясню его судьбы, – мрачным голосом проговорила тётя Ариадна Аркадьевна. – Разогрей, пожалуйста, чайник. Не представляю, как я буду жить, если с Кошмариком что-нибудь стряслось. Такое преданное существо, такой терпеливый характер, такой…
– Тише, тётечка, тише… – прошептала эта милая Людмила, прислушалась, на цыпочках подошла к холодильнику, наклонилась к нему ухом, помедлила и открыла дверцу.
Нет, нет, уважаемые читатели, не зря данного кота прозвали Кошмаром!
Он выпал из холодильника. Вместо головы у него была пол-литровая банка, вернее, голова-то у него, конечно, осталась, но он всунул её в банку со сметаной, а вытащить обратно не смог.
Кот стукнулся об пол, и банка разбилась…
Тётя Ариадна Аркадьевна ааааАХнула…
«Только бы не рассмеяться! Только бы не расхохотаться! Только бы…» – задыхаясь от сдерживаемого смеха, торопливо и даже чуть испуганно думала эта милая Людмила, увидев, что глаза Кошмара залеплены сметаной, а живот так набит пищей, что почти касается пола, а тяжесть мешает коту трястись от холода. Шерсть у него встала дыбом, он не двигался, лапы подкашивались, и Кошмар был вынужден повалиться на бок. Он лежал, казалось, бездыханный, и лишь то-о-о-о-оненькие, вроде бы виноватые мяуканья – мьяк, мьяк, мьяк – свидетельствовали о том, что безобразник, по крайней мере, полужив.
Эта милая Людмила осторожно собрала осколки банки, бросила их в мусорное ведро, подтёрла пол и стала отмывать Кошмара под умоляющий шёпот тёти Ариадны Аркадьевны:
– Осторожнее, осторожнее, прошу тебя, осторожнее…
Промыв коту глаза, увидев мутный и сытый до предела, даже чуть выше предела взгляд, эта милая Людмила сказала:
– Рекордсмен… по обжорству!
– Он… он… по-о-о-о… гибнет? – пролепетала тётя Ариадна Аркадьевна. – Он… останется… жить?
– Ещё как будет жить! Ещё как останется! – Только сейчас эта милая Людмила позволила себе рассмеяться звонко, но не громко. – Да он просто объелся!
– Просто объелся! – возмутилась тётя Ариадна Аркадьевна. – А что ему оставалось делать, если я из-за тебя его не покормила вовремя? – Она заглянула в холодильник. – Ты посмотри, что мы наделали?! Он съел плавленые сырки вместе с обёртками!
– И колбасу съел вместе с целлофаном, – спокойно добавила эта милая Людмила. – Ничего, ничего с вашим милым разбойником не случится. Выспится и снова примется за свои проделки.
Немного придя в себя, тётя Ариадна Аркадьевна спросила строго:
– А как он попал в холодильник? Ведь раньше ничего подобного ему и в голову не приходило!
Видно было, что Кошмар чем-то недоволен, а вот вины за собой никакой не чувствует. Стоять на лапах от тяжести в животе он пока ещё не мог и, развалившись на полу, лениво тёр свою плутовскую мордалию.
– Он юркнул в холодильник, наверное, тогда, когда я резала на столе колбасу или… словом, я проглядела, – объяснила эта милая Людмила. – Он же знает, что за любое безобразие ему никогда ни за что ничего не будет. Садитесь пить чай, тётечка, пожалуйста.
– Спасибо, я пойду лягу. – Тётя Ариадна Аркадьевна потрогала себе виски. – Вот и давление сразу подскочило, конечно… вот и сердце уже пошаливает. Завтра с утра придётся вызвать врача. Я хорошо знаю, что мне грозит. Несколько дней постельного режима. Уж извини, дорогая племянница, но мне без твоей помощи не обойтись.
Вот так, уважаемые читатели, и бывает в жизни: никогда не угадаешь, какой и когда она преподнесёт тебе сюрпризик!
Кстати, ведь одно из главных зол плохого человека заключается не только в том, что он намеренно замышляет и вытворяет подлости. Нет, хулиган, к примеру, просто не может не безобразничать. Он, как говорится, органически не способен не хулиганить. Он убеждён, что если за день не сделает хотя бы одной маленькой пакости, то к вечеру заболеет, а к утру, чего доброго, ещё и помрёт. Вот в чем его главная опасность для людей: он, безобразник, не может не безобразничать, и чтобы сотворить гадость, подлость или мерзость, ему не требуется ни малейшего повода.
И хотя Кошмар был не человеком, а котом, по своей натуре он от хулиганов ничем не отличался. И в холодильник он проник не потому, что намеревался напакостить, а просто – случай подвернулся сделать очередное безобразие.
А результат? Представьте себе, уважаемые читатели, безобразники даже и об этом не думают, не заботятся, не интересуются. Им главное – набезобразничать, так сказать, выполнить своё жизненное назначение.
Именно так поступил и Кошмар. А эта милая Людмила потеряла всякую возможность отправиться завтра в многодневный поход.
Она помогла тёте Ариадне Аркадьевне лечь в постель, подала лекарства, кота устроила в кресле, как попросила благодетельница, пожелала обоим спокойной ночи и сказала:
– Только не волнуйтесь за своего… шалунишку. Ничего с ним не будет. Если он сам снова чего-нибудь не вытворит.
– Ты не поздно встаешь? – озабоченно спросила тётя Ариадна Аркадьевна. – Вызовы врача на дом принимают с восьми часов утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90