— Я знаю одного предсказателя, — сказал По Так. — Я приходил к нему за советом, прежде чем сюда отправиться. — Он сплюнул в мутные воды реки, — Он сказал, что, уйдя вверх по реке, вниз я уже не спущусь.
— И все-таки ты решил отправиться?
— Решил? — По Так, кажется, удивился, услышав это слово. — Какое там решение, когда задета честь? Эти купцы были для меня вроде как членами семьи. Кроме того, я ждал знамения свыше. — Тут он указал пальцем на Со-Пенга. — И это знамение — ты, парень. Ты знаешь этих убийц в лицо, и теперь я уже не чувствую себя, как сокол с колпачком, закрывающим глаза. Ты увидишь их прежде, чем они увидят нас.
Со-Пенг похолодел. Он был зол на себя за то, что расхвастался тогда, сказав, что видел тандзянов и может опознать их. И вот теперь По Так рассчитывает, что у него, Со-Пенга, на руках козырь, который он пустит в дело, когда дойдет дело до раскрытия карт.
Но в то же самое время Со-Пенг понял, что он не ошибся в По Такс. Внезапно он почувствовал, что все его недобрые мысли о самсенге куда-то испарились. По Так показал себя человеком, который верит в свои идеалы и готов за них умереть. Со-Пенг не знал лучшего определения для понятия «герой».
Пожалуй, не было ничего странного в том, что По Так произвел такое впечатление на Со-Пенга: это был человек с яркой индивидуальностью, а мальчик вырос в семье, где отца фактически не было.
Они проплывали мимо деревни. Детишки купались в реке, брызгались водой и звонко смеялись. Двое из них поплыли за их сампаном. Рулевой крикнул, чтобы они побереглись, указывая рукой на появившегося на поверхности воды крокодила. Мальчики заверещали от страха и повернули к берегу. В их глазах Со-Пенг заметил выражение, которое он видел недавно в глазах умирающего тигра, за минуту до того, как По Так добил зверя. Со-Пенг чувствовал, что ребятам не спастись: крокодил уже раскрыл свою зубастую пасть.
Один из людей По Така потянулся к винтовке, но Со-Пенг остановил его словами:
— Кровь привлечет еще больше крокодилов.
Перегнувшись через борт, Со-Пенг сломал толстый сук, затем прыгнул в воду прямо на крокодила и сунул этот сук прямо в пасть. Бедняга начал метаться во все стороны, вспенивая воду ударами хвоста.
Дети смеялись, выбираясь на берег. Они показывали пальцами на посрамленного хищника и обирали с тела присосавшихся пиявок.
По Так втащил юношу на борт, и лодка двинулась дальше вверх по течению.
— Где это ты такому научился? — спросил он.
Со-Пенг засмеялся:
— Я рад, что у меня получилось, — сказал он. — Мой друг детства Цзяо Сиа катался на крокодилах побольше этого. Знал, как надо обращаться с любым животным. — Он пожал плечами, — Гипнотизировал он их, что ли? Не знаю. Но факт, что все его слушались, и ни один никогда не причинил ему вреда.
По Так смотрел вверх по течению реки, где в голубой дымке поднималась к небу гора Гунунг Мунтахак, подножье которой утопало в изумрудной зелени джунглей.
— Да, не помешали бы нам здесь способности твоего друга, — задумчиво проговорил он. Потом с улыбкой повернулся к Со-Пенгу. — Хорошо, что ты с нами, парень. Не так-то много китайцев знают восточное побережье Малайзии. Это просто подарок судьбы, что ты пришел ко мне именно в такой момент.
Под сенью гигантских деревьев, растущих на берегу, резвилось семейство гиббонов. Зимородки, огромные птицы-носороги и крохотные ярко окрашенные птички, похожие на южноамериканских колибри, носились над водной гладью. Близились сумерки.
В деревне не было видно дыма очагов. Начинался рамазан, и для малайских, мусульман последующие тридцать дней будут посвящены посту и молитве.
— Очень удачно мы выбрали время, — сказал По Так, когда лодка ткнулась носом в берег естественной бухточки на правом берегу. — Рамазан больше благоприятствует силе духа, нежели силе телесной.
Они выбрались на берег под покровом быстро надвигающейся ночи. Трещали цикады, в воздухе кружились тучи светлячков, и огромные бабочки орнитоптеры делали последний облет близлежащих цветущих кустарников в поисках нектара. Оставив лодку на берегу, они углубились в джунгли и шли, пока не стемнело. Потом они нашли место для ночевки и разожгли костер.
Лишь только рассвело, все опять тронулись в путь, осторожно ступая по извилистой лесной тропе. Она часто терялась в густых зарослях папоротника. Но интуиция, а может быть; память предков помогала им вновь и вновь находить ее.
Через какое-то время Со-Пенг догадался, в чем здесь дело, указав, что несколько пучков папоротника были вырваны с корнем и положены на тропу, чтобы замаскировать ее и сделать незаметной наиболее естественным образом.
— Уж не дело ли это рук твоего, так сказать, приятеля? — обратился Со-Пенг к По Таку.
— Не думаю, что он или, его люди настолько хитры, — ответил тот, покачав головой.
Они двинулись дальше, вытянувшись в цепочку: впереди двое из людей По Така, затем он сам, за ним — Со-Пенг, а замыкал шествие третий из людей По Така — тот, в чьи обязанности входило готовить для всех пищу.
Густая листва, на которой блестели капельки росы, скрывала самую разнообразную живность: миллионы насекомых, крохотных расписных змеек; зеленых и голубых древесных лягушек, мелких разноцветных птичек.
Днем идти было спокойнее, но не намного безопаснее. Плюющиеся кобры, гадюки, чей укус достаточно ядовит, чтобы мгновенно парализовать человека, так и шныряли под ногами. Один раз идущий впереди человек остановился и указал на дерево, с ветки которого свешивалась голова и часть тела огромного питона. В длину он был в пять человеческих ростов.
Незадолго до полудня По Так объявил привал: пора было подкрепиться. Поскольку Со-Пенг шел рядом с поваром, он начал помогать ему очищать фрукты: плоды нефелиума, кисло-сладкий мангустан со снежно-белой мякотью. В Сингапуре времена года отличаются в первую очередь фруктами, которые продаются на базаре.
Со-Пенг открывал последний из плодов мангустана, когда вдруг его чистая белая мякоть окрасилась красным, и Со-Пенг почувствовал сладковатый запах свежей крови. Повар наклонился немного вперед, а потом осел, вроде как уснул.
Прямо посередине его груди торчал восьмиконечный стальной предмет. Со-Пенг тотчас же узнал метательное оружие тандзянов, но не пошевелился. Он почувствовал, что его дух сократился до размеров круглого мячика, а волосы на голове встали дыбом. Давно он уже не чувствовал такой ужасной уязвимости, такой дьявольской беспомощности. Он ждал с замиранием сердца, что вот сейчас просвистит в воздухе брошенная ловкой рукой восьмиконечная звезда, и один из ее лучей вонзится ему в грудь или в спину. Усилием воли он выдавил из сознания все мысли. Боясь пошевелиться или издать хоть какой-то звук, Со-Пенг молча смотрел, как умирает повар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164