Впервые он услышал о традиции дарить подарки в день рождения, когда был уже довольно взрослым, — и она ему очень не понравилась. Получая подарки в этот день, он чувствовал меланхолию, инстинктивно воспринимая ее как проявление слабости. А со слабостями надо бороться.
Но сегодня Сендзин наконец решился сделать себе подарок. Близится начало конца: последние шаги, которые ему предстоит сделать по дороге, которую он для себя выбрал. Сэнсэй готовил его к этому моменту, хотя и подсознательно. Его сознанию не хватало широты, размаха. Он, конечно, был тандзяном, и у него не отнимешь его дара, но дорокудзаем он не был, и, следовательно, он не мог представить себе значения этих шагов.
С другой стороны, Аха-сан, возможно, и смогла бы. Он вспомнил день, когда они с ней ездили в город. Путешествие было долгим, утомительным и нудным. Он бы предпочел остаться с сэнсэем. Но сэнсэй исчез, отправившись в одно из таинственных путешествий, которые он время от времени предпринимал. А Шизей куда-то отправилась по поручению Аха-сан.
В городе они пошли в банк. Сендзин помнил, как они сели напротив человека с несгибающейся спиной и таким же несгибающимся воротничком, высовывающимся из-под черного сюртука. Он задал Аха-сан несколько вопросов личного характера, записывая ее ответы на специальной карточке. Потом он дал ей заполнить какой-то бланк. От нечего делать Сендзин читал, что она пишет, и, к его удивлению, в графе о дате рождения она поставила не свою дату, а их с Шизей. После, уже на улице, Сендзин указал ей на этот казус.
— Вот как? — ответила Аха-сан довольно равнодушно. Потом улыбнулась: — Ну, это естественная ошибка. Ваш день рождения — самая яркая дата в моей жизни.
Только много лет спустя Сендзин понял, что она имела в виду. Она до такой степени была погружена в жизнь детей, что та стала ее «икагай», то есть смыслом ее жизни. И когда это произошло, она спихнула на них все недостатки своей собственной личности, все ее страхи, боль, ярость: все слабости, которые она таким образом преодолела в своей собственной жизни.
Сендзин сунул руку в карман, и его пальцы сжали аккуратно завернутый пакетик с изумрудами. Их сила сразу стала переливаться в него, пульсируя в стиснутой ладони. Их было шесть: плохое число, опасное, дестабилизирующее. Он знал, что он сильно рискует, нося их с собой. Они вполне могут сами собой построиться в знак скорпиона — знак разрушения. Только его собственная внутренняя энергия держала в узде разрушительную энергию шести изумрудов.
Ему надо добыть недостающие изумруды, чтобы было хотя бы девять. Только тогда он выполнит свое предназначение на земле. Последнее звено — и Вечность в его власти.
Непобедимый, стоящий выше понятия добра и зла, он пройдет по жизни, — и все на этом пути будут склоняться, выполняя его прихоти.
Сейчас, стоя перед нелепым зданием на Грин-стрит, похожим на фабричный цех, он чувствовал, что подобрался уже близко к заветным изумрудам. За этим он, собственно говоря, и прибыл сюда. За этим, и еще для того, чтобы провести Николаса Линнера через несколько филиалов ада на земле, а потом — убить.
Но в данный момент Николас был где-то на периферии его сознания. Сейчас главное — Жюстина. Именно она, думал Сендзин, откроет ему тайну местонахождения изумрудов. Ему хватит и десяти секунд, чтобы вломиться в ее сознание и похитить эту тайну оттуда. А потом он приколет ее к стене, как бабочку.
Слившись с тенями вокруг, Сендзин стоял неподвижно.
Он видел из своего укрытия, как из дома вышел хозяин квартиры, где скрывается Жюстина, Конни Танака, приземистый и страшный на вид японец. Сошел с крыльца, остановил такси, уехал. А еще десять минут спустя и Николас Линнер вынырнул из этих дверей цвета морской волны, легко сбежал по ступеням и направился куда-то пешком. Сендзин почувствовал, что разрывается на части. С одной стороны, было бы полезно узнать, куда направился Николас, но, с другой, это здание скрывало куда более соблазнительную цель. Два дня назад Сендзин видел Николаса, как тот входил в башню «Томкин Индастриз», а затем позднее — у додзе Конни Танаки. Сендзин знал о связях Николаса с этой школой боевых искусств, как и о других местах в Нью-Йорке, где он мог бывать: в компьютере полиции города Токио имеется множество полезных данных. А чего не было в нем, можно добыть через Интерпол.
Сам Танака и привел Сендзина к этому зданию, используемому Николасом и Жюстиной в качестве базы. Может, здесь и сами изумруды хранятся?
Сендзин проводил тут большую часть времени, после того как три дня назад Николас с Жюстиной сменили Вест-Бэй Бридж на Манхэттен. Он снял комнату в гостинице, но фактически не бывал там. Ее адрес он сообщил Шизей, когда его планы внезапно переменились. Огонь он запалил куда как яркий: пламя лизало сами небеса. Теперь ничего не осталось у Николаса в Вест-Бэй Бридже. И Сендзину там тоже нечего делать.
Он продолжал наблюдение за дверью цвета морской волны. Раз Танака ушел, а за ним и Линнер, это означает, что Жюстина сейчас там, причем одна. Два часа назад он видел, как они зашли в эту дверь все трое. Других выходов из здания не существовало. Это он сам проверил.
Вопрос о том, одна сейчас Жюстина или под охраной, был несущественным. Он до нее доберется в любом случае. Это лишь вопрос количества крови, которую при этом придется пролить. Он подождал, пока Николас исчезнет в толпе. Посмотрел на часы. Где ты, Шизей? Почему ты не пришла?
На улице не так уж много пешеходов — во всяком случае, по Токийским меркам. Микроавтобус ремонтной службы стоял неподалеку, рядом с открытым люком, загороженным черно-желтыми щитами с надписями: ОПАСНО! ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! НЕ ПОДХОДИТЬ! Задние двери микроавтобуса были открыты, но людей в нем не было: все трое уже спустились в люк.
Было почти два часа дня. С утра у Сендзина было достаточно времени, чтобы ознакомиться со всеми зданиями в квартале и даже сходить в магазин хозтоваров по соседству. Он вышел из тени, пересек улицу. Снизу из открытого люка доносились голоса рабочих.
Сендзин быстро нырнул в микроавтобус и скоро вынырнул оттуда, облаченный в полную форму ремонтника. Затем он с деловым видом направился к соседнему зданию, где, немного повозившись, открыл замок на двери. Он бы, конечно, мог позвонить в любую квартиру и представиться ремонтным рабочим, но не хотел рисковать: вдруг нарвется на какого-нибудь параноика, который потребует у него удостоверение личности.
Оказавшись внутри, Сендзин вошел в большой грузовой лифт и поднялся на самый верхний этаж. Быстро пройдя по коридору, он приблизился к двери, ведущей на крышу. На ней была повешена табличка, гласящая: ОСТОРОЖНО! НЕ ОТКРЫВАТЬ! ДВЕРЬ ПОДКЛЮЧЕНА К СИГНАЛИЗАЦИИ!
Сендзин опустился на колени, нашел место, где провод входил в металлический брусок, идущий поперек двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Но сегодня Сендзин наконец решился сделать себе подарок. Близится начало конца: последние шаги, которые ему предстоит сделать по дороге, которую он для себя выбрал. Сэнсэй готовил его к этому моменту, хотя и подсознательно. Его сознанию не хватало широты, размаха. Он, конечно, был тандзяном, и у него не отнимешь его дара, но дорокудзаем он не был, и, следовательно, он не мог представить себе значения этих шагов.
С другой стороны, Аха-сан, возможно, и смогла бы. Он вспомнил день, когда они с ней ездили в город. Путешествие было долгим, утомительным и нудным. Он бы предпочел остаться с сэнсэем. Но сэнсэй исчез, отправившись в одно из таинственных путешествий, которые он время от времени предпринимал. А Шизей куда-то отправилась по поручению Аха-сан.
В городе они пошли в банк. Сендзин помнил, как они сели напротив человека с несгибающейся спиной и таким же несгибающимся воротничком, высовывающимся из-под черного сюртука. Он задал Аха-сан несколько вопросов личного характера, записывая ее ответы на специальной карточке. Потом он дал ей заполнить какой-то бланк. От нечего делать Сендзин читал, что она пишет, и, к его удивлению, в графе о дате рождения она поставила не свою дату, а их с Шизей. После, уже на улице, Сендзин указал ей на этот казус.
— Вот как? — ответила Аха-сан довольно равнодушно. Потом улыбнулась: — Ну, это естественная ошибка. Ваш день рождения — самая яркая дата в моей жизни.
Только много лет спустя Сендзин понял, что она имела в виду. Она до такой степени была погружена в жизнь детей, что та стала ее «икагай», то есть смыслом ее жизни. И когда это произошло, она спихнула на них все недостатки своей собственной личности, все ее страхи, боль, ярость: все слабости, которые она таким образом преодолела в своей собственной жизни.
Сендзин сунул руку в карман, и его пальцы сжали аккуратно завернутый пакетик с изумрудами. Их сила сразу стала переливаться в него, пульсируя в стиснутой ладони. Их было шесть: плохое число, опасное, дестабилизирующее. Он знал, что он сильно рискует, нося их с собой. Они вполне могут сами собой построиться в знак скорпиона — знак разрушения. Только его собственная внутренняя энергия держала в узде разрушительную энергию шести изумрудов.
Ему надо добыть недостающие изумруды, чтобы было хотя бы девять. Только тогда он выполнит свое предназначение на земле. Последнее звено — и Вечность в его власти.
Непобедимый, стоящий выше понятия добра и зла, он пройдет по жизни, — и все на этом пути будут склоняться, выполняя его прихоти.
Сейчас, стоя перед нелепым зданием на Грин-стрит, похожим на фабричный цех, он чувствовал, что подобрался уже близко к заветным изумрудам. За этим он, собственно говоря, и прибыл сюда. За этим, и еще для того, чтобы провести Николаса Линнера через несколько филиалов ада на земле, а потом — убить.
Но в данный момент Николас был где-то на периферии его сознания. Сейчас главное — Жюстина. Именно она, думал Сендзин, откроет ему тайну местонахождения изумрудов. Ему хватит и десяти секунд, чтобы вломиться в ее сознание и похитить эту тайну оттуда. А потом он приколет ее к стене, как бабочку.
Слившись с тенями вокруг, Сендзин стоял неподвижно.
Он видел из своего укрытия, как из дома вышел хозяин квартиры, где скрывается Жюстина, Конни Танака, приземистый и страшный на вид японец. Сошел с крыльца, остановил такси, уехал. А еще десять минут спустя и Николас Линнер вынырнул из этих дверей цвета морской волны, легко сбежал по ступеням и направился куда-то пешком. Сендзин почувствовал, что разрывается на части. С одной стороны, было бы полезно узнать, куда направился Николас, но, с другой, это здание скрывало куда более соблазнительную цель. Два дня назад Сендзин видел Николаса, как тот входил в башню «Томкин Индастриз», а затем позднее — у додзе Конни Танаки. Сендзин знал о связях Николаса с этой школой боевых искусств, как и о других местах в Нью-Йорке, где он мог бывать: в компьютере полиции города Токио имеется множество полезных данных. А чего не было в нем, можно добыть через Интерпол.
Сам Танака и привел Сендзина к этому зданию, используемому Николасом и Жюстиной в качестве базы. Может, здесь и сами изумруды хранятся?
Сендзин проводил тут большую часть времени, после того как три дня назад Николас с Жюстиной сменили Вест-Бэй Бридж на Манхэттен. Он снял комнату в гостинице, но фактически не бывал там. Ее адрес он сообщил Шизей, когда его планы внезапно переменились. Огонь он запалил куда как яркий: пламя лизало сами небеса. Теперь ничего не осталось у Николаса в Вест-Бэй Бридже. И Сендзину там тоже нечего делать.
Он продолжал наблюдение за дверью цвета морской волны. Раз Танака ушел, а за ним и Линнер, это означает, что Жюстина сейчас там, причем одна. Два часа назад он видел, как они зашли в эту дверь все трое. Других выходов из здания не существовало. Это он сам проверил.
Вопрос о том, одна сейчас Жюстина или под охраной, был несущественным. Он до нее доберется в любом случае. Это лишь вопрос количества крови, которую при этом придется пролить. Он подождал, пока Николас исчезнет в толпе. Посмотрел на часы. Где ты, Шизей? Почему ты не пришла?
На улице не так уж много пешеходов — во всяком случае, по Токийским меркам. Микроавтобус ремонтной службы стоял неподалеку, рядом с открытым люком, загороженным черно-желтыми щитами с надписями: ОПАСНО! ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! НЕ ПОДХОДИТЬ! Задние двери микроавтобуса были открыты, но людей в нем не было: все трое уже спустились в люк.
Было почти два часа дня. С утра у Сендзина было достаточно времени, чтобы ознакомиться со всеми зданиями в квартале и даже сходить в магазин хозтоваров по соседству. Он вышел из тени, пересек улицу. Снизу из открытого люка доносились голоса рабочих.
Сендзин быстро нырнул в микроавтобус и скоро вынырнул оттуда, облаченный в полную форму ремонтника. Затем он с деловым видом направился к соседнему зданию, где, немного повозившись, открыл замок на двери. Он бы, конечно, мог позвонить в любую квартиру и представиться ремонтным рабочим, но не хотел рисковать: вдруг нарвется на какого-нибудь параноика, который потребует у него удостоверение личности.
Оказавшись внутри, Сендзин вошел в большой грузовой лифт и поднялся на самый верхний этаж. Быстро пройдя по коридору, он приблизился к двери, ведущей на крышу. На ней была повешена табличка, гласящая: ОСТОРОЖНО! НЕ ОТКРЫВАТЬ! ДВЕРЬ ПОДКЛЮЧЕНА К СИГНАЛИЗАЦИИ!
Сендзин опустился на колени, нашел место, где провод входил в металлический брусок, идущий поперек двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164