– Он наклонился и поцеловал ее в губы.
Возле них в резной дубовой колыбели спал ребенок.
VI
Дональд стоял один на бойнице Снежной башни и смотрел на отдаленные холмы. Позади него дремал в лучах зимнего солнца замок. Большая крепость, построенная, в основном, его отцом во времена короля Александра более сорока лет назад, все еще достраивалась; башня на юго-западном углу стены была в этот момент покрыта подмостками, хотя рабочих не было видно.
Он пришел сюда из спальни, где он сидел с Элейн и ребенком, наблюдая их, спящих уютным, спокойным сном. Он облокотился на холодную каменную кладку, подперев подбородок рукой. Его сын был самым красивым ребенком, которого он когда-либо видел: крошечный, хрупкий, его фиолетовые глаза были окаймлены длинными темными ресницами, которые, когда он спал, оттеняли кожу, белую как снег. Это было неслыханно – писать поэму о ребенке, если только это был не сам Господь, но слова восхищения уже роились в его голове.
Прошло какое-то время, прежде чем он понял, что кто-то стоит позади него. Раздраженный тем, что ему помешали, Дональд не хотел ничего предпринимать в надежде, что пришедший поймет намек и уйдет; но затем словно шестое чувство заставило его обернуться.
Сзади никого не было.
Озадаченный, он посмотрел поверх каменных плит, которые служили своего рода крышей для башни. Дверь на лестницу была открыта, как он ее и оставил. Внутри был глубокий мрак. Он поднялся на крышу и, наклонившись, поглядел внутрь. Ступеньки тонули внизу, в темноте. В глубине башни не было слышно звуков удаляющихся шагов.
Вернувшись на солнечный свет, он снова тревожно осмотрелся вокруг. Опушка его тяжелого платья хлопала на ветру по каменной кладке.
За крутыми склонами ущелья позади замка он увидел деревья на склоне напротив, возле карьера, где сильный ветер, завывавший в ветвях высокой шотландской сосны, срывал последние листья дубов и берез. Прислушавшись, он смог услышать треск огня за скалой внизу.
Он сильно дрожал. Боже правый, между его лопатками даже пробежала струйка холодного пота! Дональд снова посмотрел вокруг, а затем бросился к лестнице.
– Нэл!
Он мчался вниз по узкой винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступени, пролет за пролетом, пока, задыхаясь от бега, не достиг спальни.
– Нэл! С тобой все в порядке? – Он неосознанно держал руку на кинжале.
Она резко пробудилась и села на подушках; глаза ее округлились от страха.
– Что это? Что случилось? – Она крепко держала маленького Гратни на руках.
Он посмотрел на нее и растерянно вложил кинжал в позолоченные кожаные ножны. Было заметно, он испытал облегчение от того, что с ней все в порядке, и вдруг разом ослаб и поник.
– Прости, любимая. Я не должен был будить тебя…
– Что это было? – Элейн протянула к нему руку. Теперь она боялась, потому что внезапно, посмотрев на его лицо, поняла, что произошло.
– Александр здесь? – беззвучно спросили ее губы, когда ее взгляд встретился с его взглядом.
Он пожал плечами.
– Я ничего не видел. Я не могу поверить, что он последовал за нами. Как бы он смог? Наверное, мне показалось.
– Нет, ты прав. Он здесь. – Ее руки сжимали ребенка. Ронвен каким-то образом привела его, и теперь, когда Элейн уже не носила ребенка Дональда, Александр искал ее.
Элейн почувствовала во рту металлический привкус страха. Она медленно встала на колени посреди постели, оглядывая слабо освещенную комнату. Только несколько лучей бледного зимнего солнца просачивались сквозь двойные рамы окна.
– Пожалуйста, уходите, милорд. – Она говорила мягко. – Уходи, любовь моя. Позвольте мне остаться с Дональдом и его сыном. Пожалуйста, если ты любишь меня, уходи.
Дональд задержал дыхание. Он почувствовал, что его руки дрожат, и стиснул рукоять кинжала.
– Пожалуйста, не забирай меня теперь. – Голос Элейн был просительным, а ее глаза были полны слез. – Пожалуйста, не сейчас.
– Боже правый! – шептал Дональд. – Что значит «не сейчас»? – Он бросился к кровати, обнимая Элейн и ребенка, и уткнулся лицом в ее шею. – Что это значит? – повторил он с болью.
Элейн дрожала.
– Я… я не знаю. – Она сглотнула. – Думаю, когда-нибудь я постарею. Я постарею намного раньше тебя, Дональд…
– Не говори так! – Его глаза сверкали гневом. – Я запрещаю тебе говорить так! Это мерзко! Он никогда не получит тебя, ты слышишь меня? Я уже сказал тебе. – Он тряс головой, подобно раненому животному. – Я уже сказал тебе, что я буду бороться с ним даже в аду, если придется. Ты не уйдешь к нему, Нэл, никогда. Ты моя! Ты слышишь меня? Ты моя!
Он вдруг понял, что она плачет и что зажатый между ними Гратни тоже тихо заплакал. Его личико болезненно исказилось. Элейн кротко поцеловала его, а потом посмотрела на Дональда и улыбнулась сквозь слезы.
– Мы будем бороться с ним вместе, – сказала она мягко. – Так или иначе мы будем бороться с ним. Все будет хорошо, я обещаю.
VII
Взгляд Ронвен был неприступно жестким.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, милая. С чего вдруг король должен явиться сюда? Ему здесь делать нечего. – Она смотрела на колыбель возле кровати. – Пока ты не наскучишь лорду Дональду.
– Я ему не наскучу, – парировала Элейн. – Он возвратится ко мне, как только я совершу обряд очищения после родов.
– Я рада слышать это. Но он будет с тобой, пока вы счастливы с ним. А когда тебе будет плохо, тебе потребуется другой.
– Сначала он должен будет меня убить, Ронвен. – Элейн сказала медленно. – Как ты не понимаешь этого?
– Нет, – покачала головой Ронвен. – Ты должна родить от него ребенка.
– Нет! – Элейн схватила ее за плечи и стала трясти. – Нет, я никогда не рожу ему ребенка. Как ты не можешь этого понять? Никогда!
Она разозлилась, ощущая, что сильно дрожит. Подойдя к колыбели, она взяла Гратни и обняла его. Женщины в замке боялись Ронвен. Она знала о слухах, будто эта старуха с холодными глазами, одержимая заботой об Элейн, была безумна. Слыша их, Элейн иногда чувствовала, как ее вновь одолевают сомнения.
– Я не хочу больше никаких детей, Ронвен. Но если мне суждено иметь их, они будут от моего мужа.
Ронвен улыбнулась.
– Конечно, милая, – сказала она и посмотрела на кровать. Там, надежно укрытый под подушками и валиками, лежал спрятанный ею феникс. Пока он был там, Элейн принадлежала своему королю.
VIII
Первый раз, когда Дональд возвратился на ложе своей жены, он был настороженным и робким, как чужой. Он наблюдал, как она рисовала защитное кольцо вокруг их ложа, приказывая Александру оставить их в покое. Это казалось слишком простым способом отвадить призрак, но она в это верила, и она жаждала Дональда.
Смеясь, Элейн положила его руки на твердый живот, на упругую грудь, и с этого момента она больше не могла себя сдерживать. Они занимались любовью после столь длительного воздержания, и все было лучше, чем прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Возле них в резной дубовой колыбели спал ребенок.
VI
Дональд стоял один на бойнице Снежной башни и смотрел на отдаленные холмы. Позади него дремал в лучах зимнего солнца замок. Большая крепость, построенная, в основном, его отцом во времена короля Александра более сорока лет назад, все еще достраивалась; башня на юго-западном углу стены была в этот момент покрыта подмостками, хотя рабочих не было видно.
Он пришел сюда из спальни, где он сидел с Элейн и ребенком, наблюдая их, спящих уютным, спокойным сном. Он облокотился на холодную каменную кладку, подперев подбородок рукой. Его сын был самым красивым ребенком, которого он когда-либо видел: крошечный, хрупкий, его фиолетовые глаза были окаймлены длинными темными ресницами, которые, когда он спал, оттеняли кожу, белую как снег. Это было неслыханно – писать поэму о ребенке, если только это был не сам Господь, но слова восхищения уже роились в его голове.
Прошло какое-то время, прежде чем он понял, что кто-то стоит позади него. Раздраженный тем, что ему помешали, Дональд не хотел ничего предпринимать в надежде, что пришедший поймет намек и уйдет; но затем словно шестое чувство заставило его обернуться.
Сзади никого не было.
Озадаченный, он посмотрел поверх каменных плит, которые служили своего рода крышей для башни. Дверь на лестницу была открыта, как он ее и оставил. Внутри был глубокий мрак. Он поднялся на крышу и, наклонившись, поглядел внутрь. Ступеньки тонули внизу, в темноте. В глубине башни не было слышно звуков удаляющихся шагов.
Вернувшись на солнечный свет, он снова тревожно осмотрелся вокруг. Опушка его тяжелого платья хлопала на ветру по каменной кладке.
За крутыми склонами ущелья позади замка он увидел деревья на склоне напротив, возле карьера, где сильный ветер, завывавший в ветвях высокой шотландской сосны, срывал последние листья дубов и берез. Прислушавшись, он смог услышать треск огня за скалой внизу.
Он сильно дрожал. Боже правый, между его лопатками даже пробежала струйка холодного пота! Дональд снова посмотрел вокруг, а затем бросился к лестнице.
– Нэл!
Он мчался вниз по узкой винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступени, пролет за пролетом, пока, задыхаясь от бега, не достиг спальни.
– Нэл! С тобой все в порядке? – Он неосознанно держал руку на кинжале.
Она резко пробудилась и села на подушках; глаза ее округлились от страха.
– Что это? Что случилось? – Она крепко держала маленького Гратни на руках.
Он посмотрел на нее и растерянно вложил кинжал в позолоченные кожаные ножны. Было заметно, он испытал облегчение от того, что с ней все в порядке, и вдруг разом ослаб и поник.
– Прости, любимая. Я не должен был будить тебя…
– Что это было? – Элейн протянула к нему руку. Теперь она боялась, потому что внезапно, посмотрев на его лицо, поняла, что произошло.
– Александр здесь? – беззвучно спросили ее губы, когда ее взгляд встретился с его взглядом.
Он пожал плечами.
– Я ничего не видел. Я не могу поверить, что он последовал за нами. Как бы он смог? Наверное, мне показалось.
– Нет, ты прав. Он здесь. – Ее руки сжимали ребенка. Ронвен каким-то образом привела его, и теперь, когда Элейн уже не носила ребенка Дональда, Александр искал ее.
Элейн почувствовала во рту металлический привкус страха. Она медленно встала на колени посреди постели, оглядывая слабо освещенную комнату. Только несколько лучей бледного зимнего солнца просачивались сквозь двойные рамы окна.
– Пожалуйста, уходите, милорд. – Она говорила мягко. – Уходи, любовь моя. Позвольте мне остаться с Дональдом и его сыном. Пожалуйста, если ты любишь меня, уходи.
Дональд задержал дыхание. Он почувствовал, что его руки дрожат, и стиснул рукоять кинжала.
– Пожалуйста, не забирай меня теперь. – Голос Элейн был просительным, а ее глаза были полны слез. – Пожалуйста, не сейчас.
– Боже правый! – шептал Дональд. – Что значит «не сейчас»? – Он бросился к кровати, обнимая Элейн и ребенка, и уткнулся лицом в ее шею. – Что это значит? – повторил он с болью.
Элейн дрожала.
– Я… я не знаю. – Она сглотнула. – Думаю, когда-нибудь я постарею. Я постарею намного раньше тебя, Дональд…
– Не говори так! – Его глаза сверкали гневом. – Я запрещаю тебе говорить так! Это мерзко! Он никогда не получит тебя, ты слышишь меня? Я уже сказал тебе. – Он тряс головой, подобно раненому животному. – Я уже сказал тебе, что я буду бороться с ним даже в аду, если придется. Ты не уйдешь к нему, Нэл, никогда. Ты моя! Ты слышишь меня? Ты моя!
Он вдруг понял, что она плачет и что зажатый между ними Гратни тоже тихо заплакал. Его личико болезненно исказилось. Элейн кротко поцеловала его, а потом посмотрела на Дональда и улыбнулась сквозь слезы.
– Мы будем бороться с ним вместе, – сказала она мягко. – Так или иначе мы будем бороться с ним. Все будет хорошо, я обещаю.
VII
Взгляд Ронвен был неприступно жестким.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, милая. С чего вдруг король должен явиться сюда? Ему здесь делать нечего. – Она смотрела на колыбель возле кровати. – Пока ты не наскучишь лорду Дональду.
– Я ему не наскучу, – парировала Элейн. – Он возвратится ко мне, как только я совершу обряд очищения после родов.
– Я рада слышать это. Но он будет с тобой, пока вы счастливы с ним. А когда тебе будет плохо, тебе потребуется другой.
– Сначала он должен будет меня убить, Ронвен. – Элейн сказала медленно. – Как ты не понимаешь этого?
– Нет, – покачала головой Ронвен. – Ты должна родить от него ребенка.
– Нет! – Элейн схватила ее за плечи и стала трясти. – Нет, я никогда не рожу ему ребенка. Как ты не можешь этого понять? Никогда!
Она разозлилась, ощущая, что сильно дрожит. Подойдя к колыбели, она взяла Гратни и обняла его. Женщины в замке боялись Ронвен. Она знала о слухах, будто эта старуха с холодными глазами, одержимая заботой об Элейн, была безумна. Слыша их, Элейн иногда чувствовала, как ее вновь одолевают сомнения.
– Я не хочу больше никаких детей, Ронвен. Но если мне суждено иметь их, они будут от моего мужа.
Ронвен улыбнулась.
– Конечно, милая, – сказала она и посмотрела на кровать. Там, надежно укрытый под подушками и валиками, лежал спрятанный ею феникс. Пока он был там, Элейн принадлежала своему королю.
VIII
Первый раз, когда Дональд возвратился на ложе своей жены, он был настороженным и робким, как чужой. Он наблюдал, как она рисовала защитное кольцо вокруг их ложа, приказывая Александру оставить их в покое. Это казалось слишком простым способом отвадить призрак, но она в это верила, и она жаждала Дональда.
Смеясь, Элейн положила его руки на твердый живот, на упругую грудь, и с этого момента она больше не могла себя сдерживать. Они занимались любовью после столь длительного воздержания, и все было лучше, чем прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152