– Он не горюет о ней, это не настоящее. – Голос Изобел стал жестким.
– Я думаю, все же горюет, – сказала Кирсти. Она начала понимать причину этой отчаянной тирады. Будучи старшей сестрой Роберта, она хорошо знала, что много девушек влюблялись в ее очаровательного брата, и не могла не заметить признаков этой влюбленности у Изобел. Она вздохнула. – Элейн просила меня передать, что приедет повидать тебя, когда Дональду станет лучше. Она просила тебя быть мужественной и терпеливой. Она любит тебя и молится за тебя.
Вдруг Изобел резко сменила тему.
– У тебя когда-нибудь были дети? – Казалось, она не слышала, что сказала до этого Кирсти.
Кирсти отрицательно покачала головой.
– Ты не хочешь ребенка?
Вопрос повис в воздухе, и Кирсти почувствовала, что за ним скрывалось нечто большее.
– Очень хочу, – грустно сказала она. – Но Бог никак не пошлет мне ребенка.
– Понятно. – В голосе Изобел сквозило разочарование.
– Должно быть, ты будешь очень любить своего ребенка, когда он у тебя появится, – осторожно сказала Кирсти.
– Я не собираюсь иметь ребенка.
Она напрягла худенькие плечи, уронила голову и добела стиснула кулаки. Все говорило о том, что она противится этой мысли.
Кирсти поднялась с грустным видом и, протянув руки, подхватила сжатые кулаки Изобел.
– Мейри хорошо ухаживает за тобой?
Изобел кивнула.
– Попроси бабушку приехать, – прошептала она.
– Как только Дональду станет лучше, она приедет, обещаю. – Но Кирсти знала, что не может взваливать на Элейн новые заботы. Не сейчас. Только не сейчас.
VII
Замок Килдрамми
– Мама, он умирает. – Гратни сидел напротив Элейн, стиснув ее руки. Прошло две недели, и Дональду становилось все хуже. – Это уже ясно. Ты должна крепиться.
– Нет. – Она упрямо покачала головой. – Он говорит, что ему лучше. Сегодня он написал королю Эдварду…
– Но он так слаб, что не может сам писать. За него писал клерк. Дональд угасает на глазах.
Кирсти и Дункан стояли и смотрели на отца. Дункан обнял Элейн за плечи.
– Пусть он думает, что с ним все в порядке, мама. Ты должна принять это для его же пользы. Но должно быть, есть вещи, которые вы хотите сказать друг другу… – Вдруг он смутился. – Вы же так любили друг друга.
– Ты говоришь так, как будто он уже умер. – Элейн встала. Ее сердце разрывалось, а разум отказывался понимать, что происходит. – Я думала, что я умру первой, – мучительно закричала она, – а я должна смотреть, как он страдает…
Она подошла к постели Дональда и села. На улице зажгла звезды короткая летняя ночь. Над горами повис дух ромашки, тмина и сосновой смолы.
– Нэл? – Дональд с трудом открыл глаза. Его веки были тяжелыми, дыхание прерывистым. Она наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Я здесь, любовь моя.
– Мне нужно принять одно твое снадобье. Пожалуйста. – Он разговаривал с трудом. Жена отвернулась к столу, где горела свеча, и достала приготовленный для него отвар. – Это не поможет. Нужно средство посильнее.
– Посильнее? – Она посмотрела на него.
Он кивнул.
– Боль усиливается с каждой минутой, я умираю, Нэл. Мы оба знаем это. Пожалуйста, помоги мне. – Он слегка кашлянул, и она увидела следы крови на его подбородке. Она аккуратно вытерла его лицо. Каждый вдох давался ему с большим усилием. – Я люблю тебя, Нэл. Я был так счастлив с тобой. – Он попробовал улыбнуться.
Элейн изо всех сил старалась сдержать слезы. Она наклонилась и поцеловала его.
– Я позову Беток посидеть с тобой, дорогой. Я ненадолго. Обещаю, – прошептала она.
VIII
26 июля 1297
В комнате было темно. Закрыв за собой дверь, Элейн неподвижно постояла, держа перед собой свечу. Бледный свет плясал по полкам с банками, кувшинами и свертками с сушеной травой. Особый дух этой комнаты завораживал ее, навевая мир и спокойствие. Она поставила свечу на скамью и подошла к полкам.
Надо было чем-то снять боль, помочь ему уснуть. Она нашла то, что было нужно: это был сок белого мака. Элейн взяла несколько пузырьков с отваром и немного сушеной травы. Дрожащими руками она схватила пестик и ступку и стала размалывать коренья.
Когда она вернулась в спальню, Дональд лежал на подушках, устав от кашля. Он уже не мог встать с постели, даже приподняться не мог. Элейн стояла в дверном проходе, осознавая, что в комнате много посторонних глаз. В комнату набежало много слуг, пока Беток задремала на стуле у огня. Около постели Дональда сидел Гратни, а рядом с ним дремал Дункан.
В тусклом свете свечей Элейн увидела, как на серой коже мужа выступил пот, боль плескалась в его глазах.
– Нэл. – Шепот Дональда был таким слабым, что она едва расслышала его.
Элейн поставила свечу и подошла к кровати с бутылочкой приготовленного зелья. Дональд был мертвенно холоден, он посмотрел на нее, и на мгновение ей показалось, что он не узнал ее. Затем он слабо улыбнулся. Его пальцы сжали ее руку в приступе боли, и она услышала, как он судорожно выдохнул. Дональд закашлялся, и на его губах появилась кровь.
– Гратни, Дункан, Беток и все слуги, оставьте нас ненадолго одних, – попросила Элейн, неуверенно улыбаясь сыну. Гратни понял ее взгляд и медленно встал, затем поцеловал отца в лоб.
– Спокойной ночи, папа.
– Спокойной ночи, сынок. – Дональд с трудом сосредоточился на лице Гратни. – Да благословит тебя Господь.
Следующим был Дункан. Он тоже поцеловал отца, и Элейн увидела слезы, бежавшие по его щекам.
Она долго стояла и смотрела на свечу, пока дверь не закрылась.
– Нэл, давай снотворное.
Она повернулась и заставила себя улыбнуться.
– Оно достаточно сильное, чтобы унять мою боль? – Его глаза были яснее, чем все последние дни.
– Это сильнейшее снотворное, которое я когда-либо делала.
– Хорошо. – Его рука упала на простыню, и в комнате повисло молчание.
– Конечно, я желал себе более славной смерти, – сказал он после продолжительного молчания. – Хотя бы такой, как в романах. – Новый приступ кашля потряс его. – Я был так счастлив с тобой, Нэл, – сказал он, когда снова смог говорить.
Она вытерла слезы.
– И я с тобой, дорогой.
Она взяла его руки в свои и поцеловала. Его кожа была сухой, как опалые листья.
– Может быть, я вернусь, как Александр. – Он горестно усмехнулся. – Мне будет что ему сказать, если мы встретимся возле преисподней. – Он сморщился, когда новый приступ боли захлестнул его.
Элейн не могла сдерживать слез; они катились градом по ее щекам. Она осторожно освободила свою руку и налила снотворное в пустой кубок.
– Пей, милый, это уймет боль, – прошептала она.
– Помоги мне. – У него не было сил сесть. Она осторожно подняла его голову и влила ему в рот белую жидкость. С огромным трудом он проглотил снотворное. – Это будет не долго? – Он силился сделать вдох.
Элейн покачала головой.
– Потерпи немного, дорогой, закрой глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152