Он не мог смириться с тем, что его не было там, когда он был нужен ей больше всего, когда его любимая красавица Изабелла умирала. Он очень жалел о невозможности проститься с дочерью, которую никогда больше не увидит. Он горевал, что его маленькая внучка растет без него и он даже не видел ее. И больше всего было жалко, что утекает время. Каждый день, проведенный без Элейн, означал, что их совместной жизни оставалось все меньше. Досаде его не было предела. Он потянулся за графином с вином, но потом раздраженно оттолкнул его. Это не поможет. Слишком просто найти забвение в вине; кроме того, на дне кубка скрывались еще большие страхи. Пока он сидит в тюрьме, Александр наверняка возвращался; может, он и сейчас считает Элейн своей.
Из тяжелых раздумий его вывел Сэнди. Сын тоже сильно потерял в весе. Его красивое лицо осунулось, а кожа стала прозрачной – в точности как у его отца.
– Как себя чувствуешь, отец? – Днем пленным шотландцам позволялось гулять по своему этажу Белой башни.
Королевская резиденция была теперь перенесена в Уэйкфилдскую башню, построенную отцом Эдварда, и в Тауэре стало просторнее. Только по ночам их запирали по своим комнатам.
– Не очень хорошо, – ответил Дональд.
– Тогда у меня есть новости, которые подбодрят тебя. Нам тайно прислали письмо, посмотри. – Он показал маленький скомканный листочек бумаги.
– Мятеж против Эдварда ширится по всей Шотландии. Письмо привезли Эндрю Морэй и сэр Уильям Уоллес. Роберт тянул время, утверждая, что не может сражаться за Баллиоля, и наконец присоединился к нам. Макдафф привел людей из Файфа! – Он облокотился отцу на плечо. – Удача, похоже, поворачивается к нам лицом. – Он сделал паузу и быстро взглянул на бледное лицо отца. – Пока ты был болен, шотландцы, находящиеся в плену, вели переговоры с Эдвардом, – сказал он, понизив голос. – У нас есть выход, – король обеспокоен и предлагает нам сделку.
Дональд посмотрел на своего сына, не отваживаясь надеяться на лучшее.
– Какого рода сделку?
Он отвернулся, пытаясь подавить свой кашель, сознавая, что его сын нахмурился. Когда кашель прекратился, Сэнди продолжил:
– Эдвард предлагает отпустить нас домой, если мы согласимся помочь ему подавить восстание.
– Никогда! – перебил Дональд.
– Подожди. – Сэнди приложил палец к губам. – Шотландских лордов пока просят о попытке, о попытке подавить восстание. – Он ухмыльнулся. – Итак, если нам это не удастся, будет плохо. Он также хочет, чтобы мы начали войну против Франции. Во Фландрии начинается новая кампания. – Он еще больше понизил голос. – На Эдварда оказывают давление, и он не уверен в будущем. Мы нужны ему как союзники: ему нужны наши люди.
– Значит, у нас есть возможность выбраться, – сказал Дональд глубокомысленно.
– И очень скоро… – Сэнди кивнул – Таковы слухи. – Сэнди потянулся и взял кружку с лекарством с другого конца стола. – Пожалуйста, выпей это, папа. Это вернет тебе силы, а они тебе понадобятся раньше, чем ты думаешь.
II
– Нет. – Дональд смотрел в упор на короля. – Я не вернусь в Шотландию без своего сына.
– Тогда вы вообще не вернетесь в Шотландию. – Эдвард сел на свое резное кресло в большом зале. – Александр нужен мне здесь для гарантии. – Эдвард улыбнулся уголками губ. – Просто чтобы знать, что вы выполняете условия своего освобождения.
– Я дал вам свое слово. Этого достаточно! – Дональд уставился на кузена своей жены с открытой неприязнью.
– Боюсь, что нет, – вкрадчиво сказал король. – Я потребую гарантий от всех лордов Шотландии и только потом освобожу их. Как только вы выполните вашу часть соглашения, вам вернут вашего сына.
Лицо Сэнди побелело, когда Дональд рассказал ему о разговоре с королем, но Сэнди заставил себя улыбнуться.
– Это не имеет значения, отец. Главное, что ты скоро будешь на свободе. – Он похлопал отца по плечу и быстро отвернулся, чтобы Дональд не увидел отчаяния в его глазах. – Нас всех в конце концов отпустят, вот увидишь.
Ему больше никогда не дышать холодным горным воздухом, не скакать по полям, не резвиться и не охотиться с братом-близнецом. Он чувствовал, что его переполняют рыдания, когда обнимал отца, прощаясь с ним. Затем он отвернулся. Ощущение гибели, нависшее над ним, словно черная туча, исчезло.
III
Замок Килдрамми
Элейн ждала на крыльце; в замке уже царил праздник, и все готовились к пиру по случаю прибытия графа. Но он все не приезжал. Она одиноко смотрела на поля, когда к ней вышел Дункан; он с Гратни был в Килдрамми.
– Думаю, мне надо поехать на юг и встретить его, мама, – сказал Дункан. – Мало ли, почему его могли задержать.
Его передернуло. Несмотря на тепло и солнечный свет, проникающий через окно, комната была холодной и мрачной. Казалось, что в ней присутствовал кто-то невидимый. Его мать тоже заметила это. Дункан увидел, что ее взгляд скользнул за его спину, когда она подошла поцеловать его.
– Я потороплю его, не волнуйся. – Он тепло обнял ее. – Мы ведь не допустим, чтобы он задерживался на границе, в то время как мы тут готовим для него праздник.
Проводив его, Элейн вышла в сад и села на траву. Ей хотелось побыть одной, она нахмурилась, поняв, что здесь находится кто-то еще. Но, увидев, что это Кирсти, она успокоилась. Элейн села рядом со своей невесткой. Долгое время обе молчали; тишину никто не нарушал. На цветах вокруг них летали бабочки, тепло пригревало солнце.
Кирсти заговорила первой.
– Вы заметили что-то странное в воздухе? – спросила она. Ее тон был испуганным. – Что-то почти пугающее, как будто кто-то или что-то следит за нами всеми. – Она оторвала кусочек лаванды и нервно растерла его между пальцами. В ясном солнечном свете сада не было никаких теней, поэтому вопрос казался глупым.
Элейн закрыла глаза. На мгновение Кирсти подумала, что она не собирается отвечать. Кирсти наблюдала за пчелой, которая летала между цветочных головок. Когда ее свекровь наконец заговорила, Кирсти была поражена болью в голосе Элейн.
– Здесь находится некто, и он не хочет, чтобы Дональд вернулся.
– Кто же? – Ее голос был похож на заговорщический шепот.
– Ты никогда не поверишь мне, если я скажу тебе.
– Почему? – Кирсти изучала лицо Элейн.
Это была невероятная женщина. Почти в восемьдесят лет она была такой же бодрой, как в сорок. Ее волосы под вуалью были такие же яркие, как в юности, с небольшими островками проседи. Взгляд был острым, а ум точным и быстрым. И только тело уже изменяло Элейн – оно немело и болело. Кирсти посмотрела на лицо свекрови. Высокие скулы, чистая кожа, чудесно расчерченная паутинкой морщинок. Прекрасное, гордое лицо. И вдруг Кирсти уже не надо было знать ее ответ. Все было слишком смешно, – это внезапное предположение, что у ее свекрови, женщины почти восьмидесяти лет, есть любовник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Из тяжелых раздумий его вывел Сэнди. Сын тоже сильно потерял в весе. Его красивое лицо осунулось, а кожа стала прозрачной – в точности как у его отца.
– Как себя чувствуешь, отец? – Днем пленным шотландцам позволялось гулять по своему этажу Белой башни.
Королевская резиденция была теперь перенесена в Уэйкфилдскую башню, построенную отцом Эдварда, и в Тауэре стало просторнее. Только по ночам их запирали по своим комнатам.
– Не очень хорошо, – ответил Дональд.
– Тогда у меня есть новости, которые подбодрят тебя. Нам тайно прислали письмо, посмотри. – Он показал маленький скомканный листочек бумаги.
– Мятеж против Эдварда ширится по всей Шотландии. Письмо привезли Эндрю Морэй и сэр Уильям Уоллес. Роберт тянул время, утверждая, что не может сражаться за Баллиоля, и наконец присоединился к нам. Макдафф привел людей из Файфа! – Он облокотился отцу на плечо. – Удача, похоже, поворачивается к нам лицом. – Он сделал паузу и быстро взглянул на бледное лицо отца. – Пока ты был болен, шотландцы, находящиеся в плену, вели переговоры с Эдвардом, – сказал он, понизив голос. – У нас есть выход, – король обеспокоен и предлагает нам сделку.
Дональд посмотрел на своего сына, не отваживаясь надеяться на лучшее.
– Какого рода сделку?
Он отвернулся, пытаясь подавить свой кашель, сознавая, что его сын нахмурился. Когда кашель прекратился, Сэнди продолжил:
– Эдвард предлагает отпустить нас домой, если мы согласимся помочь ему подавить восстание.
– Никогда! – перебил Дональд.
– Подожди. – Сэнди приложил палец к губам. – Шотландских лордов пока просят о попытке, о попытке подавить восстание. – Он ухмыльнулся. – Итак, если нам это не удастся, будет плохо. Он также хочет, чтобы мы начали войну против Франции. Во Фландрии начинается новая кампания. – Он еще больше понизил голос. – На Эдварда оказывают давление, и он не уверен в будущем. Мы нужны ему как союзники: ему нужны наши люди.
– Значит, у нас есть возможность выбраться, – сказал Дональд глубокомысленно.
– И очень скоро… – Сэнди кивнул – Таковы слухи. – Сэнди потянулся и взял кружку с лекарством с другого конца стола. – Пожалуйста, выпей это, папа. Это вернет тебе силы, а они тебе понадобятся раньше, чем ты думаешь.
II
– Нет. – Дональд смотрел в упор на короля. – Я не вернусь в Шотландию без своего сына.
– Тогда вы вообще не вернетесь в Шотландию. – Эдвард сел на свое резное кресло в большом зале. – Александр нужен мне здесь для гарантии. – Эдвард улыбнулся уголками губ. – Просто чтобы знать, что вы выполняете условия своего освобождения.
– Я дал вам свое слово. Этого достаточно! – Дональд уставился на кузена своей жены с открытой неприязнью.
– Боюсь, что нет, – вкрадчиво сказал король. – Я потребую гарантий от всех лордов Шотландии и только потом освобожу их. Как только вы выполните вашу часть соглашения, вам вернут вашего сына.
Лицо Сэнди побелело, когда Дональд рассказал ему о разговоре с королем, но Сэнди заставил себя улыбнуться.
– Это не имеет значения, отец. Главное, что ты скоро будешь на свободе. – Он похлопал отца по плечу и быстро отвернулся, чтобы Дональд не увидел отчаяния в его глазах. – Нас всех в конце концов отпустят, вот увидишь.
Ему больше никогда не дышать холодным горным воздухом, не скакать по полям, не резвиться и не охотиться с братом-близнецом. Он чувствовал, что его переполняют рыдания, когда обнимал отца, прощаясь с ним. Затем он отвернулся. Ощущение гибели, нависшее над ним, словно черная туча, исчезло.
III
Замок Килдрамми
Элейн ждала на крыльце; в замке уже царил праздник, и все готовились к пиру по случаю прибытия графа. Но он все не приезжал. Она одиноко смотрела на поля, когда к ней вышел Дункан; он с Гратни был в Килдрамми.
– Думаю, мне надо поехать на юг и встретить его, мама, – сказал Дункан. – Мало ли, почему его могли задержать.
Его передернуло. Несмотря на тепло и солнечный свет, проникающий через окно, комната была холодной и мрачной. Казалось, что в ней присутствовал кто-то невидимый. Его мать тоже заметила это. Дункан увидел, что ее взгляд скользнул за его спину, когда она подошла поцеловать его.
– Я потороплю его, не волнуйся. – Он тепло обнял ее. – Мы ведь не допустим, чтобы он задерживался на границе, в то время как мы тут готовим для него праздник.
Проводив его, Элейн вышла в сад и села на траву. Ей хотелось побыть одной, она нахмурилась, поняв, что здесь находится кто-то еще. Но, увидев, что это Кирсти, она успокоилась. Элейн села рядом со своей невесткой. Долгое время обе молчали; тишину никто не нарушал. На цветах вокруг них летали бабочки, тепло пригревало солнце.
Кирсти заговорила первой.
– Вы заметили что-то странное в воздухе? – спросила она. Ее тон был испуганным. – Что-то почти пугающее, как будто кто-то или что-то следит за нами всеми. – Она оторвала кусочек лаванды и нервно растерла его между пальцами. В ясном солнечном свете сада не было никаких теней, поэтому вопрос казался глупым.
Элейн закрыла глаза. На мгновение Кирсти подумала, что она не собирается отвечать. Кирсти наблюдала за пчелой, которая летала между цветочных головок. Когда ее свекровь наконец заговорила, Кирсти была поражена болью в голосе Элейн.
– Здесь находится некто, и он не хочет, чтобы Дональд вернулся.
– Кто же? – Ее голос был похож на заговорщический шепот.
– Ты никогда не поверишь мне, если я скажу тебе.
– Почему? – Кирсти изучала лицо Элейн.
Это была невероятная женщина. Почти в восемьдесят лет она была такой же бодрой, как в сорок. Ее волосы под вуалью были такие же яркие, как в юности, с небольшими островками проседи. Взгляд был острым, а ум точным и быстрым. И только тело уже изменяло Элейн – оно немело и болело. Кирсти посмотрела на лицо свекрови. Высокие скулы, чистая кожа, чудесно расчерченная паутинкой морщинок. Прекрасное, гордое лицо. И вдруг Кирсти уже не надо было знать ее ответ. Все было слишком смешно, – это внезапное предположение, что у ее свекрови, женщины почти восьмидесяти лет, есть любовник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152