Она остановилась. Ее рука бессознательно отодвигала тяжелое полотно ковра. Кто-то свыше руководил ее действиями, кто-то вел ее руку. Она ни о чем не думала, когда ее твердые, негнущиеся пальцы коснулись вмурованного в кладку камня. Сама не сознавая того, она расшатывала его, скребла ногтями, толкала взад и вперед, пока старая известь не треснула и не развалилась; камень выпал на пол, освобождаясь от соседних. Она не чувствовала, как вытаскивает доску из ее ниши. Под доской была пыльная коробка; Элейн завернула ее в подол платья. Вернув на место доску и камень, она опустила тяжелый ковер, и тот упал на место. Даже когда она снова встала на колени, чтобы помолиться перед алтарем, она не осознавала, что сделала.
Король Эдвард провел в Килдрамми два дня. Элейн держалась особняком, и он не настаивал, чтобы она снова вышла к нему. Королю было достаточно того, что он занял один из богатейших и наиболее важных замков на севере Шотландии, и он лишь присматривал за тем, чтобы его люди и лошади кормились за счет Маров. И только когда он убедился, что все насытились и отдохнули, он приказал двигаться дальше. Перед тем как уехать, он велел Элейн прийти к нему еще раз, в большой зал.
Она заставила долго ждать себя, пока одевала лучшее платье и бриллиантовую диадему, наконец, она вышла в зал, высокая и статная, в сопровождении четырех дам. Это была принцесса королевской крови, которая сделала перед королем изящный реверанс, забыв про обиду и боль.
Он приветствовал ее появление довольным кивком головы.
– Я хочу сообщить вам о своем отъезде, леди Map. И еще кое-что, прежде чем я уеду. – Она слышала, как тишина отдалась эхом в сводах зала, как каждый мужчина, женщина и ребенок затаили дыхание. – Килдрамми будет от моего имени держать ваш сын, лорд Гратни. Я распоряжусь, чтобы мои мастера укрепили его стены. Шотландские замки, как и замки Уэльса, станут мне опорой в том, чтобы держать страну в повиновении. А также ее людей. – Он сделал паузу. – И больше никогда не предавайте меня, мадам. Если вы это сделаете, то дорого за это заплатите. Вы меня хорошо поняли?
Она заставила себя улыбнуться.
– Конечно, кузен.
Насмешка в последнем слове заставила его слегка покраснеть, но, не говоря больше ни слова, он повернулся и направился к двойным дверям во двор. Никто не двинулся с места, пока от одного из королевских рыцарей не прозвучала отрывистая команда войску. Солдаты развернулись, гремя сапогами по каменному полу, и строем вышли из замка.
Элейн почувствовала слабость, на ее руку легла одна рука, а затем еще и еще; Кирсти, Мэри и ее дамы окружили ее. Прислуга тоже окружила ее кольцом. Через несколько минут король и его люди покинули пределы замка и направились на юг.
Элейн выпрямилась. Каким-то образом она нашла в себе силы улыбнуться.
– Спасибо вам всем, – сказала она звенящим голосом, слышным во всем зале. – Давайте попробуем забыть этот кошмар. Давайте вернемся к нашим повседневным обязанностям – заботиться о Килдрамми, пусть и не укрепленном, для графа Дональда, и сохраним замок к его возвращению. И пусть все помнят, – она гордо осмотрелась вокруг, – что какие бы клятвы и присяги самозванец ни заставил принести вашу графиню и графа, мы все, по крови или браку, – она снова сделала паузу и улыбнулась, – шотландцы!
XI
В ее спальне было прохладно и темно. Одетая в одну ночную рубашку, распустив волосы, Элейн наконец отправила горничных спать. Она подошла к гардеробу. На вешалках висели ее шубы рядом с несколькими шубами Дональда, ее меховая мантилья и его самая тяжелая шуба, длиною до пят. Сняв одну из них с крючка, она держала ее в руках, погрузив лицо в меховые складки и жадно вдыхая запах мужа.
Она подошла к окну и села на холодный подоконник, глубоко утопленый в нишу окна.
Далеко на юге был Дональд, который теперь тоже смотрел в окно и думал о доме. Слезы снова потекли по ее щекам, невидимые в темноте. После того как он попал в плен, она впервые сломалась, впервые призналась себе, как отчаянно скучала по нему, как ей трудно было жить без него.
В какое-то мгновение она не чувствовала мягкого прикосновения к щеке – робкого, легкого как пух, как шепот возле самой кожи. Все еще держа одежду Дональда, она повернулась к окну. На верхушках деревьев не было ни малейшего ветерка; она осмотрела все, от стен замка до стоящей напротив часовни. Бледное небо было расцвечено мириадами звезд; Элейн заметила падающую звезду с огромным светящимся зеленым хвостом, несшуюся по небу в яростном последнем полете. Второе прикосновение было жестче, она вытерла слезы со щек, проводя руками вдоль морщин, которые время оставило на ее лице.
Элейн почувствовала, как от ужаса сводит судорогой ее живот, а руки плотнее обхватили шубу Дональда.
– Нет, – прошептала она. – Ты не можешь прийти за мной сейчас, я не готова. Пока нет. – Ее спина больно врезалась в каменный свод окна. Она вскочила на ноги, уставившись широко раскрытыми глазами в темноту комнаты и прижимая к груди шубу Дональда.
Феникс, все еще завернутый в пропыленную овчину, лежал в шкатулке около кровати. Элейн не помнила, что положила его туда.
Она попятилась от окна, напряженно всматриваясь в темноту.
– Уходи, пожалуйста, – шептала она. – Уходи.
Она добралась до стола, где стоял канделябр. Рядом горела крохотная лампа; ее свет был так слаб, что едва освещал небольшое пространство вокруг стола. Кровь быстро и громко стучала в ушах, пока она медленно пересекала комнату.
Все еще сжимая левой рукой шубу Дональда, как талисман, она вытянула правую и почувствовала, как чья-то рука схватила ее пальцы. Ей все же удалось отскочить назад, и крик застрял у нее в горле.
– Нет, пожалуйста. Уходи. – Она по-прежнему дрожала. – Пожалуйста, дай мне зажечь свечи.
Элейн отступила назад в темноту и, подойдя к столу, стала на ощупь шарить по нему в поисках свечи и нащупала кремень и трут. Ее руки так дрожали, что она не-могла высечь пламя. Снова и снова Элейн пыталась зажечь свечу; на мгновение пламя вспыхнуло, и она оглянулась назад. Комната была пуста, в ней никого не было. Свеча погасла так же быстро, как и зажглась. Она заплакала, чувствуя на запястье чью-то руку. Шуба Дональда выскользнула из ее рук, и она почувствовала, как ее осторожно отвели от стола. Свеча упала на пол и потерялась в темноте.
Почувствовав его дыхание на своих щеках, а его руки на своих запястьях, она попыталась вырваться, но руки крепко держали ее. Затем он обнял ее, и она почувствовала его губы на своих.
Элейн не издала ни звука, когда он поднял ее и положил на кровать. Она не сопротивлялась, чувствуя, что повинуется. Если ей пришло время умирать и уйти к нему, пусть так и будет. Его руки гладили ее тело, губы целовали ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152