он был так спокоен, что мне на секунду показалось – уж не воспринял ли он мое предупреждение как мимолетный послеобеденный сон? Может быть, я была недостаточно убедительной, эдакая девочка в вечернем платье, которой достался фант “напугай бизнесмена!”.
Но уже ничего нельзя было исправить.
Когда мы покинули ресторан, нас никто не проводил даже взглядом. Ленивые сфинксы-телохранители остались на местах. На стоянке перед “Паризианой” Влас задержал меня – он с любопытством рассматривал спортивный “Феррари”.
– Ничего машинка, а? – обратился он ко мне за поддержкой. – Интересно, сколько волчар нужно отстрелить, чтобы заработать на такой же?..
…Мой нежный сумасшедший стал раздевать меня уже в лифте, со входной дверью он справился так же быстро, как и с крючками на платье, – и взял меня тут же, в прихожей, на стертом паркете: возможно, это и казалось ему верхом страсти.
– По-моему, я в тебе серьезно увяз, – вполне искренне сказал Влас, лежа без движения рядом со мной.
– Тогда прикрой меня, – переводя дыхание, ответила я, – холодно… Что за безумие заниматься любовью на плохо вымытом полу… И посмотри, что ты сделал с моим вечерним платьем! Ты же его порвал!
– Ничего, с гонорара куплю тебе новое, – успокоил Влас, – будем считать, что это мой свадебный подарок. Так что не будь меркантильной стервой.
– Ты делаешь мне предложение?
– Если хочешь, наш брак может быть фиктивным.
– Тогда отнеси меня в комнату, и я уж точно поверю в то, что ты в меня влюбился…
Он поднял меня на руки и отнес в комнату, на диван – в этом не было ничего надуманного, сплошная романтика, мягкие фильтры эротической подделки после двенадцати ночи.
…Я лежала на диване, забросив руки за голову: ни дать ни взять Даная в ожидании золотого дождя, театральная грымза в ожидании Годо; Влас, смешавшись с массовкой, расположился на заднем плане. Он потягивал дешевое вино из горлышка и пристально рассматривал меня.
– О чем ты думаешь? – наконец лениво спросил Влас.
– О понедельнике, – соврала я, – о вечере понедельника. Когда все будет кончено. Труп на асфальте, а то и два, в лучшем случае, – и адью, Питер!
– Не очень-то тебе нравится этот заштатный городишко.
– Не очень, это верно. Юг Италии привлекает меня куда больше. – Я снова поманила Власа Шенгенской зоной и отсутствием границ, где рукой подать до всех столиц мира; сунула кусок сомнительного сыра в наспех сколоченную мышеловку, наивная.
– Всегда поражался женской логике, – пропел Влас, – ну как такое может быть: она приманивает тебя югом Италии, а сама собирается свалить в Швецию на белом пароходе.
Он вытащил из-за спины мой билет на паром и помахал им в воздухе. Милое дело, мой герой-любовник оказался мелким карманником, старательной ищейкой.
– Тебе бы не людишек отстреливать, а мелочь тырить по бабским ридикюлям, – резюмировала я. Впрочем, если бы билета не было – его стоило бы выдумать, сейчас мои позиции неожиданно укрепились, я поняла это почти сразу: отложенная (ради него, иначе и интерпретировать нельзя!) поездка в богоспасаемую Швецию – аргумент неоспоримый. Пока я в очередной раз пыталась поставить себя на место Власа, он углубился в изучение билета.
– Надо же, каюта “люкс” – и все после трудов праведных. Кучеряво живешь! Живность замочила – и на отдых в фиорды. Чую, ты еще преподнесешь мне пару-тройку сюрпризов.
– Не сомневайся. А на будущее учти – рыться в чужих вещах не есть хорошо.
– Ну, ты тоже не ангел. Сама перетряхнула всю нашу квартирку и кокнула пожилого человека. Заметь, из его же пушки. Так что мы квиты.
– А как же полное доверие?
– Кто здесь говорит о доверии?
– Я сплю с тобой, я наплевала на Швецию, разве этого не достаточно?
– Как раз этого недостаточно. Как можно доверять женщине, с которой спишь?
– Звучит божественно. У тебя, я смотрю, целая теория!
– Именно теория. Я ее непременно разовью.
– Ну, мы друг друга стоим. – Паром ушел двадцать минут назад, и среди его пассажиров не было ни Алены, ни меня, каюту “люкс” по зрелом размышлении займет прыщавая стеснительная родственница старшего помощника, которую потрахивают исподтишка свободные от вахты механики…
– Я-то уж наверняка стою целого парома. На который ты, кстати, уже опоздала. – Влас был рядом с кроватью.
– Я не опоздала. Я не поехала.
– Тогда я сгоняю за пойлом, чтобы отметить это радостное событие. – Он взял меня за подбородок жесткими, как клещи, пальцами. – Очень хочется тебе поверить. Пока ты не давала мне повода думать иначе. Так что не разочаровывай меня, детка. И мы действительно уедем.
Челюсть заныла от его хватки, она почти сдалась, она готова была хрустнуть и сломаться, чертовы натренированные руки, теперь я не сомневалась, что именно они выкинули Веньку из окна: “Счастливого полета, детка, и не разочаровывай меня, умри с миром!"
– Интересно, мы еще долго будем следить друг за другом? – высвобождаясь от обручального кольца его пальцев, спросила я, свободная, испуганная женщина.
– Пока не расстанемся. Или не пришьем друг друга. У нас ведь это всегда здорово получается. Тебе нравится такая перспектива?
– Звучит заманчиво. Скажи, Влас, ведь это ты выкинул девчонку из окна?
– Я, не сомневайся. Со мной проходят не все шутки.
– В чем ты хочешь меня уличить? Я же раскрыла карты…
– Туза-то в рукаве припрятала, я чую, чую, что что-то здесь не так… Но до истины еще доберусь, можешь не сомневаться.
– Желаю удачи, Поцеловав меня, Влас ушел.
“Ты права, ты права, – шептала я себе, – только так и нужно, собаке собачья смерть”. Хотя больше всего Влас походил на жизнерадостного щенка ирландского сеттера, который время от времени вспоминает, что ему нужно быть сентиментально-жестоким… Я отправилась к сумке с оружием, глупо не подстраховаться, когда имеешь дело с таким типом, его утомленный убийствами мозг уже давно водит шашни с безумием. Это было похоже на чужой сон, Сальвадор Дали подошел бы для этого вполне. И его слоны с ногами насекомых в центре полотна – чем не вариация на тему, – если прибавить сюда еще и хоботок снайперской винтовки, похожий на жало.
…Так и есть! Черт, черт, черт… Влас выпотрошил все обоймы, мне только оставалось разразиться причитаниями перед бесполезной грудой металла. Но по-настоящему испугаться и пожалеть о прошедшем, сгинувшем лете, где все были живы, я не успела: Влас вернулся.
Он принес водки для себя и вина для дамы, это соответствовало его кодексу – дешевый шик самоуверенного ирландского сеттера. И нашел меня на кровати – все в той же невинной позе: голые руки, заброшенные за голову.
– Ну! За белый пароход! Поверить не могу, что ты осталась из-за меня… , – Из-за себя, – первый раз я сказала ему правду.
– Один черт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Но уже ничего нельзя было исправить.
Когда мы покинули ресторан, нас никто не проводил даже взглядом. Ленивые сфинксы-телохранители остались на местах. На стоянке перед “Паризианой” Влас задержал меня – он с любопытством рассматривал спортивный “Феррари”.
– Ничего машинка, а? – обратился он ко мне за поддержкой. – Интересно, сколько волчар нужно отстрелить, чтобы заработать на такой же?..
…Мой нежный сумасшедший стал раздевать меня уже в лифте, со входной дверью он справился так же быстро, как и с крючками на платье, – и взял меня тут же, в прихожей, на стертом паркете: возможно, это и казалось ему верхом страсти.
– По-моему, я в тебе серьезно увяз, – вполне искренне сказал Влас, лежа без движения рядом со мной.
– Тогда прикрой меня, – переводя дыхание, ответила я, – холодно… Что за безумие заниматься любовью на плохо вымытом полу… И посмотри, что ты сделал с моим вечерним платьем! Ты же его порвал!
– Ничего, с гонорара куплю тебе новое, – успокоил Влас, – будем считать, что это мой свадебный подарок. Так что не будь меркантильной стервой.
– Ты делаешь мне предложение?
– Если хочешь, наш брак может быть фиктивным.
– Тогда отнеси меня в комнату, и я уж точно поверю в то, что ты в меня влюбился…
Он поднял меня на руки и отнес в комнату, на диван – в этом не было ничего надуманного, сплошная романтика, мягкие фильтры эротической подделки после двенадцати ночи.
…Я лежала на диване, забросив руки за голову: ни дать ни взять Даная в ожидании золотого дождя, театральная грымза в ожидании Годо; Влас, смешавшись с массовкой, расположился на заднем плане. Он потягивал дешевое вино из горлышка и пристально рассматривал меня.
– О чем ты думаешь? – наконец лениво спросил Влас.
– О понедельнике, – соврала я, – о вечере понедельника. Когда все будет кончено. Труп на асфальте, а то и два, в лучшем случае, – и адью, Питер!
– Не очень-то тебе нравится этот заштатный городишко.
– Не очень, это верно. Юг Италии привлекает меня куда больше. – Я снова поманила Власа Шенгенской зоной и отсутствием границ, где рукой подать до всех столиц мира; сунула кусок сомнительного сыра в наспех сколоченную мышеловку, наивная.
– Всегда поражался женской логике, – пропел Влас, – ну как такое может быть: она приманивает тебя югом Италии, а сама собирается свалить в Швецию на белом пароходе.
Он вытащил из-за спины мой билет на паром и помахал им в воздухе. Милое дело, мой герой-любовник оказался мелким карманником, старательной ищейкой.
– Тебе бы не людишек отстреливать, а мелочь тырить по бабским ридикюлям, – резюмировала я. Впрочем, если бы билета не было – его стоило бы выдумать, сейчас мои позиции неожиданно укрепились, я поняла это почти сразу: отложенная (ради него, иначе и интерпретировать нельзя!) поездка в богоспасаемую Швецию – аргумент неоспоримый. Пока я в очередной раз пыталась поставить себя на место Власа, он углубился в изучение билета.
– Надо же, каюта “люкс” – и все после трудов праведных. Кучеряво живешь! Живность замочила – и на отдых в фиорды. Чую, ты еще преподнесешь мне пару-тройку сюрпризов.
– Не сомневайся. А на будущее учти – рыться в чужих вещах не есть хорошо.
– Ну, ты тоже не ангел. Сама перетряхнула всю нашу квартирку и кокнула пожилого человека. Заметь, из его же пушки. Так что мы квиты.
– А как же полное доверие?
– Кто здесь говорит о доверии?
– Я сплю с тобой, я наплевала на Швецию, разве этого не достаточно?
– Как раз этого недостаточно. Как можно доверять женщине, с которой спишь?
– Звучит божественно. У тебя, я смотрю, целая теория!
– Именно теория. Я ее непременно разовью.
– Ну, мы друг друга стоим. – Паром ушел двадцать минут назад, и среди его пассажиров не было ни Алены, ни меня, каюту “люкс” по зрелом размышлении займет прыщавая стеснительная родственница старшего помощника, которую потрахивают исподтишка свободные от вахты механики…
– Я-то уж наверняка стою целого парома. На который ты, кстати, уже опоздала. – Влас был рядом с кроватью.
– Я не опоздала. Я не поехала.
– Тогда я сгоняю за пойлом, чтобы отметить это радостное событие. – Он взял меня за подбородок жесткими, как клещи, пальцами. – Очень хочется тебе поверить. Пока ты не давала мне повода думать иначе. Так что не разочаровывай меня, детка. И мы действительно уедем.
Челюсть заныла от его хватки, она почти сдалась, она готова была хрустнуть и сломаться, чертовы натренированные руки, теперь я не сомневалась, что именно они выкинули Веньку из окна: “Счастливого полета, детка, и не разочаровывай меня, умри с миром!"
– Интересно, мы еще долго будем следить друг за другом? – высвобождаясь от обручального кольца его пальцев, спросила я, свободная, испуганная женщина.
– Пока не расстанемся. Или не пришьем друг друга. У нас ведь это всегда здорово получается. Тебе нравится такая перспектива?
– Звучит заманчиво. Скажи, Влас, ведь это ты выкинул девчонку из окна?
– Я, не сомневайся. Со мной проходят не все шутки.
– В чем ты хочешь меня уличить? Я же раскрыла карты…
– Туза-то в рукаве припрятала, я чую, чую, что что-то здесь не так… Но до истины еще доберусь, можешь не сомневаться.
– Желаю удачи, Поцеловав меня, Влас ушел.
“Ты права, ты права, – шептала я себе, – только так и нужно, собаке собачья смерть”. Хотя больше всего Влас походил на жизнерадостного щенка ирландского сеттера, который время от времени вспоминает, что ему нужно быть сентиментально-жестоким… Я отправилась к сумке с оружием, глупо не подстраховаться, когда имеешь дело с таким типом, его утомленный убийствами мозг уже давно водит шашни с безумием. Это было похоже на чужой сон, Сальвадор Дали подошел бы для этого вполне. И его слоны с ногами насекомых в центре полотна – чем не вариация на тему, – если прибавить сюда еще и хоботок снайперской винтовки, похожий на жало.
…Так и есть! Черт, черт, черт… Влас выпотрошил все обоймы, мне только оставалось разразиться причитаниями перед бесполезной грудой металла. Но по-настоящему испугаться и пожалеть о прошедшем, сгинувшем лете, где все были живы, я не успела: Влас вернулся.
Он принес водки для себя и вина для дамы, это соответствовало его кодексу – дешевый шик самоуверенного ирландского сеттера. И нашел меня на кровати – все в той же невинной позе: голые руки, заброшенные за голову.
– Ну! За белый пароход! Поверить не могу, что ты осталась из-за меня… , – Из-за себя, – первый раз я сказала ему правду.
– Один черт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131