– Я видел и примечал гораздо больше, чем думала мать. Так хотелось поиграть с тобой – мне тогда было около семи, кажется. Но мне, конечно, не разрешали. Когда я стал допытываться, почему мне нельзя поиграть с тобой, ответили, что так приказала мама. Я стал приставать к ней, допытываясь, почему я не могу играть, с кем хочу. Она ничего не ответила, но так рассердилась, как всегда заявила, что я должен выполнять все ее требования. Ни на один из моих вопросов я так и не получил ответа. Вместо этого, помнится, мне подарили новый велосипед.
Алекс начала догадываться, какого рода отношения установились между Евой и ее сыном.
– Но почему она не разрешает тебе ходить в школу?
– Ей не хочется разлучаться со мной. Ей не хочется, чтобы я взрослел, чтобы я набрался всякой дряни, как она говорит. У меня есть педагоги. Один из них такой, что, наверно, его может любить только его мамаша.
– А как ты узнал, где найти меня, и как тебе удалось уйти от наставника?
– Я вытащил у него из бумажника деньги. Мама выдает на мои расходы определенную сумму. Я уже сто раз так делал. Он смирился. Я ведь говорил, что обожаю на все глазеть и часто уезжаю один куда-нибудь. А Кембриджа я никогда не видел. – Он подождал, будет ли спрашивать Алекс о том, на что он тратит карманные деньги, но она молчала. И вообще она смотрела на него равнодушно, что вызывало в нем беспокойство и неудовольствие.
«Алекс выглядит намного старше своих лет, – отметил Кристофер. – Вот кожа у нее замечательная. Матери такая кожа очень нравится. Слоновая кость. Ни единого прыщика, ни единого пятнышка». А уж о красоте женской кожи Кристофер имел представление.
– Скажи, – обратился он к ней прямо, – ты злишься, что я пришел к тебе? Я угадал?
– Я думаю о том, как поведет себя твоя мать.
– Наша мать, – поправил ее Кристофер.
– Она никогда не была для меня матерью.
Кристофер понял, что все не так просто, как ему представлялось. Но ведь время есть и еще можно что-то поправить.
– Я слышал, что в Кембридже есть на что посмотреть. Ты меня поводишь здесь? А я угощу тебя ланчем.
Алекс с трудом удержала смех:
– Ты всегда торгуешься?
– Но только так мне удается добиваться того, что я хочу, – ответил он и показал на часы. – Если мне удастся сесть на четырехчасовой поезд, я буду дома около шести. Так что идем… Ведь сегодня особенный день. Мы нашли друг друга… Нет, я нашел тебя. Я сам догадался о твоем существовании…
– Каким образом?
– О, у меня есть свои секреты…
Она посадила его на поезд, который уходил в четыре тридцать, и он пообещал приехать к ней в Тонон, дав клятву, что ни одна живая душа не узнает об этом, даже Макс. Кристофер с жаром заверил ее, что сумеет выбраться незаметно.
– Это наша тайна. Твоя и моя… А я умею хранить тайны. Я знаю массу вещей, о которых никому не проговорился.
Но Алекс все еще испытывала какое-то внутреннее неудобство:
– Мадам терпеть не может, когда за ее спиной что-то делается. Мне не хочется снова вставать у нее на пути.
– Не беспокойся. Честно! – Он посмотрел на нее и ослепительно улыбнулся. Красота, унаследованная от матери, и обаяние, доставшееся ему от отца, делали его неотразимым.
– Что ж…
– Будем считать, что ты согласна. Ты мне понравилась. Наша мать – дурочка. Хотя и на свой манер. В каких-то вещах она, конечно, в тысячу раз умнее тебя. Не исключено, что свои умственные способности ты унаследовала от нее. – Кристофер улыбнулся своей белозубой улыбкой. – Похоже, мне это не удалось, во всяком случае, так она всегда говорит мне.
– Не беспокойся, с тебя хватит твоей неотразимости, – сказала Алекс, а про себя подумала: «Если только не будешь зарываться».
Они проехали по Кембриджу в маленькой машинке Алекс, которую ей подарил Макс на день рождения, когда ей исполнился двадцать один год. Кристофер, несомненно, знал больше, чем полагалось знать в его возрасте. Сам мир Евы, в котором он жил, располагал к этому. У Кристофера была твердая уверенность, что он получит все, что ему нужно. Не сможет получить, а именно – должен. Когда Алекс поинтересовалась насчет его наставника, Кристофер усмехнулся:
– Он никому ничего не скажет. Ведь ему, в сущности, платят большие деньги ни за что. Просто приглядывает за мной – и все. И в конце концов мама поверит мне, а не кому-нибудь другому. Я ведь знаю: ей надо рассказывать то, что она хочет услышать.
К удивлению Алекс, юный Кристофер и в самом деле знал, как управлять своей матерью и сдерживать ее неукротимый нрав. Он изучил все ее слабые и сильные стороны как свои пять пальцев. «Правда, – спокойно признал Кристофер, – в делах, связанных с компанией, я все еще не силен».
Такое трезвое понимание других и себя поразило Алекс еще больше. Он расспрашивал о том, как она жила в детстве, о ее привычках и пристрастиях со свойственной ему открытостью, и даже поинтересовался ее интимной жизнью:
– А у тебя есть дружок?
– Нет.
– Почему?
– Тут я не специалист, – ответила Алекс на его собственном жаргоне. «Да и какой у меня выбор, – подумала она, – нашли красавицу!»
– А у мамы всегда есть один постоянный и еще несколько запасных. Мне кажется, она ощущает себя более уверенно, когда у нее много любовников.
Алекс мало заинтересовало это сообщение, но вдруг она вспомнила о Рике Стивенсе. Она знала, что он продолжает сниматься на Евиной студии: его имя, его образ все еще были популярны.
– А что ты любишь, – снова принялся допытываться он. – Я имею в виду, есть ли у тебя хобби?
– Пожалуй, нет… Я почти все время сижу за работой.
– А мне нравятся машины. Чарльз – мамин шофер – сказал, что у меня врожденный талант. Я уже умею водить. Научился, когда мне было еще двенадцать, но мама разрешает мне садиться за руль и ездить только вокруг виллы. Когда мне исполнится шестнадцать, она подарит мне автомобиль. – Выражение, появившееся на его лице, сразу изменило его черты.
– Нет, – поняла его намек Алекс, – я не могу разрешить тебе вести мой автомобиль.
Он вздохнул:
– Понимаю…
На прощание он сказал только:
– До встречи в Тононе…
– Нет, нет – это же чистое безрассудство, – заволновалась Пэтси, когда Алекс рассказала ей о встрече с Кристофером. – Ты же знаешь, как к этому отнесется мадам!
– Знаю, но мне его стало так жалко. У него совершенно нет друзей. Он рассказал мне, что бабушка Бингхэм очень хотела, чтобы он посещал ту же самую школу, что и его отец – школу в Гротоне, – а затем поступил в Гарвард. Но мадам даже слышать об этом не хочет. Говорит, что будет тосковать без него, и не желает, чтобы он рос вдали от нее.
– Хмм… – фыркнула недовольно Пэтси, должно быть, невольно вспомнив, как с таким же упорством мадам не желала видеть Алекс.
Но когда Кристофер появился у нее в доме, снова ускользнув от своего наставника-телохранителя, Пэтси точно так же уступила его обаянию, как и Алекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Алекс начала догадываться, какого рода отношения установились между Евой и ее сыном.
– Но почему она не разрешает тебе ходить в школу?
– Ей не хочется разлучаться со мной. Ей не хочется, чтобы я взрослел, чтобы я набрался всякой дряни, как она говорит. У меня есть педагоги. Один из них такой, что, наверно, его может любить только его мамаша.
– А как ты узнал, где найти меня, и как тебе удалось уйти от наставника?
– Я вытащил у него из бумажника деньги. Мама выдает на мои расходы определенную сумму. Я уже сто раз так делал. Он смирился. Я ведь говорил, что обожаю на все глазеть и часто уезжаю один куда-нибудь. А Кембриджа я никогда не видел. – Он подождал, будет ли спрашивать Алекс о том, на что он тратит карманные деньги, но она молчала. И вообще она смотрела на него равнодушно, что вызывало в нем беспокойство и неудовольствие.
«Алекс выглядит намного старше своих лет, – отметил Кристофер. – Вот кожа у нее замечательная. Матери такая кожа очень нравится. Слоновая кость. Ни единого прыщика, ни единого пятнышка». А уж о красоте женской кожи Кристофер имел представление.
– Скажи, – обратился он к ней прямо, – ты злишься, что я пришел к тебе? Я угадал?
– Я думаю о том, как поведет себя твоя мать.
– Наша мать, – поправил ее Кристофер.
– Она никогда не была для меня матерью.
Кристофер понял, что все не так просто, как ему представлялось. Но ведь время есть и еще можно что-то поправить.
– Я слышал, что в Кембридже есть на что посмотреть. Ты меня поводишь здесь? А я угощу тебя ланчем.
Алекс с трудом удержала смех:
– Ты всегда торгуешься?
– Но только так мне удается добиваться того, что я хочу, – ответил он и показал на часы. – Если мне удастся сесть на четырехчасовой поезд, я буду дома около шести. Так что идем… Ведь сегодня особенный день. Мы нашли друг друга… Нет, я нашел тебя. Я сам догадался о твоем существовании…
– Каким образом?
– О, у меня есть свои секреты…
Она посадила его на поезд, который уходил в четыре тридцать, и он пообещал приехать к ней в Тонон, дав клятву, что ни одна живая душа не узнает об этом, даже Макс. Кристофер с жаром заверил ее, что сумеет выбраться незаметно.
– Это наша тайна. Твоя и моя… А я умею хранить тайны. Я знаю массу вещей, о которых никому не проговорился.
Но Алекс все еще испытывала какое-то внутреннее неудобство:
– Мадам терпеть не может, когда за ее спиной что-то делается. Мне не хочется снова вставать у нее на пути.
– Не беспокойся. Честно! – Он посмотрел на нее и ослепительно улыбнулся. Красота, унаследованная от матери, и обаяние, доставшееся ему от отца, делали его неотразимым.
– Что ж…
– Будем считать, что ты согласна. Ты мне понравилась. Наша мать – дурочка. Хотя и на свой манер. В каких-то вещах она, конечно, в тысячу раз умнее тебя. Не исключено, что свои умственные способности ты унаследовала от нее. – Кристофер улыбнулся своей белозубой улыбкой. – Похоже, мне это не удалось, во всяком случае, так она всегда говорит мне.
– Не беспокойся, с тебя хватит твоей неотразимости, – сказала Алекс, а про себя подумала: «Если только не будешь зарываться».
Они проехали по Кембриджу в маленькой машинке Алекс, которую ей подарил Макс на день рождения, когда ей исполнился двадцать один год. Кристофер, несомненно, знал больше, чем полагалось знать в его возрасте. Сам мир Евы, в котором он жил, располагал к этому. У Кристофера была твердая уверенность, что он получит все, что ему нужно. Не сможет получить, а именно – должен. Когда Алекс поинтересовалась насчет его наставника, Кристофер усмехнулся:
– Он никому ничего не скажет. Ведь ему, в сущности, платят большие деньги ни за что. Просто приглядывает за мной – и все. И в конце концов мама поверит мне, а не кому-нибудь другому. Я ведь знаю: ей надо рассказывать то, что она хочет услышать.
К удивлению Алекс, юный Кристофер и в самом деле знал, как управлять своей матерью и сдерживать ее неукротимый нрав. Он изучил все ее слабые и сильные стороны как свои пять пальцев. «Правда, – спокойно признал Кристофер, – в делах, связанных с компанией, я все еще не силен».
Такое трезвое понимание других и себя поразило Алекс еще больше. Он расспрашивал о том, как она жила в детстве, о ее привычках и пристрастиях со свойственной ему открытостью, и даже поинтересовался ее интимной жизнью:
– А у тебя есть дружок?
– Нет.
– Почему?
– Тут я не специалист, – ответила Алекс на его собственном жаргоне. «Да и какой у меня выбор, – подумала она, – нашли красавицу!»
– А у мамы всегда есть один постоянный и еще несколько запасных. Мне кажется, она ощущает себя более уверенно, когда у нее много любовников.
Алекс мало заинтересовало это сообщение, но вдруг она вспомнила о Рике Стивенсе. Она знала, что он продолжает сниматься на Евиной студии: его имя, его образ все еще были популярны.
– А что ты любишь, – снова принялся допытываться он. – Я имею в виду, есть ли у тебя хобби?
– Пожалуй, нет… Я почти все время сижу за работой.
– А мне нравятся машины. Чарльз – мамин шофер – сказал, что у меня врожденный талант. Я уже умею водить. Научился, когда мне было еще двенадцать, но мама разрешает мне садиться за руль и ездить только вокруг виллы. Когда мне исполнится шестнадцать, она подарит мне автомобиль. – Выражение, появившееся на его лице, сразу изменило его черты.
– Нет, – поняла его намек Алекс, – я не могу разрешить тебе вести мой автомобиль.
Он вздохнул:
– Понимаю…
На прощание он сказал только:
– До встречи в Тононе…
– Нет, нет – это же чистое безрассудство, – заволновалась Пэтси, когда Алекс рассказала ей о встрече с Кристофером. – Ты же знаешь, как к этому отнесется мадам!
– Знаю, но мне его стало так жалко. У него совершенно нет друзей. Он рассказал мне, что бабушка Бингхэм очень хотела, чтобы он посещал ту же самую школу, что и его отец – школу в Гротоне, – а затем поступил в Гарвард. Но мадам даже слышать об этом не хочет. Говорит, что будет тосковать без него, и не желает, чтобы он рос вдали от нее.
– Хмм… – фыркнула недовольно Пэтси, должно быть, невольно вспомнив, как с таким же упорством мадам не желала видеть Алекс.
Но когда Кристофер появился у нее в доме, снова ускользнув от своего наставника-телохранителя, Пэтси точно так же уступила его обаянию, как и Алекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125