Прогулялась по Центральному парку, отправилась в Вестсайд.
– Была в музеях?
– В Линкольн-центре, Музее естественной истории, в Планетарии.
– Только ты способна в первые же дни пребывания в Нью-Йорке осматривать галереи и музеи, – с удивлением проговорила Памела, возвращаясь в кухню с напитками.
– Но это же очень интересно!
– Другие женщины тотчас помчались бы в магазины – «Блумингдейлс», «Бергдорфс», «Сакс».
– Ну что же, значит, я не похожа на других женщин.
«Ничего, и в тебе тоже можно кое-что пробудить, если заняться тобой как следует», – подумала Памела.
– Значит, ты ничего не купила?
– Почему же? Пластинки и книги. Я нашла очень дешевые диски. Намного дешевле, чем у нас.
– Неужто ты купила их в магазине уцененных товаров?
– А как же! Я знаю цену деньгам.
Памела схватилась за голову:
– Получить пять миллионов долларов дохода в год и делать покупки в магазинах уцененных товаров! Просто немыслимо.
– Но я не привыкла сорить деньгами. Это уже вошло в плоть и кровь. Надо, чтобы прошло какое-то время…
– Боюсь, я не дождусь этого дня… – И, меняя тему разговора, Памела сообщила, что видела Еву в конце рабочего дня, когда та уходила из офиса. – Она выглядела очень возбужденной и довольной. Ходит слух, что ей удалось закончить работу над новыми духами, настолько сногсшибательными, что «Эта Женщина» навсегда будет вынуждена покинуть игровое поле.
Памела не стала рассказывать Алекс о том, какой вклад сама внесла в это дело, чтобы лишний раз не упоминать имя Макса. Она заметила, что Алекс ни разу со дня своего приезда не заговорила о нем, не задала ни одного вопроса. Чтобы ненароком не столкнуться с ним, как поняла Памела, Алекс не соглашалась никуда выходить по вечерам, и Памеле приходилось мириться с тем, что они ужинают в полном одиночестве. Алекс боялась, что в тех ресторанах, куда Памела привыкла ходить, они могут встретиться.
– Знаешь, – сказала Памела, – хватит нам сидеть затворницами. Сегодня мы пойдем в какое-нибудь тихое, неприметное местечко, где никого не встретим.
Алекс с сомнением посмотрела на нее:
– В нашем городе тысячи ресторанчиков. Тот, куда я собираюсь повести тебя, находится в Вестсайде. Славное, уединенное местечко. Туда приходят, чтобы поесть, а не для того, чтобы глазеть по сторонам. Это не очень модный район. – Она протянула руку, предупреждая возражения.
– Тебя все равно целыми днями не бывает дома. Ты прошла пешком Бог знает какое расстояние за последние несколько дней. И не встретила ни единой знакомой души. Ты ведь здесь никого, кроме матери и Макса, не знаешь. А они сейчас засели в офисе и ведут деловые переговоры. И это заседание может продлиться как угодно долго. Так что не вижу причины, которая может помешать нашей прогулке.
Алекс ничего не ответила, и Памела решила идти до конца.
– Послушай, Алекс. То, что ты избегаешь упоминаний о нем, означает только одно: ты постоянно о нем думаешь. Мы с тобой невольно всячески обходим имя Макса. Это доказывает, что между вами что-то произошло. В прежние времена ты ему позвонила бы в первую же секунду по приезде.
Алекс помолчала, потом ответила безжизненным тоном:
– Мы с ним решительно разошлись во мнениях относительно одного вопроса.
– Ну и что? Однажды, когда мы с Крисом приехали к тебе в Кембридж, ты проспорила с Максом всю ночь. Разве после того случая ты порвала с ним?
Алекс, не поворачивая головы, ответила:
– Я хочу доказать себе, что могу обходиться и без него.
– А что означают эти нотки в твоем голосе?
Алекс резко повернулась. Лицо ее пылало:
– Макс не командует мной. Мне незачем спрашивать у него разрешения, что мне делать и как думать.
«Вот оно что, – осенило Памелу. – Так говорят лишь тогда, когда задеты какие-то личные струны, – знаю это по своему собственному опыту».
– Но мы же не собираемся идти. Мы хотим себе доставить удовольствие.
– Но я накупила всех этих китайских…
– Выброси их к чертям собачьим…
Алекс растерянно посмотрела на Памелу.
– Шучу, – успокоила ее та. – Мы положим их в холодильник и съедим завтра.
Они остановили такси и, как обещала Памела, приехали в маленький ресторанчик – всего на десять столиков. Их занимали парочки, которые преследовали ту же цель, что и Алекс: остаться незамеченными.
– Ну вот видишь, я была права, – сказала Памела. – Это то, что ты хотела.
Алекс тактично ушла от дальнейшего обсуждения темы Макса. Многие женщины обожают дотошно допытываться: кто, когда, с кем, как долго и так далее. Но Алекс сплетни интересовали меньше всего – и это в ней Памеле нравилось, хотя, что касается кое-чего другого, она нуждалась в основательной встряске.
В тот вечер номером один в меню была баранина на ребрышках по-итальянски. Алекс, расспросив дотошно официанта, как его сегодня приготовили и с чем подают, посоветовала Памеле заказать мясо по-итальянски.
– Откуда ты так много знаешь про итальянские блюда? – искренне удивилась та.
– От Макса. Я помню, мы как-то на ужин заказывали баранину на ребрышках. Мне очень понравилось.
– Ну, конечно, – кивнула Памела. – Я совсем забыла… Как жаль, что мы не можем пойти в ресторан к его отцу. Там готовят великолепно.
– Ты там бывала?
– А как же! Мы с Крисом, когда приезжали в Нью-Йорк, всегда шли туда в первую очередь. С тех пор как Макс познакомил нас с родителями, нас там принимали по-королевски.
– И что они из себя представляют? – спросила Алекс как можно спокойнее.
– Настоящие итальянцы, несмотря на то, что они – эмигранты в третьем поколении. Мать Макса полная, грузная, очень общительная и приветливая женщина. Отец – довольно крупный мужчина, на редкость уравновешенный. Хорошая семья. Любящая. Ничего удивительного, что Макс так открыт и общителен. Они все уверены, что он родился в рубашке.
Алекс промолчала, и остальную часть ужина они говорили о другом. Вышли довольно рано. Памела с изумлением отметила, что на часах всего девять вечера. Обычно к этому времени она только заканчивала первую перемену. И когда Алекс предложила не брать такси, а пройтись по вечернему городу, Памела, которая останавливала машину даже для того, чтобы переехать на другую сторону улицы, нерешительно согласилась.
Это произошло, когда они стояли перед светофором, чтобы перейти Седьмую авеню. Женщина, сидевшая в такси, вытянула шею, разглядывая две фигуры на переходе. Убедившись, что не ошиблась, Мора воскликнула:
– Невероятно! Ни за что не поверила бы, если бы не увидела собственными глазами.
– Ты о чем? – спросил ее спутник.
– Это Алекс и Памела.
«Вместе, как закадычные подружки. Что это их вдруг свело? И что тут делает Алекс?» – погрузилась в раздумья Мора, когда машина тронулась.
– Выходи, Мора, приехали, – через минуту обратился к ней ее спутник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
– Была в музеях?
– В Линкольн-центре, Музее естественной истории, в Планетарии.
– Только ты способна в первые же дни пребывания в Нью-Йорке осматривать галереи и музеи, – с удивлением проговорила Памела, возвращаясь в кухню с напитками.
– Но это же очень интересно!
– Другие женщины тотчас помчались бы в магазины – «Блумингдейлс», «Бергдорфс», «Сакс».
– Ну что же, значит, я не похожа на других женщин.
«Ничего, и в тебе тоже можно кое-что пробудить, если заняться тобой как следует», – подумала Памела.
– Значит, ты ничего не купила?
– Почему же? Пластинки и книги. Я нашла очень дешевые диски. Намного дешевле, чем у нас.
– Неужто ты купила их в магазине уцененных товаров?
– А как же! Я знаю цену деньгам.
Памела схватилась за голову:
– Получить пять миллионов долларов дохода в год и делать покупки в магазинах уцененных товаров! Просто немыслимо.
– Но я не привыкла сорить деньгами. Это уже вошло в плоть и кровь. Надо, чтобы прошло какое-то время…
– Боюсь, я не дождусь этого дня… – И, меняя тему разговора, Памела сообщила, что видела Еву в конце рабочего дня, когда та уходила из офиса. – Она выглядела очень возбужденной и довольной. Ходит слух, что ей удалось закончить работу над новыми духами, настолько сногсшибательными, что «Эта Женщина» навсегда будет вынуждена покинуть игровое поле.
Памела не стала рассказывать Алекс о том, какой вклад сама внесла в это дело, чтобы лишний раз не упоминать имя Макса. Она заметила, что Алекс ни разу со дня своего приезда не заговорила о нем, не задала ни одного вопроса. Чтобы ненароком не столкнуться с ним, как поняла Памела, Алекс не соглашалась никуда выходить по вечерам, и Памеле приходилось мириться с тем, что они ужинают в полном одиночестве. Алекс боялась, что в тех ресторанах, куда Памела привыкла ходить, они могут встретиться.
– Знаешь, – сказала Памела, – хватит нам сидеть затворницами. Сегодня мы пойдем в какое-нибудь тихое, неприметное местечко, где никого не встретим.
Алекс с сомнением посмотрела на нее:
– В нашем городе тысячи ресторанчиков. Тот, куда я собираюсь повести тебя, находится в Вестсайде. Славное, уединенное местечко. Туда приходят, чтобы поесть, а не для того, чтобы глазеть по сторонам. Это не очень модный район. – Она протянула руку, предупреждая возражения.
– Тебя все равно целыми днями не бывает дома. Ты прошла пешком Бог знает какое расстояние за последние несколько дней. И не встретила ни единой знакомой души. Ты ведь здесь никого, кроме матери и Макса, не знаешь. А они сейчас засели в офисе и ведут деловые переговоры. И это заседание может продлиться как угодно долго. Так что не вижу причины, которая может помешать нашей прогулке.
Алекс ничего не ответила, и Памела решила идти до конца.
– Послушай, Алекс. То, что ты избегаешь упоминаний о нем, означает только одно: ты постоянно о нем думаешь. Мы с тобой невольно всячески обходим имя Макса. Это доказывает, что между вами что-то произошло. В прежние времена ты ему позвонила бы в первую же секунду по приезде.
Алекс помолчала, потом ответила безжизненным тоном:
– Мы с ним решительно разошлись во мнениях относительно одного вопроса.
– Ну и что? Однажды, когда мы с Крисом приехали к тебе в Кембридж, ты проспорила с Максом всю ночь. Разве после того случая ты порвала с ним?
Алекс, не поворачивая головы, ответила:
– Я хочу доказать себе, что могу обходиться и без него.
– А что означают эти нотки в твоем голосе?
Алекс резко повернулась. Лицо ее пылало:
– Макс не командует мной. Мне незачем спрашивать у него разрешения, что мне делать и как думать.
«Вот оно что, – осенило Памелу. – Так говорят лишь тогда, когда задеты какие-то личные струны, – знаю это по своему собственному опыту».
– Но мы же не собираемся идти. Мы хотим себе доставить удовольствие.
– Но я накупила всех этих китайских…
– Выброси их к чертям собачьим…
Алекс растерянно посмотрела на Памелу.
– Шучу, – успокоила ее та. – Мы положим их в холодильник и съедим завтра.
Они остановили такси и, как обещала Памела, приехали в маленький ресторанчик – всего на десять столиков. Их занимали парочки, которые преследовали ту же цель, что и Алекс: остаться незамеченными.
– Ну вот видишь, я была права, – сказала Памела. – Это то, что ты хотела.
Алекс тактично ушла от дальнейшего обсуждения темы Макса. Многие женщины обожают дотошно допытываться: кто, когда, с кем, как долго и так далее. Но Алекс сплетни интересовали меньше всего – и это в ней Памеле нравилось, хотя, что касается кое-чего другого, она нуждалась в основательной встряске.
В тот вечер номером один в меню была баранина на ребрышках по-итальянски. Алекс, расспросив дотошно официанта, как его сегодня приготовили и с чем подают, посоветовала Памеле заказать мясо по-итальянски.
– Откуда ты так много знаешь про итальянские блюда? – искренне удивилась та.
– От Макса. Я помню, мы как-то на ужин заказывали баранину на ребрышках. Мне очень понравилось.
– Ну, конечно, – кивнула Памела. – Я совсем забыла… Как жаль, что мы не можем пойти в ресторан к его отцу. Там готовят великолепно.
– Ты там бывала?
– А как же! Мы с Крисом, когда приезжали в Нью-Йорк, всегда шли туда в первую очередь. С тех пор как Макс познакомил нас с родителями, нас там принимали по-королевски.
– И что они из себя представляют? – спросила Алекс как можно спокойнее.
– Настоящие итальянцы, несмотря на то, что они – эмигранты в третьем поколении. Мать Макса полная, грузная, очень общительная и приветливая женщина. Отец – довольно крупный мужчина, на редкость уравновешенный. Хорошая семья. Любящая. Ничего удивительного, что Макс так открыт и общителен. Они все уверены, что он родился в рубашке.
Алекс промолчала, и остальную часть ужина они говорили о другом. Вышли довольно рано. Памела с изумлением отметила, что на часах всего девять вечера. Обычно к этому времени она только заканчивала первую перемену. И когда Алекс предложила не брать такси, а пройтись по вечернему городу, Памела, которая останавливала машину даже для того, чтобы переехать на другую сторону улицы, нерешительно согласилась.
Это произошло, когда они стояли перед светофором, чтобы перейти Седьмую авеню. Женщина, сидевшая в такси, вытянула шею, разглядывая две фигуры на переходе. Убедившись, что не ошиблась, Мора воскликнула:
– Невероятно! Ни за что не поверила бы, если бы не увидела собственными глазами.
– Ты о чем? – спросил ее спутник.
– Это Алекс и Памела.
«Вместе, как закадычные подружки. Что это их вдруг свело? И что тут делает Алекс?» – погрузилась в раздумья Мора, когда машина тронулась.
– Выходи, Мора, приехали, – через минуту обратился к ней ее спутник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125