Он сидел на низкой лавке, широко раздвинув колени.
– Машка сказала, будто кое-что знает о том, кто стреляет в спецназ.
– Ну, говори! – Прошкин, забыв о том, что перед ним подросток, подался вперед. Человек в предчувствии смерти готов поверить в любую ерунду, если только она дает шанс на спасение.
– Больше Машка ничего не сказала, – покачал головой Федя.
– Где она?
– Как всегда.
Прошкин не встречался с Машей уже добрую неделю, все было недосуг. Теперь же он загорелся желанием увидеть ее немедленно.
– На дискотеке? – выпалил он, но тут же понял ошибку: дискотека еще не открылась.
– Дома.
Федя с сожалением сделал последнюю затяжку и щелчком отбросил окурок в надежде попасть в металлическую двухсотлитровую бочку, вкопанную на площадке для встреч. Конечно же, не попал. В другое время Прошкин взгрел бы пацана, – сорить на площадке строго запрещалось, она являлась лицом части.
Каким образом Машка могла узнать о снайпере, Прошкин даже не спросил. Такими фразами не бросаются.
– Жди меня с северной стороны, – шепнул он Феде и подвел его к караульному. – Видишь, ничего страшного не случилось, пустил пацана, он и посмотрел, как спецназ живет.
– К Машке в гости собрался? – ухмыльнулся караульный.
– Не твое дело. Спать пойду, – ответил Прошкин.
– Ясное дело, к Машке. Классная у тебя сестра, – караульный хлопнул Федьку по плечу.
Прошкина от волнения бросило в дрожь, на лице проступили красные пятна. Федька подмигнул ему и юркнул в чуть приоткрытые ворота части. Выдержки у Прошкина хватило на то, чтобы спокойно пройти до поворота, затем, пригнувшись под прикрытием кустов, он бегом бросился к забору. Два молодых бойца, сгребавших граблями скошенную траву, проводили Прошкина удивленными взглядами. Тот летел, почти не касаясь земли ногами. Забор здесь был высокий, составлен из железобетонных плит, поверху змеилась полоска растопленного солнцем солидола.
Перепачкавшись и даже не заметив этого, Прошкин спрыгнул на пыльную тропинку. Вдоль забора росли огромные кусты чертополоха и репейника, поблескивали битые бутылки.
Федька уже ждал спецназовца под старой яблоней.
– Вот, вы сигареты свои забыли, – он отдал пачку, из которой успел стянуть две плоские, туго набитые сигареты.
Дома у Машки Прошкин был всего один раз, да и то заявился к ней в пьяном виде. Родители девушки после этого строго-настрого запретили ей с ним встречаться. Прошкин не был уверен, что найдет дом, а тем более квартиру, иначе он не стал бы связываться с Федькой в качестве провожатого.
Он буквально гнал подростка, подталкивая его в спину. Прошкин даже забыл о том, что следовало бы переодеться в гражданку, чтобы не быть остановленным патрулем. Но пьяным, сумасшедшим и влюбленным обычно везет, на пути им не повстречался ни один патрульный.
– Родители дома, – шепнул Федька Прошкину, когда они оказались возле подъезда. – Подожди в беседке, Машка сейчас выйдет.
Спецназовец сел на скамейку в маленькой беседке, сколоченной из деревянных брусьев и со стороны Машкиного дома увитой диким виноградом. Неподалеку располагалась песочница, из песка торчала кабина до половины засыпанного игрушечного «Урала». Машка все не шла.
Прошкин чувствовал себя маленьким ребенком, которого мать забыла в беседке, но терпеливо сидел бы здесь до самой темноты, дожидаясь известия о снайпере.
Наконец появилась девушка. Она знаком показала Прошкину, чтобы тот не бежал ей навстречу – могли заметить родители, – и устроилась рядом с ним.
– Говори, – выдохнул Прошкин, забыв, что стоило бы сперва поцеловать девушку или сказать ей что-нибудь ласковое.
– Родители не выпускали, – притворно вздохнула Машка, подвигаясь поближе к Прошкину.
– Это правда?
– Что?
– Федька сказал.
Машка кивнула:
– Помнишь того парня, с которым я до тебя гуляла?
– Сапожникова, что ли?
– Нет, еще до него.
Прошкин в дебри Машкиной биографии никогда не лез, справедливо полагая, что так можно докопаться до вещей весьма неприятных.
– Нет.
– Леонарда помнишь?
Когда прозвучало это редкое имя, Прошкин тут же вспомнил неприятного типа, который однажды на танцах подошел к Машке, когда Прошкин вышел покурить на крыльцо Дома офицеров. Неприятного, конечно, только в понимании мужчин, потому как Леонард был хорошо сложен и тщательно следил за собой. Тогда он, едва завидев Прошкина, облаченного в форму, тут же ретировался, а Машка что-то наплела про дальнего родственника, с которым давно не виделась.
– Я встречалась с ним раньше, – Машка картинно потупила взгляд.
– Понял. Дальше.
– Ты на меня не обижаешься?
В любое другое время Прошкин, ясное дело, обиделся бы и, возможно, даже слегка поколотил бы Машку. Но теперь ему было до «голубой звезды», что у нее раньше было с Леонардом.
– Дело говори.
– Неудобно… Я же не знала, кто он такой на самом деле.
– Кто? – Прошкину хотелось взять Машку и хорошенько тряхнуть, чтобы скорее добиться от нее толку.
– У него есть снайперская винтовка, – Машка широко открытыми глазами смотрела на Прошкина, ей казалось, что после такого признания тот, как минимум, обязан на ней жениться.
– Ты сама ее видела?
– Сама. Я.., мы как-то выезжали с ним за город, он пьяный был, хвалился, показывал…
Прошкин хоть и был взволнован, но все-таки понимал, что Машка с трудом может отличить автомат Калашникова от ПТУРСа.
– Опиши, – предложил он.
– Длинная такая и прицел, как половина бинокля.
– Откуда она у него?
– Сказал, что купил.
– Когда это было?
– В прошлом году. Мы с тобой еще не были знакомы.
– Побожись, – потребовал Прошкин.
Машка перекрестилась и сказала:
– Чтоб мне сдохнуть!
Такая клятва вполне устроила ОМОНовца.
– Ну, смотри, Машка, если наврала!
– Зачем мне врать? Я же о тебе беспокоюсь, о ребятах.
Леонарда Новицкого в Ельске знали многие и недолюбливали. Он был красив, но красота эта для мужчин была отталкивающей. Женщины же при виде его буквально млели. Когда в Ельске прошел фильм «Титаник», то в Ди Каприо многие девушки узнали местного Леонарда. Гомосексуалисты в большинстве своем смазливы, заботятся о внешности, не спешат напиваться в компании, потому как человек выпивший теряет над собой контроль и истинное нутро выплывает наружу.
Тут недолго и по морде схлопотать. Леонард о своем реноме заботился, на публике постоянно появлялся с женщинами, умело создавал себе репутацию бабника.
В свое время на эту удочку попалась и Машка. Ей нравилось то, как обходителен с нею был Леонард, как на людях целовал ей руку, дарил цветы. А то, что он делался холодным, стоило остаться вдвоем, она приписывала застенчивости и хорошему воспитанию. Леонард держал в Ельске пять киосков, собственноручно развозил по ним товары на старом «Ситроене».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66