Последний рывок почти отрезал ему голову. Вокруг шеи шла рана-борозда. Она стала выдирать гарроту из разорванного мяса, та не хотела выходить, а от усилий у неё из бока сильнее пошла кровь. Она снова засмеялась и снова поперхнулась. Какая разница, найдут гарроту или нет.
Раздался тихий звук. Келейос оттолкнула что-то, давившее на неё сбоку, и подползла к Пайкеру. Пёс был мёртв, глаза закатились. Чёрная кровь толчками выливалась из раны. Она переступила через тело и наклонилась возле мальчика. Прижатая к собственному боку, её рука стала скользкой.
Мальчик лежал на боку, и она осторожно его повернула. Синие глаза смотрели, не мигая, в далёкое небо. Изо рта и носа капала кровь. Он не смог пережить смерть своего фамилиара. Келейос, зная, что это бесполезно, все же пощупала его сердце. И от ощущения собственной беспомощности выкрикнула в ночь: — Нееет! Крик поглотил шум битвы. Фельтана и Пайкера она спасти не смогла, но есть другие, которым ещё можно, нужно помочь.
— О великий Урл, бог горна, помоги мне им помочь.
Прошептав эту молитву, она стала вылезать из ямы. Чёрная земля, столь плодородная там, где не была набита камнями, осыпалась из-под рук. Сила заклинаний дала ей возможность погружать руки в землю, но непривычная к такому обращению земля ползла там, где её беспокоили. Она застыла на полпути, тяжело дыша, и усталость поглотила её, как волна океана. Мимо неё скользнула матерчатая верёвка, и она, не думая о том, кто держится за другой конец, полезла по ней. На последних дюймах Тобин помог ей, она вывалилась наверх и упала рядом с ним. Верёвка была сплетена из обрывков белых одежд и привязана к обломку скалы. Келейос снова взмолилась, на этот раз к Шендре — богине жертв. — О Шендра, дай мне силы помочь им. Она поднялась на колени, встала на ноги. У То-бина при взгляде на её рану перехватило дыхание. Она опёрлась на его плечо, и они стали пробираться к остальным по все ещё колеблющейся земле. Лотор и Белор не могли навести мост через самую широкую трещину. Это был разлом шириной в три лошадиных корпуса. Дьяволы все ещё бились. Эроар, стоявший ближе всего к дьяволам, был вынужден раскинуть вокруг себя магический щит.
Тобин и Келейос пробирались по разбитому двору, когда он затрясся. Юношу сшибло с ног, а Келейос присела, стараясь не потерять равновесие. Между ними прошла расселина, отрезая Тобина на недосягаемом островке скал.
Вокруг красного дьявола вспыхнуло пламя. Он воздвигся поверх снежной бури и стоял, пока все кругом не стало оранжевым; белый дьявол лежал недвижимо. Горящая тварь встала на поверженного и испустила победный вопль. Потом горящие глаза обратились к людям. Джодда вскрикнула, но сделать ничего было нельзя. И дьявол простёр пылающую руку к сбившимся в кучку людям. — Нет! — завопила Келейос. Оставляя пламенный след, он повернулся к ней и выбросил молнию оранжевой силы.
Келейос пригнулась и вынырнула, просунув Счастливец между собой и молнией, но вторая молния уже вылетела из рук дьявола. Оранжевая сила ударила в лезвие и заполыхала вокруг него, разогревая металл до вишнёво-красного цвета. Келейос услышала собственный вопль, когда загорелась рука. Бросив меч, она прижала руку к телу. Меч разгорался все ярче. Она услышала перекрывший рёв огня голос Лотора: — Келейос, беги от… Меч взорвался.
Огонь ударил её в правый бок и опрокинул на спину. Она лежала, ощущая на лице шероховатую тьму. Успела шепнуть: — Оказывается, это не больно. В расходящемся по телу онемении она ещё увидела, как белый дьявол схватил красного, и схватка возобновилась. И тьма облекла её.
Глава 10
ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО ЕЩЁ ПЕЧАЛЬНЕЕ
Где-то в вышине грохотал дракон. Келейос закрывала горячая душная тьма. Открыв глаза, она обнаружила неясную тень капюшона плаща, которым была прикрыта. Вокруг его краёв проглядывали лучи скрытого в тумане солнца. Одна рука была свободна, она испытующе протянула её в серый с белыми хлопьями пепел. Пепел? Рука стиснула его в горсть и открылась, измазанная трухой. Пепел?
Всюду воняло дымом, горьким, едким. У неё в мозгу мелькнул образ пожираемого пламенем замка. Этой ночью он пал. В остальных воспоминаниях она была не слишком уверена. Она не знала, кто она, а это почему-то было важно знать. Она выговорила: — Я — Келейос Заклинательница, и я не умерла. Где-то неподалёку раздавалось гудение магии — но не её магии. Этой ночью она осталась без оружия — и заговорённого, и простого. На чародейство не оставалось сил, а травное колдовство требовало больше времени, чем оставляла эта ночь. Чья же эта магия? Она находилась внутри защитного круга, и, как она ощущала это в воздухе, сильного круга. Медленно она перекатилась на бок и приподнялась на локте. День, мерцая, клонился к вечеру. Изрезанные чёрные балки окутывались курящимся дымом и терялись в тумане, которого не касалось солнце. Постепенно возвращалась боль, и с нею память. Она вспоминала. Фельтан мёртв. Паула мертва.
Умерли. Ушли. Никогда не вернутся. Она давно слыхала эти слова, первый раз — о матери.
— Паула, — шепнула она. И проглотила подступившие к горлу слезы. — Нет.
Для этого ещё будет время. Потом. Горе лишает сил, а сейчас не время для беспомощности.
Она откинулась на спину и увидела над собою небо — по-прежнему по-летнему голубое. Последнее, что она ясно помнила — драконьи стойла. Битва дьяволов. Гибель Счастливца. От его потери осталась боль пустоты. Будто исчезла часть её самой. Магия стилетов иссякла — они более не гудели. Вверху плыли большие белые облака, и к ним лениво поднимался дым. Келейос медленно повернула голову. Левая сторона лица онемела и болела., Поодаль сидел Тобин. Его золотые доспехи на одной руке были разворочены и забрызганы кровью, измазаны сажей и грязью. Золотисто-каштановые волосы с одной стороны слиплись от крови, но это был он. Он сидел спиной к ней, скрестив ноги, в позиции накопления силы, но даже при этом она ощутила его усталость. Она произнесла его имя одними губами, но не решилась его беспокоить. Келейос лежала на спине, и её охватывала волна растущей боли. Тобин был почти вконец измотан и не стал бы держать щит, если бы опасность уже миновала.
Далеко среди руин она заметила движущееся зеленое мелькание. Оно перемещалось, как мех с водой, переливаясь, но при этом колеблясь и изменяясь, как пламя. Там, где оно проходило, обугленные доски обращались во прах, а обломки почерневших скал — в песок. Пламя разрушения. Она вспомнила, как Велен вызвал его как знак для огненного дьявола. Хозяина больше не было, но гончая не отправилась домой.
Келейос видела, как пламя направилось к ним, уничтожая все на своём пути. Устоит ли щит Тобина? Ей следовало ужаснуться, испугаться, но боль не оставляла места страху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Раздался тихий звук. Келейос оттолкнула что-то, давившее на неё сбоку, и подползла к Пайкеру. Пёс был мёртв, глаза закатились. Чёрная кровь толчками выливалась из раны. Она переступила через тело и наклонилась возле мальчика. Прижатая к собственному боку, её рука стала скользкой.
Мальчик лежал на боку, и она осторожно его повернула. Синие глаза смотрели, не мигая, в далёкое небо. Изо рта и носа капала кровь. Он не смог пережить смерть своего фамилиара. Келейос, зная, что это бесполезно, все же пощупала его сердце. И от ощущения собственной беспомощности выкрикнула в ночь: — Нееет! Крик поглотил шум битвы. Фельтана и Пайкера она спасти не смогла, но есть другие, которым ещё можно, нужно помочь.
— О великий Урл, бог горна, помоги мне им помочь.
Прошептав эту молитву, она стала вылезать из ямы. Чёрная земля, столь плодородная там, где не была набита камнями, осыпалась из-под рук. Сила заклинаний дала ей возможность погружать руки в землю, но непривычная к такому обращению земля ползла там, где её беспокоили. Она застыла на полпути, тяжело дыша, и усталость поглотила её, как волна океана. Мимо неё скользнула матерчатая верёвка, и она, не думая о том, кто держится за другой конец, полезла по ней. На последних дюймах Тобин помог ей, она вывалилась наверх и упала рядом с ним. Верёвка была сплетена из обрывков белых одежд и привязана к обломку скалы. Келейос снова взмолилась, на этот раз к Шендре — богине жертв. — О Шендра, дай мне силы помочь им. Она поднялась на колени, встала на ноги. У То-бина при взгляде на её рану перехватило дыхание. Она опёрлась на его плечо, и они стали пробираться к остальным по все ещё колеблющейся земле. Лотор и Белор не могли навести мост через самую широкую трещину. Это был разлом шириной в три лошадиных корпуса. Дьяволы все ещё бились. Эроар, стоявший ближе всего к дьяволам, был вынужден раскинуть вокруг себя магический щит.
Тобин и Келейос пробирались по разбитому двору, когда он затрясся. Юношу сшибло с ног, а Келейос присела, стараясь не потерять равновесие. Между ними прошла расселина, отрезая Тобина на недосягаемом островке скал.
Вокруг красного дьявола вспыхнуло пламя. Он воздвигся поверх снежной бури и стоял, пока все кругом не стало оранжевым; белый дьявол лежал недвижимо. Горящая тварь встала на поверженного и испустила победный вопль. Потом горящие глаза обратились к людям. Джодда вскрикнула, но сделать ничего было нельзя. И дьявол простёр пылающую руку к сбившимся в кучку людям. — Нет! — завопила Келейос. Оставляя пламенный след, он повернулся к ней и выбросил молнию оранжевой силы.
Келейос пригнулась и вынырнула, просунув Счастливец между собой и молнией, но вторая молния уже вылетела из рук дьявола. Оранжевая сила ударила в лезвие и заполыхала вокруг него, разогревая металл до вишнёво-красного цвета. Келейос услышала собственный вопль, когда загорелась рука. Бросив меч, она прижала руку к телу. Меч разгорался все ярче. Она услышала перекрывший рёв огня голос Лотора: — Келейос, беги от… Меч взорвался.
Огонь ударил её в правый бок и опрокинул на спину. Она лежала, ощущая на лице шероховатую тьму. Успела шепнуть: — Оказывается, это не больно. В расходящемся по телу онемении она ещё увидела, как белый дьявол схватил красного, и схватка возобновилась. И тьма облекла её.
Глава 10
ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО ЕЩЁ ПЕЧАЛЬНЕЕ
Где-то в вышине грохотал дракон. Келейос закрывала горячая душная тьма. Открыв глаза, она обнаружила неясную тень капюшона плаща, которым была прикрыта. Вокруг его краёв проглядывали лучи скрытого в тумане солнца. Одна рука была свободна, она испытующе протянула её в серый с белыми хлопьями пепел. Пепел? Рука стиснула его в горсть и открылась, измазанная трухой. Пепел?
Всюду воняло дымом, горьким, едким. У неё в мозгу мелькнул образ пожираемого пламенем замка. Этой ночью он пал. В остальных воспоминаниях она была не слишком уверена. Она не знала, кто она, а это почему-то было важно знать. Она выговорила: — Я — Келейос Заклинательница, и я не умерла. Где-то неподалёку раздавалось гудение магии — но не её магии. Этой ночью она осталась без оружия — и заговорённого, и простого. На чародейство не оставалось сил, а травное колдовство требовало больше времени, чем оставляла эта ночь. Чья же эта магия? Она находилась внутри защитного круга, и, как она ощущала это в воздухе, сильного круга. Медленно она перекатилась на бок и приподнялась на локте. День, мерцая, клонился к вечеру. Изрезанные чёрные балки окутывались курящимся дымом и терялись в тумане, которого не касалось солнце. Постепенно возвращалась боль, и с нею память. Она вспоминала. Фельтан мёртв. Паула мертва.
Умерли. Ушли. Никогда не вернутся. Она давно слыхала эти слова, первый раз — о матери.
— Паула, — шепнула она. И проглотила подступившие к горлу слезы. — Нет.
Для этого ещё будет время. Потом. Горе лишает сил, а сейчас не время для беспомощности.
Она откинулась на спину и увидела над собою небо — по-прежнему по-летнему голубое. Последнее, что она ясно помнила — драконьи стойла. Битва дьяволов. Гибель Счастливца. От его потери осталась боль пустоты. Будто исчезла часть её самой. Магия стилетов иссякла — они более не гудели. Вверху плыли большие белые облака, и к ним лениво поднимался дым. Келейос медленно повернула голову. Левая сторона лица онемела и болела., Поодаль сидел Тобин. Его золотые доспехи на одной руке были разворочены и забрызганы кровью, измазаны сажей и грязью. Золотисто-каштановые волосы с одной стороны слиплись от крови, но это был он. Он сидел спиной к ней, скрестив ноги, в позиции накопления силы, но даже при этом она ощутила его усталость. Она произнесла его имя одними губами, но не решилась его беспокоить. Келейос лежала на спине, и её охватывала волна растущей боли. Тобин был почти вконец измотан и не стал бы держать щит, если бы опасность уже миновала.
Далеко среди руин она заметила движущееся зеленое мелькание. Оно перемещалось, как мех с водой, переливаясь, но при этом колеблясь и изменяясь, как пламя. Там, где оно проходило, обугленные доски обращались во прах, а обломки почерневших скал — в песок. Пламя разрушения. Она вспомнила, как Велен вызвал его как знак для огненного дьявола. Хозяина больше не было, но гончая не отправилась домой.
Келейос видела, как пламя направилось к ним, уничтожая все на своём пути. Устоит ли щит Тобина? Ей следовало ужаснуться, испугаться, но боль не оставляла места страху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74