Ох, как ненавидят демоны, когда их используют!
Её внимание привлекла возня под кроватью Фиделис, и на неё уставились множество глаз-иголок.
Это проснулся Фас, фамилиар Фиделис. Паук был величиной со среднюю собаку — маловат для паука желания, — но давал Фиделис мощь иллюзии.
Ветер подул сильнее, и на столе Келейос зашевелились бумаги, стараясь вырваться из-под придавившего их, как пресс, черепа демона в свинцовой оправе. Голый белый череп был её трофеем с Серого Острова. Это был один из младших демонов, но после встречи с родом дьявола вообще мало кто выживал. Для этого нужно было волшебное оружие и крупное везение — а её меч дал ей и то, и другое. Теперь рогатый череп служил прессом для бумаг и напоминанием о том, как ей удалось почти невозможное. Рядом лежал кусок руды, ожидая превращения в то, чем, по мнению Келейос, он больше хотел стать. Травяной пресс излучал аромат чабреца и мяты. Она подумала, не забыл ли его вычистить один из учеников, но слишком устала, чтобы обращать на это внимание.
Что-то зашевелилось в тёмном углу, но это была всего лишь ткань, закрывающая зеркало Фиделис — красивая вещь, в раме из полированного дуба с достающим до пола овалом безупречного стекла. У него была сила, как у всех заговорённых предметов, и она была злой.
Фиделис стала закрывать его от Келейос с тех пор, как та сказала:
— Я вижу тебя в комнате со светловолосым мужчиной. Даже лицо его почти вижу.
— Как ты это делаешь? — спросила та, внезапно побледнев. Келейос улыбнулась:
— Я ведь заклинатель, не забывай. И умею использовать зачарованные предметы куда лучше, чем иллюзионист-травник.
— Это зло. У тебя не должно быть такой способности. Келейос пожала плечами:
— Это демонская магия. И нравится тебе это или нет, я ею владею.
— Дьявольское охвостье! — прошипела Фиделис. — И давно ты смотришь в зеркало?
Келейос обдумала возможность соврать, заставив Фиделис попотеть от страха, но та была слишком опасной, чтобы с ней заводиться.
— Не очень, Фиделис. Твои секреты я не раскрывала. А прежде чем обзываться, припомни, что мой альянс с демонами произошёл случайно, а твой — нет. В общем, зеркало закрыли.
Келейос села на край кровати, спиной к Фасу и Фиделис. Если это была травная ворожба, она не хотела бы подставлять себя под обвинение. Скорее всего нападение продолжится за стенами комнаты. На сегодняшнюю ночь она, вероятно, была в безопасности — или на завтрашнее утро тоже? По опустившемуся под её тяжестью матрасу скользнул меч, Счастливец. Рукоять была вырезана просто для удобства, но камень в ней был не простой. Оранжевый талисман размером почти с её кулак, закреплённый в торце рукояти и отозвавшийся на её прикосновение пульсацией магии. Это было элементарное заклятие, первое, наложенное ею на оружие. Оно работало бы и в других руках, если знать как. В нем не было ни крови, ни связанного духа, и потому для использования его волшебной силы надо было его коснуться. Будь с ней сегодня Счастливец, она пострадала бы намного меньше или не пострадала бы вообще. Но в башню чуждую магию не вносят. Она погладила меч и отвергла заманчивую мысль вынуть его из ножен. Может быть, настало время носить оружие в открытую. Она зевнула, потянулась и положила меч на кровать так, чтобы он был виден.
Она стянула с ноги сапог. В двери материализовалась кошка. Такое было между ними соглашение. Дверь была заговорена так, что внизу была проницаемой, но срабатывала только на прикосновение Поти. Келейос не хотела, чтобы в комнату могла пролезть любая тварь размером с кошку. Гилсторпотия, имевшая в школе много имён — в частности, Миссис Потия, или просто Поти, — подошла потереться об ноги. Келейос взяла кошку на руки. Руки сказали, что с кошкой все нормально. Поти не была её фамилиаром, но она была и не просто кошкой и иногда чувствовала то, что мог почувствовать лишь фамилиар или другой чародей.
Матерью кошки была заколдованная эльфийка, которая когда-то попалась в эту форму, как в ловушку. Красивая серебряноглазая кошка в конце концов нашла себе настоящего кота, и Пота была их первым и единственным потомком. Говорят, в таких случаях старая форма в конце концов забывается. Келейос надеялась, что это правда. Иногда что-то в этих серебряных кошачьих глазах её пугало. Маме-кошке это было бы больно, но смешанная кровь дала Поти что-то магическое. Поти мяукнула, и Келейос взяла её ладонью за мордочку. Она поглядела в глаза цвета старого золота. Они безмолвно общались несколько спокойных минут, пока кошка не замурлыкала протяжно и довольно. Слова были не нужны, но Келейос тихо сказала:
— Я тоже рада тебя видеть. Она вздохнула. Слишком долго она была среди людей и привыкла разговаривать, даже когда не надо. Давно пора было бы навестить эльфийских родственников. Эльфы знали цену молчанию.
Её внимание привлекла тихая возня в углу. Проснулся Пайкер. Ободрённый её взглядом, щенок-дворняга подбежал поближе. Она улыбнулась, подумав о владельце, даже скорее хозяине Пайкера. Фельтан был самым молодым из необученных, кому удалось привлечь фамилиара, и он был из крестьян. Келейос сама привела их в школу. Если сон её сбудется, Фельтан умрёт. Она прогнала эту мысль, приучив себя не думать о предсказаниях смерти. Когда-то она на этом обожглась. Пайкер жил у неё, поскольку в спальнях учеников животных держать не разрешалось. Если делать исключения, даже для фамилиаров, школа превратится в зоопарк — по крайней мере так говорил Торан, мужского отделения. Келейос считала, что Торан просто не понимает детей, не понимает, насколько им нужны животные. Фйделис тоже жаловалась, что их комната стала зоопарком.
Лунный свет, проходя через клетку канарейки, начертил на полу толстую решётку. Келейос улыбнулась. Да, зверушек в комнате хватало.
Фамилиар Фиделис, паук желаний Фас, попытался избавить комнату от некоторых жильцов. Однажды Келейос вошла в комнату как раз тогда, корда Фас охватил птичью клетку волосатыми лапами. — Фас! Фу!
Цепь, крепящая клетку к потолку, щёлкнула, стукнув паука и освободив птичку, которая тут же взлетела к потолку.
Келейос готова была испепелить злобную тварь, но тут с криками вбежала Фиделис. Она уверила Келейос, что сама накажет паука. Келейос оставила дело так, потому что убить чужого фамилиара значило нанести кровную обиду. Про себя она думала, что Фиделис сама приказала пауку убить животных.
Клетка с канарейкой снова висела на потолке, а Поти спала, где привыкла, и Пайкер спал в углу, и никто их не трогал. Кто мог видеть, замечал, что клетка, собачья подстилка и сама Поти излучали магию.
Фиделис протестовала против суровости такой охраны. Потом Келейос в разговоре с Зельном признала, что, пожалуй, огненная защита пятого круга — несколько слишком, но изменить это значило признать свою неправоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Её внимание привлекла возня под кроватью Фиделис, и на неё уставились множество глаз-иголок.
Это проснулся Фас, фамилиар Фиделис. Паук был величиной со среднюю собаку — маловат для паука желания, — но давал Фиделис мощь иллюзии.
Ветер подул сильнее, и на столе Келейос зашевелились бумаги, стараясь вырваться из-под придавившего их, как пресс, черепа демона в свинцовой оправе. Голый белый череп был её трофеем с Серого Острова. Это был один из младших демонов, но после встречи с родом дьявола вообще мало кто выживал. Для этого нужно было волшебное оружие и крупное везение — а её меч дал ей и то, и другое. Теперь рогатый череп служил прессом для бумаг и напоминанием о том, как ей удалось почти невозможное. Рядом лежал кусок руды, ожидая превращения в то, чем, по мнению Келейос, он больше хотел стать. Травяной пресс излучал аромат чабреца и мяты. Она подумала, не забыл ли его вычистить один из учеников, но слишком устала, чтобы обращать на это внимание.
Что-то зашевелилось в тёмном углу, но это была всего лишь ткань, закрывающая зеркало Фиделис — красивая вещь, в раме из полированного дуба с достающим до пола овалом безупречного стекла. У него была сила, как у всех заговорённых предметов, и она была злой.
Фиделис стала закрывать его от Келейос с тех пор, как та сказала:
— Я вижу тебя в комнате со светловолосым мужчиной. Даже лицо его почти вижу.
— Как ты это делаешь? — спросила та, внезапно побледнев. Келейос улыбнулась:
— Я ведь заклинатель, не забывай. И умею использовать зачарованные предметы куда лучше, чем иллюзионист-травник.
— Это зло. У тебя не должно быть такой способности. Келейос пожала плечами:
— Это демонская магия. И нравится тебе это или нет, я ею владею.
— Дьявольское охвостье! — прошипела Фиделис. — И давно ты смотришь в зеркало?
Келейос обдумала возможность соврать, заставив Фиделис попотеть от страха, но та была слишком опасной, чтобы с ней заводиться.
— Не очень, Фиделис. Твои секреты я не раскрывала. А прежде чем обзываться, припомни, что мой альянс с демонами произошёл случайно, а твой — нет. В общем, зеркало закрыли.
Келейос села на край кровати, спиной к Фасу и Фиделис. Если это была травная ворожба, она не хотела бы подставлять себя под обвинение. Скорее всего нападение продолжится за стенами комнаты. На сегодняшнюю ночь она, вероятно, была в безопасности — или на завтрашнее утро тоже? По опустившемуся под её тяжестью матрасу скользнул меч, Счастливец. Рукоять была вырезана просто для удобства, но камень в ней был не простой. Оранжевый талисман размером почти с её кулак, закреплённый в торце рукояти и отозвавшийся на её прикосновение пульсацией магии. Это было элементарное заклятие, первое, наложенное ею на оружие. Оно работало бы и в других руках, если знать как. В нем не было ни крови, ни связанного духа, и потому для использования его волшебной силы надо было его коснуться. Будь с ней сегодня Счастливец, она пострадала бы намного меньше или не пострадала бы вообще. Но в башню чуждую магию не вносят. Она погладила меч и отвергла заманчивую мысль вынуть его из ножен. Может быть, настало время носить оружие в открытую. Она зевнула, потянулась и положила меч на кровать так, чтобы он был виден.
Она стянула с ноги сапог. В двери материализовалась кошка. Такое было между ними соглашение. Дверь была заговорена так, что внизу была проницаемой, но срабатывала только на прикосновение Поти. Келейос не хотела, чтобы в комнату могла пролезть любая тварь размером с кошку. Гилсторпотия, имевшая в школе много имён — в частности, Миссис Потия, или просто Поти, — подошла потереться об ноги. Келейос взяла кошку на руки. Руки сказали, что с кошкой все нормально. Поти не была её фамилиаром, но она была и не просто кошкой и иногда чувствовала то, что мог почувствовать лишь фамилиар или другой чародей.
Матерью кошки была заколдованная эльфийка, которая когда-то попалась в эту форму, как в ловушку. Красивая серебряноглазая кошка в конце концов нашла себе настоящего кота, и Пота была их первым и единственным потомком. Говорят, в таких случаях старая форма в конце концов забывается. Келейос надеялась, что это правда. Иногда что-то в этих серебряных кошачьих глазах её пугало. Маме-кошке это было бы больно, но смешанная кровь дала Поти что-то магическое. Поти мяукнула, и Келейос взяла её ладонью за мордочку. Она поглядела в глаза цвета старого золота. Они безмолвно общались несколько спокойных минут, пока кошка не замурлыкала протяжно и довольно. Слова были не нужны, но Келейос тихо сказала:
— Я тоже рада тебя видеть. Она вздохнула. Слишком долго она была среди людей и привыкла разговаривать, даже когда не надо. Давно пора было бы навестить эльфийских родственников. Эльфы знали цену молчанию.
Её внимание привлекла тихая возня в углу. Проснулся Пайкер. Ободрённый её взглядом, щенок-дворняга подбежал поближе. Она улыбнулась, подумав о владельце, даже скорее хозяине Пайкера. Фельтан был самым молодым из необученных, кому удалось привлечь фамилиара, и он был из крестьян. Келейос сама привела их в школу. Если сон её сбудется, Фельтан умрёт. Она прогнала эту мысль, приучив себя не думать о предсказаниях смерти. Когда-то она на этом обожглась. Пайкер жил у неё, поскольку в спальнях учеников животных держать не разрешалось. Если делать исключения, даже для фамилиаров, школа превратится в зоопарк — по крайней мере так говорил Торан, мужского отделения. Келейос считала, что Торан просто не понимает детей, не понимает, насколько им нужны животные. Фйделис тоже жаловалась, что их комната стала зоопарком.
Лунный свет, проходя через клетку канарейки, начертил на полу толстую решётку. Келейос улыбнулась. Да, зверушек в комнате хватало.
Фамилиар Фиделис, паук желаний Фас, попытался избавить комнату от некоторых жильцов. Однажды Келейос вошла в комнату как раз тогда, корда Фас охватил птичью клетку волосатыми лапами. — Фас! Фу!
Цепь, крепящая клетку к потолку, щёлкнула, стукнув паука и освободив птичку, которая тут же взлетела к потолку.
Келейос готова была испепелить злобную тварь, но тут с криками вбежала Фиделис. Она уверила Келейос, что сама накажет паука. Келейос оставила дело так, потому что убить чужого фамилиара значило нанести кровную обиду. Про себя она думала, что Фиделис сама приказала пауку убить животных.
Клетка с канарейкой снова висела на потолке, а Поти спала, где привыкла, и Пайкер спал в углу, и никто их не трогал. Кто мог видеть, замечал, что клетка, собачья подстилка и сама Поти излучали магию.
Фиделис протестовала против суровости такой охраны. Потом Келейос в разговоре с Зельном признала, что, пожалуй, огненная защита пятого круга — несколько слишком, но изменить это значило признать свою неправоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74