«Полуэльфийка, если хочешь знать, как и почему, повтори написанные ниже слова. Зеркало тебе ответит. Колдунья».
На нижней половине листа было написано заклинание. Келейос узнала заклинание запуска: произнеси слова, добавь чуть-чуть чародейства и — быстро — магию. Келейос должна была это сделать, должна была узнать.
Она положила руки по обе стороны зеркала и произнесла:
— Услышь меня, зеркало. Поверхность стекла, овальный наблюдатель комнаты, услышь меня. Я заклинаю тебя, связываю тебя магией. Покажи мне, что я ищу, покажи мне то, что мне должно знать.
Сначала ничего не произошло. Потом гладкая поверхность затуманилась, как от дыхания.
В комнату вошла Джодда с двумя подмастерьями. За ними — Тобин. Он подошёл к зеркалу и встал рядом с Келейос.
Туман исчез, как от ветра, и открылось зеркальное изображение комнаты. На полу лежали камыши, тела не было.
Тобин позвал подмастерья Фельдспара: — Нам нужны два свидетеля. Джодда кивком дала разрешение, и заирдиец подошёл и стал смотреть.
В поле зрения появилась Фиделис, неся поднос с чаем. Паула встретила её словами:
— Новая смесь сортов мяты. Попробую, хотя, по-моему, я пробовала их все. Они скрылись за краем зеркала. Тихое бормотание. Чай был хорош, но у Паулы такой тоже был.
Голос Фиделис, восхищающейся полнотой коллекций трав у Паулы:
— Можно мне одолжить щепотку сушёных корней ревеня? — Конечно.
У слепой Паулы была своя система размещения трав по кувшинам, и она поднялась достать то, что попросили.
Обе женщины появились в зеркале, Паула шла к полкам с травами, спиной к гостье. Фиделис вытащила блеснувший на свету кинжал. Келейос прошептала:
— Смотри, Паула, ради Бога, смотри. Высокая стройная женщина подошла вплотную, наклонившись и заглядывая через плечо.
— Как ты помнишь, что во всех этих кувшинах? — Фиделис почти касалась собеседницы. Рука обхватила Паулу поперёк груди, сверкнул, взлетая, кинжал. Спина Паулы напряглась, и все на мгновение застыло. Мигнули свечи. Паула выбросила руку в сторону, будто за чем-то, спина выгнулась. Кожаная маска. Серое платье Фиделис, блестящее, как шёлк, лицо в распущенных волосах Паулы. Потом она отступила на шаг назад и вытащила нож.
Мгновение Паула стояла, кровь толчками хлестала из спины, отливая чёрным бархатом, потом она упала вперёд лицом. Она почти не дёргалась. Фиделис опустилась на колени и разгребла камыши, будто размётанные предсмертной судорогой.
Она ушла за край зеркала, вернулась с чайным подносом и вышла.
Неслышно подошла Джодда, глядя в зеркало, и сказала:
— Я ничего не могу для неё сделать. Келейос не сразу отреагировала, а потом медленно повернулась: — Ты не можешь её воскресить? — Нет, на этом оружии проклятие. Кто от него умирает, умирает навсегда. — Пожиратель душ? — Не знаю. — Значит, она мертва? — Да.
Келейос прошла мимо неё и встала на колени возле тела. По её неподвижному лицу катились слезы. Она коснулась волос мёртвой:
— Паула, клянусь, что ты упокоишься в мире и Фиделис ляжет рядом с тобой. В комнате раздался голос: — Келейос Заклинательница. Она подняла глаза и увидела лицо Фиделис, глядящее на неё из зеркала. Келейос встала и подошла: — Фиделис? Лицо улыбнулось:
— Тебе подарок, полуэльфийка, от твоего старого друга Харкии. — Фиделис отвернулась от зеркала и, смеясь, повернулась обратно. — И от меня, разумеется. Нож во тьме, полуэльфийка.
Зеркало треснуло. Келейос выбросила руку перед лицом и отвернулась. Зеркало плюнуло каскадом стеклянных брызг. Келейос покачнулась, стоя в кольце стекляшек, как под твёрдым дождём. Сначала она была ошеломлена, потом подумала, что осталась невредимой, но тут почувствовала два укола острой боли. Кусочек стекла в левой щеке и на шее слева. Рана на шее окрасила пальцы кровью. Джодда тронула её за плечо: — Позволь, я удалю осколок, Келейос. Тонкие пальцы целительницы вынули стёклышки. Келейос задохнулась от боли, когда вынимали осколок из шеи. Он проник глубоко. Чуть глубже, и она бы погибла, но её защитили броня и Счастливец. — Промахнулась, Фиделис! — прошептало она. Джодда вскрикнула и выронила последний осколок. Она держала руку, будто баюкая, и её пальцы покрывались волдырями. Она глядела на Келейос расширенными голубыми глазами: — Яд. Дермог. Келейос…
Келейос поняла. Дермог был производным от яда демонов, и ни один белый целитель не мог до него дотронуться, не то что вылечить. Сейчас её мог спасти только чёрный целитель. Единственный же чёрный целитель в хранилище вызвал её сегодня на пески и надеется её убить.
— Я позвал Лотора, — сказал Тобин. Она посмотрела на юношу, на его блестящий нагрудник. — Это не поможет. — Тебя может спасти лишь чёрный целитель.
— Лотор собирается сегодня меня убить. Зачем ему меня спасать? Юноша неловко поёжился. — Он отвечает на мой призыв. Он идёт. Будто материализовавшись от слов Тобина, в комнату вошёл чёрный целитель. Он был одет в полную броню, чёрную, как ночь, простую, без украшений. Только на шлеме высились два длинных рога. На боку висел обоюдоострый боевой топор — Гор. Он был заклинателем в полной силе своей и связал топор со своей душой. — Чем могу помочь? Келейос глянула на него: — Тебе разве Тобин не говорил? Он кивнул, чёрный шлем едва заметно склонился. — Так зачем спрашивать?
Серебряные глаза двумя драгоценными камнями выделялись на эбеновом фоне шлема.
— Корона Зардока, прекратите, вы, двое. Лотор, исцели её. — Тобин переводил глаза с одного на другую.
Келейос тяжело сглотнула. Раны начинали печь, будто кто-то поместил ей под кожу капли кипящего металла. Голос её прерывался:
— Может быть, он пришёл посмотреть, как я буду умирать.
— Лотор? — сказал Тобин. Он сделал шаг в его сторону, но в нерешительности застыл. Лотор стянул перчатки.
— Я не пришёл смотреть, как ты будешь умирать, Келейос. — Он прошагал по битому стеклу, кроша его сапогами. Голос из-под шлема звучал тихо, как шёпот: — Что, если я не стану тебя лечить, пока ты не пообещаешь выйти за меня замуж?
Огонь распространялся у неё по груди. Каждый вдох причинял боль. Она набрала столько воздуха, сколько смогла, и ответила: — Тогда я умру.
Он тихо рассмеялся и положил длинные белые пальцы ей на шею. — Я так и думал, что ты это скажешь. От его рук по коже пошла успокоительная прохлада. Келейос глубоко, прерывисто вздохнула. Жжение утихло, изгнанное охлаждающим волшебством. Ещё два крохотных всплеска боли, когда он лечил поверхностные раны. Келейос посмотрела на него: — Благодарю тебя, чёрный целитель. — Всегда рад.
Его рука лежала у неё на шее, и Келейос была вынуждена сделать шаг назад. — Почему, чёрный целитель? Он натягивал перчатки. — Почему я тебя спас?
— Да.
— У меня на то свои причины. Его взгляд ощущался ею почти физически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
На нижней половине листа было написано заклинание. Келейос узнала заклинание запуска: произнеси слова, добавь чуть-чуть чародейства и — быстро — магию. Келейос должна была это сделать, должна была узнать.
Она положила руки по обе стороны зеркала и произнесла:
— Услышь меня, зеркало. Поверхность стекла, овальный наблюдатель комнаты, услышь меня. Я заклинаю тебя, связываю тебя магией. Покажи мне, что я ищу, покажи мне то, что мне должно знать.
Сначала ничего не произошло. Потом гладкая поверхность затуманилась, как от дыхания.
В комнату вошла Джодда с двумя подмастерьями. За ними — Тобин. Он подошёл к зеркалу и встал рядом с Келейос.
Туман исчез, как от ветра, и открылось зеркальное изображение комнаты. На полу лежали камыши, тела не было.
Тобин позвал подмастерья Фельдспара: — Нам нужны два свидетеля. Джодда кивком дала разрешение, и заирдиец подошёл и стал смотреть.
В поле зрения появилась Фиделис, неся поднос с чаем. Паула встретила её словами:
— Новая смесь сортов мяты. Попробую, хотя, по-моему, я пробовала их все. Они скрылись за краем зеркала. Тихое бормотание. Чай был хорош, но у Паулы такой тоже был.
Голос Фиделис, восхищающейся полнотой коллекций трав у Паулы:
— Можно мне одолжить щепотку сушёных корней ревеня? — Конечно.
У слепой Паулы была своя система размещения трав по кувшинам, и она поднялась достать то, что попросили.
Обе женщины появились в зеркале, Паула шла к полкам с травами, спиной к гостье. Фиделис вытащила блеснувший на свету кинжал. Келейос прошептала:
— Смотри, Паула, ради Бога, смотри. Высокая стройная женщина подошла вплотную, наклонившись и заглядывая через плечо.
— Как ты помнишь, что во всех этих кувшинах? — Фиделис почти касалась собеседницы. Рука обхватила Паулу поперёк груди, сверкнул, взлетая, кинжал. Спина Паулы напряглась, и все на мгновение застыло. Мигнули свечи. Паула выбросила руку в сторону, будто за чем-то, спина выгнулась. Кожаная маска. Серое платье Фиделис, блестящее, как шёлк, лицо в распущенных волосах Паулы. Потом она отступила на шаг назад и вытащила нож.
Мгновение Паула стояла, кровь толчками хлестала из спины, отливая чёрным бархатом, потом она упала вперёд лицом. Она почти не дёргалась. Фиделис опустилась на колени и разгребла камыши, будто размётанные предсмертной судорогой.
Она ушла за край зеркала, вернулась с чайным подносом и вышла.
Неслышно подошла Джодда, глядя в зеркало, и сказала:
— Я ничего не могу для неё сделать. Келейос не сразу отреагировала, а потом медленно повернулась: — Ты не можешь её воскресить? — Нет, на этом оружии проклятие. Кто от него умирает, умирает навсегда. — Пожиратель душ? — Не знаю. — Значит, она мертва? — Да.
Келейос прошла мимо неё и встала на колени возле тела. По её неподвижному лицу катились слезы. Она коснулась волос мёртвой:
— Паула, клянусь, что ты упокоишься в мире и Фиделис ляжет рядом с тобой. В комнате раздался голос: — Келейос Заклинательница. Она подняла глаза и увидела лицо Фиделис, глядящее на неё из зеркала. Келейос встала и подошла: — Фиделис? Лицо улыбнулось:
— Тебе подарок, полуэльфийка, от твоего старого друга Харкии. — Фиделис отвернулась от зеркала и, смеясь, повернулась обратно. — И от меня, разумеется. Нож во тьме, полуэльфийка.
Зеркало треснуло. Келейос выбросила руку перед лицом и отвернулась. Зеркало плюнуло каскадом стеклянных брызг. Келейос покачнулась, стоя в кольце стекляшек, как под твёрдым дождём. Сначала она была ошеломлена, потом подумала, что осталась невредимой, но тут почувствовала два укола острой боли. Кусочек стекла в левой щеке и на шее слева. Рана на шее окрасила пальцы кровью. Джодда тронула её за плечо: — Позволь, я удалю осколок, Келейос. Тонкие пальцы целительницы вынули стёклышки. Келейос задохнулась от боли, когда вынимали осколок из шеи. Он проник глубоко. Чуть глубже, и она бы погибла, но её защитили броня и Счастливец. — Промахнулась, Фиделис! — прошептало она. Джодда вскрикнула и выронила последний осколок. Она держала руку, будто баюкая, и её пальцы покрывались волдырями. Она глядела на Келейос расширенными голубыми глазами: — Яд. Дермог. Келейос…
Келейос поняла. Дермог был производным от яда демонов, и ни один белый целитель не мог до него дотронуться, не то что вылечить. Сейчас её мог спасти только чёрный целитель. Единственный же чёрный целитель в хранилище вызвал её сегодня на пески и надеется её убить.
— Я позвал Лотора, — сказал Тобин. Она посмотрела на юношу, на его блестящий нагрудник. — Это не поможет. — Тебя может спасти лишь чёрный целитель.
— Лотор собирается сегодня меня убить. Зачем ему меня спасать? Юноша неловко поёжился. — Он отвечает на мой призыв. Он идёт. Будто материализовавшись от слов Тобина, в комнату вошёл чёрный целитель. Он был одет в полную броню, чёрную, как ночь, простую, без украшений. Только на шлеме высились два длинных рога. На боку висел обоюдоострый боевой топор — Гор. Он был заклинателем в полной силе своей и связал топор со своей душой. — Чем могу помочь? Келейос глянула на него: — Тебе разве Тобин не говорил? Он кивнул, чёрный шлем едва заметно склонился. — Так зачем спрашивать?
Серебряные глаза двумя драгоценными камнями выделялись на эбеновом фоне шлема.
— Корона Зардока, прекратите, вы, двое. Лотор, исцели её. — Тобин переводил глаза с одного на другую.
Келейос тяжело сглотнула. Раны начинали печь, будто кто-то поместил ей под кожу капли кипящего металла. Голос её прерывался:
— Может быть, он пришёл посмотреть, как я буду умирать.
— Лотор? — сказал Тобин. Он сделал шаг в его сторону, но в нерешительности застыл. Лотор стянул перчатки.
— Я не пришёл смотреть, как ты будешь умирать, Келейос. — Он прошагал по битому стеклу, кроша его сапогами. Голос из-под шлема звучал тихо, как шёпот: — Что, если я не стану тебя лечить, пока ты не пообещаешь выйти за меня замуж?
Огонь распространялся у неё по груди. Каждый вдох причинял боль. Она набрала столько воздуха, сколько смогла, и ответила: — Тогда я умру.
Он тихо рассмеялся и положил длинные белые пальцы ей на шею. — Я так и думал, что ты это скажешь. От его рук по коже пошла успокоительная прохлада. Келейос глубоко, прерывисто вздохнула. Жжение утихло, изгнанное охлаждающим волшебством. Ещё два крохотных всплеска боли, когда он лечил поверхностные раны. Келейос посмотрела на него: — Благодарю тебя, чёрный целитель. — Всегда рад.
Его рука лежала у неё на шее, и Келейос была вынуждена сделать шаг назад. — Почему, чёрный целитель? Он натягивал перчатки. — Почему я тебя спас?
— Да.
— У меня на то свои причины. Его взгляд ощущался ею почти физически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74