Ему говорили правду, в этом не приходилось сомневаться. Он научился безошибочно улавливать в показаниях свидетеля насторожённость, скрытую враждебность, притворную искренность и даже сердечность, страх, фальшь, показное стремление помочь родной полиции, злонамеренное желание обвести её вокруг пальца, словом, тысячу всевозможных побуждений. Сейчас он имел дело с показаниями искренними и нейтральными, без каких-либо эмоций.
— А теперь, пожалуйста, о соседке, вашей приятельнице, которая тоже имела возможность слышать рассказы Мартинека.
— Вероника? Что же о ней сказать? Слушала, потому что было интересно. Ведь ей довелось побывать в Штатах и теперь, слушая Мартинека, она то и дело смеялась.
— Вопросы какие-нибудь вашему брату задавала?
— Вопросы? — задумалась сестра Мартинека. — Ага, допытывалась, видел ли он собственными глазами шляпки американской миллионерши, потому как они, то есть американские старушки, по её словам носят совершенно невообразимые головные уборы.
— А она кому-нибудь рассказывала о приезде американской миллионерши?
— Откуда же мне знать? В принципе она не из болтушек, но, может на работе кому и сказала. Не знаю.
— Придётся расспросить её. — вздохнул Бежан. — Одной луковицы пани хватит? А как её фамилия?
— Хватит одной, в салат больше не надо, не то вкус испортится, — наставительно заметила сестра Мартинека. — А фамилия её… какая же Вероники на фамилия? Банькович… нет, Банькович был её первый муж, мы тогда ещё и познакомились, обе были молодые, только в этот дом переехали. Банькович погиб в автокатастрофе через год после женитьбы на Веронике, сам виноват… А потом она вышла второй раз замуж, а может, так жили, я не расспрашивала, она сама не говорила. И сейчас живут вместе, возможно, и расписались. А как фамилия второго — не знаю. Да вы сами спросите, ведь она в этом же доме живёт.
— В какой квартире?
— Да на этой же площадке лестничной, дверь напротив.
— И часто вы общаетесь?
— В последнее время реже, у меня ребёнок и родители на мне, она тоже работает.
— А когда ваш брат рассказывал об американке, почему она у вас оказалась?
Сестра Мартинека вдруг встревожилась.
— Пан полицейский, скажите честно — вы не договорились тут, у меня, встретиться сегодня с Мартинеком?
— Нет, конечно, с чего такое пришло пани в голову?
— Слава Богу! — облегчённо вздохнула молодая женщина. — Ни с чего, просто напомнили о нем, и я перепугалась. Готовлю обед на два дня, некогда мне столько времени проводить в кухне, а если придёт Мартинек — все сожрёт! Ведь это же бочка бездонная, просто бездна какая-то. Вы думаете, почему Кацпер такой худущий? Да потому что Мартинек сметает дома всю еду подчистую, брату ни крошки не остаётся. А вы, наверное, подумали — Кацпер по природе такой скелет? Родители уже свыклись с аппетитом Мартинека, да и куда им деться, у меня же пока ещё недостаточное благосостояние. Время от времени подкармливаю обжору, чтобы родители передохнули, а так на порог бы не пустила. Так о чем вы спросили?
— Просто поинтересовался, почему ваша приятельница Вероника Банькович зашла к пани в тот вечер, когда вы как раз подкармливали брата?
— Да уже не помню, так просто, по-соседски.
— Как вы думаете, я её застану дома?
— Сейчас она наверняка ещё не вернулась с работы, обычно они с мужем возвращаются поздно. Много работают, наверное. Они вместе работают, это я знаю.
— Где?
— Вот не скажу. Вероника говорила, да мне ни к чему, не запомнила. Но раньше восьми их дома не застанете, это уж точно, может, что передать?
— Если пани хоть слово скажет о моем визите, — веско и как-то зловеще промолвил Бежан, — не только соседке, но вообще кому-либо, то в следующий раз непременно назначу встречу Мартинеку в вашей квартире! Знаю, это шантаж, но поскольку нетипичный, статья мне не грозит. А расхлёбывать вам, так что решайте.
Сестра Мартинека с ужасом взирала на ставшего вдруг таким грозным полицейского. А она ещё заставила его по хозяйству помогать!
— Ну, знаете, — наконец произнесла женщина дрожащими губами. — Не ожидала от пана такого свинства.
— Все в ваших руках! — бросил в заключение полицейский и вышел.
Старший комиссар Бежан направлялся к следующему по списку свидетелю, когда его заловил по телефону помощник.
— Павляковская сменила адрес, — информировал Роберт. — И если быть точным, Павляковской она не могла себя называть, ибо с Павляковским они не расписались. А её настоящей фамилии установить не удалось.
— А сам Павляковский, отец Дороты?
— Проживал по указанному адресу, но выписался. Куда — пока не знаю, как раз занимаюсь выяснением данного обстоятельства. Зато установил, что некий Анджей Павляковский, надеюсь, тот самый, почти шестнадцать лет провёл в Штатах, уехал туда вскоре после рождения дочери и смерти её матери. Пробыл там, как видишь, довольно долго, шесть лет назад вернулся. Думаю, Войцеховский в своих поисках вышел на него, но наткнулся на его сожительницу, а та не захотела сообщать Войцеховскому сведений о бывшей любовнице своего сожителя, Кристине…
— Могла и не знать о её существовании.
— Могла и не знать, а Павляковскому не сочла нужным сообщить о звонке Войцеховского. Не исключено, отец Доротки не догадывался о том, что разыскивают его дочь.
— Да, сплошные «может», «возможно»… Итак…
— Итак, продолжаем поиски. У нас в списке остаются трое: соседка сестры Мартинека, некая Ханна Выстшик и Павляковский. Постарайся его разыскать, где-то же он прописан.
— И ещё Войцеховский.
— Войцеховскому позвоним вечером. Пока не поздно, берись за очередную кандидатуру из нашего списка, есть шансы уже застать дома.
— А подозреваемым надо бы вернуть перчатки, ведь ни одна из них так и не подошла…
— Правильно. Смотайся в лабораторию за ними.
К концу дня общими усилиями были допрошены ещё четыре человека из тех, которые оказались в орбите действия Войцеховского несколько лет назад. Одна из старушек даже знала мамашу пана Войцеховского, была на её похоронах. Именно она посоветовала пану Хубеку, уполномоченному Войцеховского, пошарить по кладбищам, назвав Повонзки, и тем весьма помогла искателю. Но ни о какой пани Паркер она никогда не слышала.
И вообще из разговоров с людьми, бывшими некогда собеседниками пана Хубека, явствовало, что это был человек сдержанный, попусту рта не раскрывал и фамилии пани Паркер никому не назвал. У его тогдашних собеседников создалось впечатление, что он разыскивает родных пана Войцеховского, тем более что беседовал исключительно с людьми, знавшими последнего. В розысках ни разу не упоминалась богатая американская старушка.
Бежан уже третий раз наведался к соседке сестры Мартинека, и опять у неё никого не оказалось дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— А теперь, пожалуйста, о соседке, вашей приятельнице, которая тоже имела возможность слышать рассказы Мартинека.
— Вероника? Что же о ней сказать? Слушала, потому что было интересно. Ведь ей довелось побывать в Штатах и теперь, слушая Мартинека, она то и дело смеялась.
— Вопросы какие-нибудь вашему брату задавала?
— Вопросы? — задумалась сестра Мартинека. — Ага, допытывалась, видел ли он собственными глазами шляпки американской миллионерши, потому как они, то есть американские старушки, по её словам носят совершенно невообразимые головные уборы.
— А она кому-нибудь рассказывала о приезде американской миллионерши?
— Откуда же мне знать? В принципе она не из болтушек, но, может на работе кому и сказала. Не знаю.
— Придётся расспросить её. — вздохнул Бежан. — Одной луковицы пани хватит? А как её фамилия?
— Хватит одной, в салат больше не надо, не то вкус испортится, — наставительно заметила сестра Мартинека. — А фамилия её… какая же Вероники на фамилия? Банькович… нет, Банькович был её первый муж, мы тогда ещё и познакомились, обе были молодые, только в этот дом переехали. Банькович погиб в автокатастрофе через год после женитьбы на Веронике, сам виноват… А потом она вышла второй раз замуж, а может, так жили, я не расспрашивала, она сама не говорила. И сейчас живут вместе, возможно, и расписались. А как фамилия второго — не знаю. Да вы сами спросите, ведь она в этом же доме живёт.
— В какой квартире?
— Да на этой же площадке лестничной, дверь напротив.
— И часто вы общаетесь?
— В последнее время реже, у меня ребёнок и родители на мне, она тоже работает.
— А когда ваш брат рассказывал об американке, почему она у вас оказалась?
Сестра Мартинека вдруг встревожилась.
— Пан полицейский, скажите честно — вы не договорились тут, у меня, встретиться сегодня с Мартинеком?
— Нет, конечно, с чего такое пришло пани в голову?
— Слава Богу! — облегчённо вздохнула молодая женщина. — Ни с чего, просто напомнили о нем, и я перепугалась. Готовлю обед на два дня, некогда мне столько времени проводить в кухне, а если придёт Мартинек — все сожрёт! Ведь это же бочка бездонная, просто бездна какая-то. Вы думаете, почему Кацпер такой худущий? Да потому что Мартинек сметает дома всю еду подчистую, брату ни крошки не остаётся. А вы, наверное, подумали — Кацпер по природе такой скелет? Родители уже свыклись с аппетитом Мартинека, да и куда им деться, у меня же пока ещё недостаточное благосостояние. Время от времени подкармливаю обжору, чтобы родители передохнули, а так на порог бы не пустила. Так о чем вы спросили?
— Просто поинтересовался, почему ваша приятельница Вероника Банькович зашла к пани в тот вечер, когда вы как раз подкармливали брата?
— Да уже не помню, так просто, по-соседски.
— Как вы думаете, я её застану дома?
— Сейчас она наверняка ещё не вернулась с работы, обычно они с мужем возвращаются поздно. Много работают, наверное. Они вместе работают, это я знаю.
— Где?
— Вот не скажу. Вероника говорила, да мне ни к чему, не запомнила. Но раньше восьми их дома не застанете, это уж точно, может, что передать?
— Если пани хоть слово скажет о моем визите, — веско и как-то зловеще промолвил Бежан, — не только соседке, но вообще кому-либо, то в следующий раз непременно назначу встречу Мартинеку в вашей квартире! Знаю, это шантаж, но поскольку нетипичный, статья мне не грозит. А расхлёбывать вам, так что решайте.
Сестра Мартинека с ужасом взирала на ставшего вдруг таким грозным полицейского. А она ещё заставила его по хозяйству помогать!
— Ну, знаете, — наконец произнесла женщина дрожащими губами. — Не ожидала от пана такого свинства.
— Все в ваших руках! — бросил в заключение полицейский и вышел.
Старший комиссар Бежан направлялся к следующему по списку свидетелю, когда его заловил по телефону помощник.
— Павляковская сменила адрес, — информировал Роберт. — И если быть точным, Павляковской она не могла себя называть, ибо с Павляковским они не расписались. А её настоящей фамилии установить не удалось.
— А сам Павляковский, отец Дороты?
— Проживал по указанному адресу, но выписался. Куда — пока не знаю, как раз занимаюсь выяснением данного обстоятельства. Зато установил, что некий Анджей Павляковский, надеюсь, тот самый, почти шестнадцать лет провёл в Штатах, уехал туда вскоре после рождения дочери и смерти её матери. Пробыл там, как видишь, довольно долго, шесть лет назад вернулся. Думаю, Войцеховский в своих поисках вышел на него, но наткнулся на его сожительницу, а та не захотела сообщать Войцеховскому сведений о бывшей любовнице своего сожителя, Кристине…
— Могла и не знать о её существовании.
— Могла и не знать, а Павляковскому не сочла нужным сообщить о звонке Войцеховского. Не исключено, отец Доротки не догадывался о том, что разыскивают его дочь.
— Да, сплошные «может», «возможно»… Итак…
— Итак, продолжаем поиски. У нас в списке остаются трое: соседка сестры Мартинека, некая Ханна Выстшик и Павляковский. Постарайся его разыскать, где-то же он прописан.
— И ещё Войцеховский.
— Войцеховскому позвоним вечером. Пока не поздно, берись за очередную кандидатуру из нашего списка, есть шансы уже застать дома.
— А подозреваемым надо бы вернуть перчатки, ведь ни одна из них так и не подошла…
— Правильно. Смотайся в лабораторию за ними.
К концу дня общими усилиями были допрошены ещё четыре человека из тех, которые оказались в орбите действия Войцеховского несколько лет назад. Одна из старушек даже знала мамашу пана Войцеховского, была на её похоронах. Именно она посоветовала пану Хубеку, уполномоченному Войцеховского, пошарить по кладбищам, назвав Повонзки, и тем весьма помогла искателю. Но ни о какой пани Паркер она никогда не слышала.
И вообще из разговоров с людьми, бывшими некогда собеседниками пана Хубека, явствовало, что это был человек сдержанный, попусту рта не раскрывал и фамилии пани Паркер никому не назвал. У его тогдашних собеседников создалось впечатление, что он разыскивает родных пана Войцеховского, тем более что беседовал исключительно с людьми, знавшими последнего. В розысках ни разу не упоминалась богатая американская старушка.
Бежан уже третий раз наведался к соседке сестры Мартинека, и опять у неё никого не оказалось дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100