Мартинек ел и пил, а гостья вела свой бесконечный монолог, глядя, как пончики, бабки и эклеры аккуратно исчезают в ротовой полости Мартинека.
— …и я ему сразу заявила, все слышали, мне скрывать нечего, а он должен знать, ведь нотариусы любят заранее все обдумать, что в основном достанется Доротке, моей крёстной внученьке. Он составит, и завтра я подпишу, пусть у девочки будет приданое, потому как из-за приданных, мой дорогой, всякие несчастья случаются, вот как с Люцинкой, да я тебе только что рассказывала, о, хорошо, что ты уже пришла, Фелиция, иди к нам, иди сюда, кофейку попей, смотри, как тут хорошо сидеть, какие-то там у вас палки торчали в садике, пришлось вырвать и выбросить, своими руками расчистила, теперь любо-дорого поглядеть, порядок, садись, садись, пусть кто-нибудь принесёт тебе чашку и тарелочку…
Взглянув туда, куда ей с гордостью показывала Вандзя, Фелиция с трудом устояла на ногах, и в глазах у неё потемнело. Столько сил стоило вывести шпорник совершенно необыкновенного цвета, и вот от него не осталось и следа, дорогая Вандзя все повыдергала…
* * *
Яцек Волинский уже настроился на вызов с улицы Йодловой. И даже по знакомству договорился в диспетчерской, если что — то только его машина, при этом он не скрывал причины своего интереса — симпатичной девушки. Романтический по своей женской природе персонал диспетчерской счёл причину более чем уважительной, поэтому на следующий день без всяких хлопот со стороны Доротки Яцек отвёз крёстную бабулю к нотариусу.
Через три часа он же доставил бабулю домой.
Парень уже понял, что оплата по счётчику сопровождается таинственным ритуалом, но не стал исследовать его. Да Бог с ним, он готов был и даром возить старушенцию — так интересно было общаться с проживающими в доме на Йодловой бабами, а особенно с упомянутой старушенцией, и на сей раз ни слова не упустил из её монолога на обратном пути.
— Только эти девочки и остались у меня, — прочувствованно изливала душу пассажирка, одним махом зачислив в «девочки» всех, начиная с юной Доротки и кончая семидесятилетней Фелицией. — Больше никого из близких у меня не осталось на всем белом свете, а я ведь не захвачу с собой денег в могилу. Дом бы купила, но мне так хорошо у них, наконец-то семейная обстановка, есть теперь кому подать стакан воды, а здоровье у меня уже не то, врачи чего только не находят — и косорукость, и плоскоглазие, и лихостопие. А моя Мирабелька из Порто-Рико уж такая была ленивая, такая привередливая — все по ней не так. И представляешь, коханый, требовала от меня денег, чтобы за все мелочи платить! Причём каждый день, транжирила почём зря. Как что у неё попрошу — так глухой прикидывается, а как денег требовать — ну ровно смола! Не понимала, дурёха, что таких денег никто в доме не держит, для того и существуют поверенные и счета в банке, а что я намучилась, выпрашивая у неё всякую малость, что накричалась, что настучалась — здоровье подорвала. А тут, а здесь моя дорогая внученька уж такая отзывчивая девочка, и тебе с ней будет хорошо, а на свадьбу подарю ей своё любимое ожерелье, мне не жалко, в крайнем случае, если надумаю на какой приём пойти в посольство, она мне даст поносить. Как думаешь, даст?
Спохватившись, заслушавшийся Яцек горячо подтвердил — даст непременно, она, Доротка, добрая, а уж для крёстной бабушки и вовсе ничего не пожалеет. Ну комедия, такой и по телеку не увидишь!
Довольная пассажирка снова затрещала:
— Оформила все в наилучшем виде. Темнить не стану, сразу им и скажу, зачем делать тайну, лучше устроим торжественный ужин по случаю отмывания — ведь документ оформлен по всем правилам, в лучшем виде. И ты непременно приходи, как же без тебя, считай, свой человек, а отмывать лучше всего шампанским, ты как считаешь? Вот только не знаю, найдётся ли у них шампанское, надо бы самой позаботиться, у них и без того много хлопот. Не знаешь, можно по телефону заказать шампанское?
Яцек знал наверняка, что по телефону можно заказать пиццу и пиво, насчёт же шампанского не был уверен. Ему ничего не стоило отвезти клиентку в самый лучший винный магазин на Солидарности, после чего выяснилось — за шампанское надо платить ему. К счастью, выручки хватило, расходы не испортили настроения, парень по-прежнему с удовольствием слушал бесконечное повествование о недобросовестных служанках из Центральной Америки, о распределении наследства между «девочками», а также о некоторых эгоистичных личностях, которые лишь притворяются друзьями, а сами рады отправить её не только за океан, но вообще на край земли, к тому же…
На устрицы Яцек предусмотрительно не клюнул, но икру купил, а затем мужественно принял очередное поручение — поинтересоваться о фрахте, то есть багаже, отправленном из Нью-Йорка малой скоростью, — уже, наверное, прибыл…
На этот раз по счётчику платила Меланья.
— Я, конечно, прошу извинить, но меня пригласили сегодня на отмывание…
— На ЧТО?
— Я так понял, вечером намечается приём по случаю свежеоформленного у нотариуса завещания. Во сколько он состоится?
— А пану не сообщили, во сколько? — съехидничала по своему обыкновению Меланья. — Впрочем, если по поводу завещания, то придётся отметить.
— Мне не сказали, во сколько. Но шампанское надо заморозить, не то пропадёт, а я сам за него платил. Я не намекаю, избави Бог…
— …и правильно делаешь! — отрезала Меланья. — Кто тебя просил платить? Ну да уж ладно, приплюсуй к счёту, сколько там с меня? И приходи вечером в любое время, придётся устроить приём, ничего не поделаешь…
Приём безошибочно учуял Мартинек, призванный подпереть покосившуюся мойку. Зато Доротка опоздала. Понимая, что дома ей теперь нет никакой возможности работать, упросила издательство выделить ей угол, где почти закончила редактуру норвежской тягомотины. Закончила бы и без «почти», да последний сотрудник издательства уже уходил, и помещение требовалось запереть. Пришлось уйти и Доротке.
Крёстная Ванда лично помогала накрывать на стол, отдавая распоряжения и ценные указания.
— Нет, нет, дорогуша, салфетки непременно разложи веером. И свечи поставь, ни одно торжество не обходится без свечей. Ложки ближе к тарелкам… а приправы где? Под бокалы положи подставки. Как это нету? А я видела — есть. Так не ленись, дитя моё, принеси. Тарелки неровно расставлены, поправь. Ну и где приправы?
Меланью это только смешило, зато Фелиция кипела от возмущения. Она не привыкла, чтобы ею командовали, — всегда распоряжалась сама; к тому же никак не могла смириться с потерей шпорника. Сильвия заблаговременно укрылась в кухне, предоставив сёстрам накрывать на стол и тем самым избежав утомительного общения с Вандзей.
Вот и получилось, что под обстрел угодил Мартинек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— …и я ему сразу заявила, все слышали, мне скрывать нечего, а он должен знать, ведь нотариусы любят заранее все обдумать, что в основном достанется Доротке, моей крёстной внученьке. Он составит, и завтра я подпишу, пусть у девочки будет приданое, потому как из-за приданных, мой дорогой, всякие несчастья случаются, вот как с Люцинкой, да я тебе только что рассказывала, о, хорошо, что ты уже пришла, Фелиция, иди к нам, иди сюда, кофейку попей, смотри, как тут хорошо сидеть, какие-то там у вас палки торчали в садике, пришлось вырвать и выбросить, своими руками расчистила, теперь любо-дорого поглядеть, порядок, садись, садись, пусть кто-нибудь принесёт тебе чашку и тарелочку…
Взглянув туда, куда ей с гордостью показывала Вандзя, Фелиция с трудом устояла на ногах, и в глазах у неё потемнело. Столько сил стоило вывести шпорник совершенно необыкновенного цвета, и вот от него не осталось и следа, дорогая Вандзя все повыдергала…
* * *
Яцек Волинский уже настроился на вызов с улицы Йодловой. И даже по знакомству договорился в диспетчерской, если что — то только его машина, при этом он не скрывал причины своего интереса — симпатичной девушки. Романтический по своей женской природе персонал диспетчерской счёл причину более чем уважительной, поэтому на следующий день без всяких хлопот со стороны Доротки Яцек отвёз крёстную бабулю к нотариусу.
Через три часа он же доставил бабулю домой.
Парень уже понял, что оплата по счётчику сопровождается таинственным ритуалом, но не стал исследовать его. Да Бог с ним, он готов был и даром возить старушенцию — так интересно было общаться с проживающими в доме на Йодловой бабами, а особенно с упомянутой старушенцией, и на сей раз ни слова не упустил из её монолога на обратном пути.
— Только эти девочки и остались у меня, — прочувствованно изливала душу пассажирка, одним махом зачислив в «девочки» всех, начиная с юной Доротки и кончая семидесятилетней Фелицией. — Больше никого из близких у меня не осталось на всем белом свете, а я ведь не захвачу с собой денег в могилу. Дом бы купила, но мне так хорошо у них, наконец-то семейная обстановка, есть теперь кому подать стакан воды, а здоровье у меня уже не то, врачи чего только не находят — и косорукость, и плоскоглазие, и лихостопие. А моя Мирабелька из Порто-Рико уж такая была ленивая, такая привередливая — все по ней не так. И представляешь, коханый, требовала от меня денег, чтобы за все мелочи платить! Причём каждый день, транжирила почём зря. Как что у неё попрошу — так глухой прикидывается, а как денег требовать — ну ровно смола! Не понимала, дурёха, что таких денег никто в доме не держит, для того и существуют поверенные и счета в банке, а что я намучилась, выпрашивая у неё всякую малость, что накричалась, что настучалась — здоровье подорвала. А тут, а здесь моя дорогая внученька уж такая отзывчивая девочка, и тебе с ней будет хорошо, а на свадьбу подарю ей своё любимое ожерелье, мне не жалко, в крайнем случае, если надумаю на какой приём пойти в посольство, она мне даст поносить. Как думаешь, даст?
Спохватившись, заслушавшийся Яцек горячо подтвердил — даст непременно, она, Доротка, добрая, а уж для крёстной бабушки и вовсе ничего не пожалеет. Ну комедия, такой и по телеку не увидишь!
Довольная пассажирка снова затрещала:
— Оформила все в наилучшем виде. Темнить не стану, сразу им и скажу, зачем делать тайну, лучше устроим торжественный ужин по случаю отмывания — ведь документ оформлен по всем правилам, в лучшем виде. И ты непременно приходи, как же без тебя, считай, свой человек, а отмывать лучше всего шампанским, ты как считаешь? Вот только не знаю, найдётся ли у них шампанское, надо бы самой позаботиться, у них и без того много хлопот. Не знаешь, можно по телефону заказать шампанское?
Яцек знал наверняка, что по телефону можно заказать пиццу и пиво, насчёт же шампанского не был уверен. Ему ничего не стоило отвезти клиентку в самый лучший винный магазин на Солидарности, после чего выяснилось — за шампанское надо платить ему. К счастью, выручки хватило, расходы не испортили настроения, парень по-прежнему с удовольствием слушал бесконечное повествование о недобросовестных служанках из Центральной Америки, о распределении наследства между «девочками», а также о некоторых эгоистичных личностях, которые лишь притворяются друзьями, а сами рады отправить её не только за океан, но вообще на край земли, к тому же…
На устрицы Яцек предусмотрительно не клюнул, но икру купил, а затем мужественно принял очередное поручение — поинтересоваться о фрахте, то есть багаже, отправленном из Нью-Йорка малой скоростью, — уже, наверное, прибыл…
На этот раз по счётчику платила Меланья.
— Я, конечно, прошу извинить, но меня пригласили сегодня на отмывание…
— На ЧТО?
— Я так понял, вечером намечается приём по случаю свежеоформленного у нотариуса завещания. Во сколько он состоится?
— А пану не сообщили, во сколько? — съехидничала по своему обыкновению Меланья. — Впрочем, если по поводу завещания, то придётся отметить.
— Мне не сказали, во сколько. Но шампанское надо заморозить, не то пропадёт, а я сам за него платил. Я не намекаю, избави Бог…
— …и правильно делаешь! — отрезала Меланья. — Кто тебя просил платить? Ну да уж ладно, приплюсуй к счёту, сколько там с меня? И приходи вечером в любое время, придётся устроить приём, ничего не поделаешь…
Приём безошибочно учуял Мартинек, призванный подпереть покосившуюся мойку. Зато Доротка опоздала. Понимая, что дома ей теперь нет никакой возможности работать, упросила издательство выделить ей угол, где почти закончила редактуру норвежской тягомотины. Закончила бы и без «почти», да последний сотрудник издательства уже уходил, и помещение требовалось запереть. Пришлось уйти и Доротке.
Крёстная Ванда лично помогала накрывать на стол, отдавая распоряжения и ценные указания.
— Нет, нет, дорогуша, салфетки непременно разложи веером. И свечи поставь, ни одно торжество не обходится без свечей. Ложки ближе к тарелкам… а приправы где? Под бокалы положи подставки. Как это нету? А я видела — есть. Так не ленись, дитя моё, принеси. Тарелки неровно расставлены, поправь. Ну и где приправы?
Меланью это только смешило, зато Фелиция кипела от возмущения. Она не привыкла, чтобы ею командовали, — всегда распоряжалась сама; к тому же никак не могла смириться с потерей шпорника. Сильвия заблаговременно укрылась в кухне, предоставив сёстрам накрывать на стол и тем самым избежав утомительного общения с Вандзей.
Вот и получилось, что под обстрел угодил Мартинек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100