Закуска в виде селёдочки тронула в Фелиции какие-то душевные струны, и она потребовала спиртного.
— Рыбка любит плавать! — заявила Фелиция, разливая непочатые пол-литра.
Сестры очень умеренно употребляли алкоголь, Мартинек тоже не был пьянчугой. Две стопочки всех удовлетворили. А Фелиция опять удивила. Потребовала бутылку красного. Бутылку принесли и дали открывать Мартинеку. Красное вино под говяжьи зразы с макаронами, зелёным салатом и помидорами оказалось в самый раз. Впрочем, оно неплохо шло и под изысканное блюдо — тушёную утку с рисом. На десерт были поданы пирожные из слоёного теста с кремом и вареньем, а тут как нельзя кстати пришлась горьковатая вишнёвая наливка. Она же хорошо пилась с кофе, в виде исключения заменившего обычный чай.
Никто не был пьян, но все пришли в отличное настроение. Все, за исключением Сильвии. Последняя с ужасом наблюдала за исчезновением — без остатка! — всех блюд. Всех, начиная с первого и кончая последним. Ни кусочка не осталось от зраз и уточки, слоёные пирожные исчезли как сон, как утренний туман. Все пожирал Мартинек.
Тупо уставившись на пустые тарелки, Сильвия мысленно прикидывала возможность приготовить завтрашний обед в старом котле для кипячения белья, который давно пропадал без дела. Сварить в нем, скажем, луковый суп или густую похлёбку, которая удовлетворит аппетиты целого взвода оголодавших десантников. Придя к такому решению, Сильвия совершенно успокоилась.
Остаток вечера прошёл в приятной, тёплой атмосфере, в дружеской беседе. В ней не принимала участия одна Доротка, которой предстояла ещё редактура перевода венгерского детектива. Сытный обед с капелькой вина положительно сказался на творческих способностях редакторши, и шпионский детектив засверкал всеми цветами радуги.
На седьмой день, в полдень, Мартинек торжественно приступил наконец к покраске оконной рамы. До двенадцати готовил краску, по капельке добавляя растворитель и без конца пробуя получившийся раствор, затем долго выбирал кисточку.
Но вот все готово, больше тянуть нельзя. И парень в отчаянии мазнул кистью по раме.
Мартинек не был совсем уж кретином, кое-какими познаниями в данной области обладал и понимал, что покраску одной рамы непременно следует закончить за один раз, ну, хотя бы с одной стороны.
Сосредоточенно нахмурившись, он осторожно поводил несколько раз по одному и тому же месту, чтобы покрыть дерево толстым, ровным слоем краски. Наблюдавшая за парнем Фелиция постояла, посмотрела, сделала попытку заставить работника немного живее водить кистью, но это было не в её власти. Тут зазвонил телефон, пришлось переключиться на другие дела.
До обеда Мартинеку удалось окрасить целых три четверти рамы с одной стороны! Потом он тщательно, как хирург, с полчаса мыл руки, хотя не очень их запачкал. Кончил мыть как раз в тот момент, когда на стол в столовой въехал суп. Не в котле, конечно, но все-таки в самой большой кастрюле, какая была в доме.
Луковый суп в исполнении Сильвии был классическим луковым супом в самой популярной его версий, то есть в его состав входили, кроме заглавного лука, бульон, чудовищное количество наструганного сыра и такое же количество гренок. В кастрюле помещалось шестнадцать порций, если считать на обычные глубокие тарелки. Сестры очень любили луковый суп, каждая съела по две порции. Весь остальной суп слопал Мартинек. Все десять тарелок, поскольку Доротки не было.
И вот тогда Сильвия возненавидела прожорливого юнца. Она уже не замечала его милой, добродушной физиономии, позабыла о его услужливости и готовности помогать всегда и во всем, из её памяти улетучились вежливость и воспитанность молодого человека, которые приводили сестёр в восторг. Теперь она видела перед собой прожорливое чудище, от которого надо было спасаться. Мысля поварскими категориями, Сильвия подумала о приготовлении чего-то такого, чего этот обжора был бы не в состоянии умять. В сознании смутно замаячил бык, целиком запечённый на чудовищном вертеле, даже не бык, а слон, мамонт! Сильвия не знала, каков слон на вкус, тем более мамонт, и годятся ли они в пищу. Да и деньги кончились, спохватилась она. Выданные Фелицией на неделю средства были угроханы за три дня. Что же теперь делать? Фелиция очень не любила, когда у неё просили дополнительные суммы на питание.
И опять заметила Сильвия взгляд, каким Меланья наблюдала за пожирателем супа. Было что-то такое в этом взгляде… и ужас, и восхищение. И Сильвия преисполнилась надежды, что младшая сестра, пожалуй, её поймёт. Фелиция же ничего не замечала.
На второе приготовлены были деликатесные филейчики из свиной вырезки, а к ним куча овощей: цветная капуста, брокколи, кукуруза, зелёный горошек и морковка. Мрачно наблюдая за исчезновением деликатесов, Сильвия невольно возвращалась мысленно к целиком зажаренному мамонту. Мелькнувшую было мысль о куриной печеночке — её много продаётся в магазине, тесно спрессованной и замороженной, — тут же пришлось отогнать. Ни в одном магазине не найдётся нужного ей количества; разве что закупить прямо на ферме, специализирующейся на экспортных поставках, да где взять деньги? Что же ей, несчастной, приготовить такое, чтобы насытился этот прожорливый дракон, эта бездонная бочка?
Вечером Сильвия поплакалась Меланьи, и та решила:
— Выдам тебе денег из своего кошелька, просто из любопытства. Хочу знать, сколько он способен сожрать? Ведь внешне совсем не похож на обжору. А что, действительно не осталось у тебя ни гроша?
— Вчера потратила последние, собственные, — захлюпала Сильвия.
— Все записала?
— Разумеется.
— Не помешало бы показать счета Фелиции. Непонятно, почему она ничего не замечает? Впрочем, мальчик довольно милый…
На восьмой день Сильвия поднатужилась и нажарила двести блинчиков с мясом. А Мартинек закончил покраску рамы с одной стороны. Вторую красить было нельзя, потому как он вовремя не соскрёб со второй стороны старую краску, теперь же приходилось ждать, пока подсохнет свежая. Фелиция нашла парню занятие на весь оставшийся день: собрать с их небольшого садика засохшие ветки и сложить в кучу. Хотя садик был крохотный, с нескольких растущих там деревьев сухих веток нападало достаточно.
Разумеется, к работе парень приступил только после обеда. За обедом Сильвия с Меланьей внимательно глядели ему в рот, считая исчезающие там блинчики. Слопал шестьдесят восемь штук. У Сильвии немного отлегло от сердца: наконец-то что-то осталось на завтра.
— Маленькая собачка… — задумчиво проговорила Меланья, глядя в окно на парня, который неторопливо волочил за собой первую веточку.
— Что ты сказала? — не поняла Сильвия.
— Да ничего особенного. Слышала от кого-то или где-то читала, что у маленьких собачек желудки обладают свойствами растягиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100