— Женщина! — прошептал он. — Вы разве не знали, что женщина на корабле — это к несчастью?!
— Она... как бы не совсем женщина, — стал оправдываться я. — Она, понимаете ли, призрак. — Тут я прикусил язык, но было уже поздно.
— Женщина, да еще и призрак! — еле выговорил капитан. — Нечего удивляться! Мой корабль обречен! Теперь из-за нее мы все потонем. И команда, и груз!
Жильбер заставил себя встать. Правда, он не то чтобы стоял, он скорее покачивался, но все же заслонил собой Анжелику.
— Не надо ничего такого враждебного, — предупредил я сквайра, не без труда поднимаясь на ноги. — Дайте-ка я взгляну, что там такое делается...
Но капитан оттолкнул меня от люка. Я только успел заметить за его спиной двух матросов, бледных от ужаса и дрожащих с головы до ног.
— Ты что, мужик, чокнулся? — проревел капитан. — Там заправский моряк щас на ногах не устоит. Ты же сухопутная крыса, тебя за борт смоет в момент!
— Меня можно привязать к ближайшей мачте, — предложил я. — Вы уж мне поверьте, я сумею вам помочь.
— Как же! — фыркнул один из матросов. — Кто ж такой выискался? Бог морей?
— Нет, но, если мы с ним встретимся, мы договоримся. Понимаете, я чародей.
Выпучив глаза от изумления, матросы попятились. Даже капитан удивился настолько, что мне удалось проскользнуть мимо него. Он, правда, тут же опомнился, бросился за мной, но я вильнул в сторону и кинулся к мачте.
Ветер ударил по мне так, словно меня стукнули мешком, полным песка. От грома, казалось, лопнут барабанные перепонки. Молния слепила глаза. Я чуть было не свалился за борт. Но все-таки сумел ухватиться за канат и удержаться, когда на палубу обрушился шквал ледяной воды Меня окатило с головы до ног. Я отплевывался, дрожал, но не выпускал канат из рук. В конце концов мне удалось подтянуться и ухватиться за кнехт.
— Ну что? Понял? — кричал мне капитан. А я с трудом разбирал его слова. — Видишь теперь? Чем ты тут поможешь? Давай, дуй в трюм!
— Нет... еще нет... — выдохнул я и поскорее прочел:
Бушуют волны, ветер свищет,
И мачта гнется и скрипит,
Но трусов буря тут не сыщет,
Гляди нас даже не мутит!
Плевали мы на эти бури,
Довольно шуток, Бог Морской!
Гони струю светлей лазури,
Гони луч солнца золотой!
Может быть, мне показалось, но, похоже, ветер немного утих.
— Маловато будет! — прокричал капитан. — Все равно нас может перевернуть!
— Надо бабу-призрака за борт кинуть! — заорал один из матросов. — Море сразу утихомирится.
Вот ведь люди — им бы только на кого-нибудь пальцем указать!
— Дайте же время, — крикнул я в ответ — Вам что, сразу так и подавай штиль? Буря как началась, ни с того ни с сего, что ли?
Капитан и матрос переглянулись. Капитан воскликнул:
— Так и было! Плыли себе, погодка такая чудная была, и вдруг море прямо вскипело, небо тучами затянуло, ливень хлынул!
Я изо всех сил вцепился в корабельный канат и не сводил глаз с бушующего моря.
— Эй, чародей, ты чего там? — рявкнул капитан.
— Да здесь я, здесь. — Я обернулся. — Это значит, что бурю на ваш корабль наслала злая колдунья.
Глава 22
— Колдунья наслала? — вскричал капитан. — Ну а как же, все из-за того, что на борту — баба!
— Нет. Из-за того, что на борту — я. — Я отвернулся, выругался и пробормотал: — Как же она догадалась?
Так и вышло, что я не заметил, как капитан и матрос обменялись испуганными взглядами, Лишь обернувшись, я увидел: свирепо сдвинув брови и сжав кулаки, они стояли совсем рядом, готовые кинуться на меня. Я вовремя увернулся, поднял руки и принялся произносить бессвязные слоги. Вояки в страхе застыли.
Я горько усмехнулся.
— Я все устрою по-другому. Скоро не получится, потому что сразиться мне надо с колдуньей, а не просто с бурей. Но солнце я верну.
Я повернул голову к волнам и запел:
Ой, волна моя, волна,
Ты гульлива и вольна!
Не губи, родная, нас
И утихни сей же час!
Раскаты грома стали потише. Капитан и матрос подняли глаза к небу. Ветер утих настолько, что они могли переговариваться без необходимости орать друг дружке на ухо.
— А он и взаправду чародей, — пробормотал матрос. Но капитан хмурился.
— Кто же все-таки с нами плывет, а?
Но тут налетел бешеный шквал, и над кораблем повисла стена воды — настоящее цунами.
Волна обрушилась на капитана и матроса, они жалобно завопили и вцепились в снасти. Вода тут же схлынула с палубы — громадная волна подняла бедный кораблик к самому небу, горизонт ушел вниз, нас завертело на месте. Капитан прокашлял что-то непечатное. Я прервал пение и крикнул:
— Потерпите еще немножко!
А сам я в этот миг чуть было не выпустил из рук канат! Новая волна обрушилась на меня. Я думал об одном: остаться в живых и потом больше никогда близко не подходить к воде! Волна схлынула. Все кричали, как полоумные. Я хватал ртом воздух и обшаривал закоулки памяти. Вынуть пачку стихов Фриссона я не осмеливался. Напрягаясь из последних сил, я вспомнил:
Раскинулось море широко,
Вот нечего делать ему!
Зачем оно с нами жестоко?
Я в голову взять не могу.
На палубе больше нет мочи стоять,
Нас за борт буквально смывает,
Но все ж не сдается наш гордый корабль,
Пощады никто не желает!
Напрасно колдунья наслала на нас
Грозу вперемежку с цунами,
И ветер свирепый утихнет сейчас,
И сжалится море над нами?
Я допел куплет и тут же запел песню с самого начала. Ветер сбавил силу, волны стали опадать.
Но вот налетел новый порыв ветра, и я понял, что у Сюэтэ еще есть порох в пороховницах.
Ну и ладно. Я и сам еще кое-что помнил.
Святой Брендан, спаситель моряков!
Не дай нам пасть на этой страшной битве!
Но дай нам силы одолеть врагов
И помяни нас всех в своей молитве!
Пропев первые строки, я запел дальше. Шторм ослабел, и не на миг, как раньше. Я пел и пел, а ветер становился все тише, волны — ниже, и в конце концов через некоторое время можно было уверенно сказать, что идет дождь. А потом и дождь прекратился, и тучи умчались к западу. На поверхности моря заплясали солнечные блики, матросы радостно закричали «ура» и стали подбрасывать вверх свои шапочки. Я закашлялся и прервал песню.
— Дайте же попить! У меня горло пересохло!
Помощник капитана бегом бросился выполнять мою просьбу, на ходу крича от радости.
Даже сам капитан усмехался, но вот взгляд у него все-таки был озабоченный.
— А что, если колдунья снова нападет, чародей?
— Придется снова спеть, — прокаркал я. — Мне вас очень жаль. Ну дайте же напиться скорее!
Мысленно я вознес благодарственную молитву святому Брендаму — ирландскому моряку, которой отправился исследовать Атлантику в утлой лодчонке и, видимо, открыл-таки Северную Америку.
Подбежал-помощник и подал мне большую деревянную кружку, которую я с благодарностью осушил. В кружке было теплое и горькое пиво, но оно показалось мне напитком богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
— Она... как бы не совсем женщина, — стал оправдываться я. — Она, понимаете ли, призрак. — Тут я прикусил язык, но было уже поздно.
— Женщина, да еще и призрак! — еле выговорил капитан. — Нечего удивляться! Мой корабль обречен! Теперь из-за нее мы все потонем. И команда, и груз!
Жильбер заставил себя встать. Правда, он не то чтобы стоял, он скорее покачивался, но все же заслонил собой Анжелику.
— Не надо ничего такого враждебного, — предупредил я сквайра, не без труда поднимаясь на ноги. — Дайте-ка я взгляну, что там такое делается...
Но капитан оттолкнул меня от люка. Я только успел заметить за его спиной двух матросов, бледных от ужаса и дрожащих с головы до ног.
— Ты что, мужик, чокнулся? — проревел капитан. — Там заправский моряк щас на ногах не устоит. Ты же сухопутная крыса, тебя за борт смоет в момент!
— Меня можно привязать к ближайшей мачте, — предложил я. — Вы уж мне поверьте, я сумею вам помочь.
— Как же! — фыркнул один из матросов. — Кто ж такой выискался? Бог морей?
— Нет, но, если мы с ним встретимся, мы договоримся. Понимаете, я чародей.
Выпучив глаза от изумления, матросы попятились. Даже капитан удивился настолько, что мне удалось проскользнуть мимо него. Он, правда, тут же опомнился, бросился за мной, но я вильнул в сторону и кинулся к мачте.
Ветер ударил по мне так, словно меня стукнули мешком, полным песка. От грома, казалось, лопнут барабанные перепонки. Молния слепила глаза. Я чуть было не свалился за борт. Но все-таки сумел ухватиться за канат и удержаться, когда на палубу обрушился шквал ледяной воды Меня окатило с головы до ног. Я отплевывался, дрожал, но не выпускал канат из рук. В конце концов мне удалось подтянуться и ухватиться за кнехт.
— Ну что? Понял? — кричал мне капитан. А я с трудом разбирал его слова. — Видишь теперь? Чем ты тут поможешь? Давай, дуй в трюм!
— Нет... еще нет... — выдохнул я и поскорее прочел:
Бушуют волны, ветер свищет,
И мачта гнется и скрипит,
Но трусов буря тут не сыщет,
Гляди нас даже не мутит!
Плевали мы на эти бури,
Довольно шуток, Бог Морской!
Гони струю светлей лазури,
Гони луч солнца золотой!
Может быть, мне показалось, но, похоже, ветер немного утих.
— Маловато будет! — прокричал капитан. — Все равно нас может перевернуть!
— Надо бабу-призрака за борт кинуть! — заорал один из матросов. — Море сразу утихомирится.
Вот ведь люди — им бы только на кого-нибудь пальцем указать!
— Дайте же время, — крикнул я в ответ — Вам что, сразу так и подавай штиль? Буря как началась, ни с того ни с сего, что ли?
Капитан и матрос переглянулись. Капитан воскликнул:
— Так и было! Плыли себе, погодка такая чудная была, и вдруг море прямо вскипело, небо тучами затянуло, ливень хлынул!
Я изо всех сил вцепился в корабельный канат и не сводил глаз с бушующего моря.
— Эй, чародей, ты чего там? — рявкнул капитан.
— Да здесь я, здесь. — Я обернулся. — Это значит, что бурю на ваш корабль наслала злая колдунья.
Глава 22
— Колдунья наслала? — вскричал капитан. — Ну а как же, все из-за того, что на борту — баба!
— Нет. Из-за того, что на борту — я. — Я отвернулся, выругался и пробормотал: — Как же она догадалась?
Так и вышло, что я не заметил, как капитан и матрос обменялись испуганными взглядами, Лишь обернувшись, я увидел: свирепо сдвинув брови и сжав кулаки, они стояли совсем рядом, готовые кинуться на меня. Я вовремя увернулся, поднял руки и принялся произносить бессвязные слоги. Вояки в страхе застыли.
Я горько усмехнулся.
— Я все устрою по-другому. Скоро не получится, потому что сразиться мне надо с колдуньей, а не просто с бурей. Но солнце я верну.
Я повернул голову к волнам и запел:
Ой, волна моя, волна,
Ты гульлива и вольна!
Не губи, родная, нас
И утихни сей же час!
Раскаты грома стали потише. Капитан и матрос подняли глаза к небу. Ветер утих настолько, что они могли переговариваться без необходимости орать друг дружке на ухо.
— А он и взаправду чародей, — пробормотал матрос. Но капитан хмурился.
— Кто же все-таки с нами плывет, а?
Но тут налетел бешеный шквал, и над кораблем повисла стена воды — настоящее цунами.
Волна обрушилась на капитана и матроса, они жалобно завопили и вцепились в снасти. Вода тут же схлынула с палубы — громадная волна подняла бедный кораблик к самому небу, горизонт ушел вниз, нас завертело на месте. Капитан прокашлял что-то непечатное. Я прервал пение и крикнул:
— Потерпите еще немножко!
А сам я в этот миг чуть было не выпустил из рук канат! Новая волна обрушилась на меня. Я думал об одном: остаться в живых и потом больше никогда близко не подходить к воде! Волна схлынула. Все кричали, как полоумные. Я хватал ртом воздух и обшаривал закоулки памяти. Вынуть пачку стихов Фриссона я не осмеливался. Напрягаясь из последних сил, я вспомнил:
Раскинулось море широко,
Вот нечего делать ему!
Зачем оно с нами жестоко?
Я в голову взять не могу.
На палубе больше нет мочи стоять,
Нас за борт буквально смывает,
Но все ж не сдается наш гордый корабль,
Пощады никто не желает!
Напрасно колдунья наслала на нас
Грозу вперемежку с цунами,
И ветер свирепый утихнет сейчас,
И сжалится море над нами?
Я допел куплет и тут же запел песню с самого начала. Ветер сбавил силу, волны стали опадать.
Но вот налетел новый порыв ветра, и я понял, что у Сюэтэ еще есть порох в пороховницах.
Ну и ладно. Я и сам еще кое-что помнил.
Святой Брендан, спаситель моряков!
Не дай нам пасть на этой страшной битве!
Но дай нам силы одолеть врагов
И помяни нас всех в своей молитве!
Пропев первые строки, я запел дальше. Шторм ослабел, и не на миг, как раньше. Я пел и пел, а ветер становился все тише, волны — ниже, и в конце концов через некоторое время можно было уверенно сказать, что идет дождь. А потом и дождь прекратился, и тучи умчались к западу. На поверхности моря заплясали солнечные блики, матросы радостно закричали «ура» и стали подбрасывать вверх свои шапочки. Я закашлялся и прервал песню.
— Дайте же попить! У меня горло пересохло!
Помощник капитана бегом бросился выполнять мою просьбу, на ходу крича от радости.
Даже сам капитан усмехался, но вот взгляд у него все-таки был озабоченный.
— А что, если колдунья снова нападет, чародей?
— Придется снова спеть, — прокаркал я. — Мне вас очень жаль. Ну дайте же напиться скорее!
Мысленно я вознес благодарственную молитву святому Брендаму — ирландскому моряку, которой отправился исследовать Атлантику в утлой лодчонке и, видимо, открыл-таки Северную Америку.
Подбежал-помощник и подал мне большую деревянную кружку, которую я с благодарностью осушил. В кружке было теплое и горькое пиво, но оно показалось мне напитком богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131