Нико дернул его вниз.
Они лежали рядом, обнявшись, как любовники, а все кругом ревели от смеха.
Нико вскочил первым, потащил за собой Птолемея. Они стояли, прислонившись друг к другу, тяжело дыша, обливаясь потом и страшно довольные собой.
Никто из них не видел Мериамон. Она скользнула за широкие спины македонцев; как она теперь заметила, здесь были и египтяне, темнокожие и маленькие, как дети, в этой компании, с любопытством смотревшие на нее. Но, поскольку они были одеты, как должно, их не смущало присутствие женщины. Постепенно все успокоилось.
Мериамон не могла оставаться невидимой, когда на нее было устремлено так много глаз, даже в тени своей тени. Она расправила плечи, подняла голову и приняла свой самый царственный вид.
– Кто-нибудь из вас видел царя?
Глотки прочистились, глаза опустились, тела задвигались, руки поднялись, хитоны появились, словно из воздуха. Один юный красавец весь залился краской, прежде чем успел прикрыться рукой.
– Он в купальне, – ответил голос, слишком хорошо ей знакомый. – Отвести тебя к нему?
– Я сама смогу найти его, – начала она, но Нико уже стоял перед ней, с хитоном в руке, прикрывавшим не больше, чем необходимо. Кто-то бросил ему полотенце. Нико набросил одежду через голову и подпоясался, потом вытер полотенцем пот с лица. И вот он уже шел, даже не бросив взгляд, чтобы убедиться, идет ли она за ним.
Она бы и не пошла. Но люди Александра не ожидали, что на площадке для борьбы будет присутствовать женщина: многие из них явно стеснялись, бессознательно пытаясь прикрыться. Ей стало их жаль.
Купальня была недалеко: через коридор вниз по лестнице. Нико стоял в коридоре. Здесь было прохладно и темновато после освещенного ярким солнцем двора. На мгновение он показался таким же темным, как ее тень, и не более материальным – неопределенные очертания и блеск глаз. Постепенно она увидела его яснее.
Мериамон остановилась. То, что она хотела сделать, было настоящим безумием.
Впрочем, она и сама была безумна. Она протянула руки.
Он посмотрел на них. Ее сердце похолодело. Руки стали опускаться.
Он схватил ее за руки. Руки его были теплые и слишком сильные, чтобы она могла вырываться.
– Не надо убегать, – сказал он.
– Надо.
– Но не от меня.
– Это был не ты.
– Рад слышать это.
Наступило молчание. Она посмотрела на их сплетенные руки. Ее были такие маленькие, а его такие большие. Но они так хорошо подходили друг другу.
– Я обманула тебя, – заговорила она. – Позволила тебе думать, что я нечто большее, чем я есть на самом деле. Вот… Я не могу дать тебе то, что жена дает своему мужу.
– Разве женщина может быть евнухом?
– У тебя не будет сыновей от меня.
Он неотрывно смотрел на нее. Глаза его были ясны. Он не отводил взгляд. Если он о чем-то, возможно, и сожалел, то только не о своем выборе.
– Я не царь, чтобы они мне были так необходимы.
– Все мужчины хотят их иметь.
– Но не каждый их имеет.
– Но если ты можешь…
– Можно завести наложницу, если до этого дойдет, – сказал он.
Она сама удивилась силе своего гнева. Она так дернула его, что он чуть не упал. Ее руки сомкнулись вокруг его пояса. Сердце его билось у самого ее уха. Билось, кажется, не так сильно, как ей бы хотелось.
– Если ты возьмешь меня… если ты хотя бы взглянешь на другую женщину… я клянусь тебе…
– Хорошо, – сказал он. И ни тени страха. – Ты тоже можешь взглянуть на другого.
Она откинула голову, чтобы взглянуть на него попристальней.
– Почему ты такой спокойный?
– Я разговаривал со старым жрецом, – ответил он. – Господином Аи. Он сказал, что ожидает меня.
– Похоже, ты не поверил.
– Я поверил, – сказал он. – Я же тебя знаю. Ты не такая, как наши македонские колдуньи. Твоя сила настоящая.
– У них тоже настоящая.
– Не такая, как твоя. Их магия дикая – приходит и уходит; и чаще не удается, чем удается. В тебе же заключена вся магическая сила Египта.
– Всего лишь несколько фокусов. Тень с глазами. Он приложил палец к ее губам.
– Хватит об этом. Ты говорила когда-то, что собираешься меня потребовать. Я готов.
– Даже по моему капризу?
– Надо было раньше думать, когда ты оставила на мне свою метку.
Она уткнулась в его хитон. Хоть это и было нелепо, но что оставалось делать? Выстиранная до мягкости в нильской воде и высушенная на солнце, шерсть чуть покалывала ей щеку. Пахло Нилом, свежим потом, немного кожей и лошадьми.
Его сердце билось все так же спокойно, он дышал глубоко и ровно. Ее уши, привыкшие улавливать каждый оттенок в работе человеческого тела, не слышали ни малейшего изъяна или слабости.
Ух, дерзкий эллин! Она оттолкнула его.
– Меня не нужно защищать. Не нужно присматривать за мной и караулить меня, как ребенка, который не может отойти от матери.
– Царица должна иметь стража, – сказал он. – У царей есть. Даже у Александра.
– Стража, – ответила она, – а не няньку. – Мериамон освободилась, хотя Нико и не пытался удерживать ее. – Мне нужно видеть царя.
Он отступил в сторону. Уголки его губ чуть-чуть приподнялись. Он смеялся над ней.
– Ты чудовище! – воскликнула она. Он ухмыльнулся и изобразил поклон.
– Как будет угодно моей госпоже.
Она проскользнула мимо него. Он устремился следом.
В купальне в полном разгаре шло сражение: группа царских друзей во главе с Гефестионом забаррикадировалась скамьями и полотенцами, а царь с полудюжиной прислужников и толпой сконфуженных египтян вел энергичный штурм. Смущение, однако, не мешало египтянам участвовать в игре. Вооруженные массой губок и где-то добытой корзиной лука, они вели яростный обстрел. «Убитых» и «пленных» под всеобщий рев восторга сбрасывали в бассейн, где уже было полно скалящихся и вопящих тел.
Александр пронзительно закричал и бросил свое «войско» на «укрепления». Его «воины» устремились на них по всей их длине и вместе с защитниками свалили все в бассейн.
Царь вынырнул, мокрый и ликующий, втягивая голову под обстрелом последними луковицами. Мериамон протянула ему почти сухое полотенце. Он протер глаза и ахнул:
– Мариамне!
Он был так похож на мальчишку, застигнутого в тот момент, когда сунул руку в горшок с медом, что Мериамон рассмеялась.
– Мериамон, – сказала она. – Это была блестящая победа.
– А разве нет? – Александр взял полотенце и аккуратно обернул вокруг талии. С серьезным видом она подала ему другое. Так же серьезно он вытирался, глядя на толчею в бассейне. – Похоже, твои соотечественники шокированы.
– Да уж, ни один персидский сатрап не вытворял такого, – согласилась она.
Он громко расхохотался.
– Ох, нет, клянусь Гераклом! Ты можешь себе представить, чтобы Мазас намочил свою бороду?
– У Мазаса красивая борода, – заметила она.
Александр потер подбородок. Мериамон знала, почему он приказал своим друзьям всегда чисто бриться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Они лежали рядом, обнявшись, как любовники, а все кругом ревели от смеха.
Нико вскочил первым, потащил за собой Птолемея. Они стояли, прислонившись друг к другу, тяжело дыша, обливаясь потом и страшно довольные собой.
Никто из них не видел Мериамон. Она скользнула за широкие спины македонцев; как она теперь заметила, здесь были и египтяне, темнокожие и маленькие, как дети, в этой компании, с любопытством смотревшие на нее. Но, поскольку они были одеты, как должно, их не смущало присутствие женщины. Постепенно все успокоилось.
Мериамон не могла оставаться невидимой, когда на нее было устремлено так много глаз, даже в тени своей тени. Она расправила плечи, подняла голову и приняла свой самый царственный вид.
– Кто-нибудь из вас видел царя?
Глотки прочистились, глаза опустились, тела задвигались, руки поднялись, хитоны появились, словно из воздуха. Один юный красавец весь залился краской, прежде чем успел прикрыться рукой.
– Он в купальне, – ответил голос, слишком хорошо ей знакомый. – Отвести тебя к нему?
– Я сама смогу найти его, – начала она, но Нико уже стоял перед ней, с хитоном в руке, прикрывавшим не больше, чем необходимо. Кто-то бросил ему полотенце. Нико набросил одежду через голову и подпоясался, потом вытер полотенцем пот с лица. И вот он уже шел, даже не бросив взгляд, чтобы убедиться, идет ли она за ним.
Она бы и не пошла. Но люди Александра не ожидали, что на площадке для борьбы будет присутствовать женщина: многие из них явно стеснялись, бессознательно пытаясь прикрыться. Ей стало их жаль.
Купальня была недалеко: через коридор вниз по лестнице. Нико стоял в коридоре. Здесь было прохладно и темновато после освещенного ярким солнцем двора. На мгновение он показался таким же темным, как ее тень, и не более материальным – неопределенные очертания и блеск глаз. Постепенно она увидела его яснее.
Мериамон остановилась. То, что она хотела сделать, было настоящим безумием.
Впрочем, она и сама была безумна. Она протянула руки.
Он посмотрел на них. Ее сердце похолодело. Руки стали опускаться.
Он схватил ее за руки. Руки его были теплые и слишком сильные, чтобы она могла вырываться.
– Не надо убегать, – сказал он.
– Надо.
– Но не от меня.
– Это был не ты.
– Рад слышать это.
Наступило молчание. Она посмотрела на их сплетенные руки. Ее были такие маленькие, а его такие большие. Но они так хорошо подходили друг другу.
– Я обманула тебя, – заговорила она. – Позволила тебе думать, что я нечто большее, чем я есть на самом деле. Вот… Я не могу дать тебе то, что жена дает своему мужу.
– Разве женщина может быть евнухом?
– У тебя не будет сыновей от меня.
Он неотрывно смотрел на нее. Глаза его были ясны. Он не отводил взгляд. Если он о чем-то, возможно, и сожалел, то только не о своем выборе.
– Я не царь, чтобы они мне были так необходимы.
– Все мужчины хотят их иметь.
– Но не каждый их имеет.
– Но если ты можешь…
– Можно завести наложницу, если до этого дойдет, – сказал он.
Она сама удивилась силе своего гнева. Она так дернула его, что он чуть не упал. Ее руки сомкнулись вокруг его пояса. Сердце его билось у самого ее уха. Билось, кажется, не так сильно, как ей бы хотелось.
– Если ты возьмешь меня… если ты хотя бы взглянешь на другую женщину… я клянусь тебе…
– Хорошо, – сказал он. И ни тени страха. – Ты тоже можешь взглянуть на другого.
Она откинула голову, чтобы взглянуть на него попристальней.
– Почему ты такой спокойный?
– Я разговаривал со старым жрецом, – ответил он. – Господином Аи. Он сказал, что ожидает меня.
– Похоже, ты не поверил.
– Я поверил, – сказал он. – Я же тебя знаю. Ты не такая, как наши македонские колдуньи. Твоя сила настоящая.
– У них тоже настоящая.
– Не такая, как твоя. Их магия дикая – приходит и уходит; и чаще не удается, чем удается. В тебе же заключена вся магическая сила Египта.
– Всего лишь несколько фокусов. Тень с глазами. Он приложил палец к ее губам.
– Хватит об этом. Ты говорила когда-то, что собираешься меня потребовать. Я готов.
– Даже по моему капризу?
– Надо было раньше думать, когда ты оставила на мне свою метку.
Она уткнулась в его хитон. Хоть это и было нелепо, но что оставалось делать? Выстиранная до мягкости в нильской воде и высушенная на солнце, шерсть чуть покалывала ей щеку. Пахло Нилом, свежим потом, немного кожей и лошадьми.
Его сердце билось все так же спокойно, он дышал глубоко и ровно. Ее уши, привыкшие улавливать каждый оттенок в работе человеческого тела, не слышали ни малейшего изъяна или слабости.
Ух, дерзкий эллин! Она оттолкнула его.
– Меня не нужно защищать. Не нужно присматривать за мной и караулить меня, как ребенка, который не может отойти от матери.
– Царица должна иметь стража, – сказал он. – У царей есть. Даже у Александра.
– Стража, – ответила она, – а не няньку. – Мериамон освободилась, хотя Нико и не пытался удерживать ее. – Мне нужно видеть царя.
Он отступил в сторону. Уголки его губ чуть-чуть приподнялись. Он смеялся над ней.
– Ты чудовище! – воскликнула она. Он ухмыльнулся и изобразил поклон.
– Как будет угодно моей госпоже.
Она проскользнула мимо него. Он устремился следом.
В купальне в полном разгаре шло сражение: группа царских друзей во главе с Гефестионом забаррикадировалась скамьями и полотенцами, а царь с полудюжиной прислужников и толпой сконфуженных египтян вел энергичный штурм. Смущение, однако, не мешало египтянам участвовать в игре. Вооруженные массой губок и где-то добытой корзиной лука, они вели яростный обстрел. «Убитых» и «пленных» под всеобщий рев восторга сбрасывали в бассейн, где уже было полно скалящихся и вопящих тел.
Александр пронзительно закричал и бросил свое «войско» на «укрепления». Его «воины» устремились на них по всей их длине и вместе с защитниками свалили все в бассейн.
Царь вынырнул, мокрый и ликующий, втягивая голову под обстрелом последними луковицами. Мериамон протянула ему почти сухое полотенце. Он протер глаза и ахнул:
– Мариамне!
Он был так похож на мальчишку, застигнутого в тот момент, когда сунул руку в горшок с медом, что Мериамон рассмеялась.
– Мериамон, – сказала она. – Это была блестящая победа.
– А разве нет? – Александр взял полотенце и аккуратно обернул вокруг талии. С серьезным видом она подала ему другое. Так же серьезно он вытирался, глядя на толчею в бассейне. – Похоже, твои соотечественники шокированы.
– Да уж, ни один персидский сатрап не вытворял такого, – согласилась она.
Он громко расхохотался.
– Ох, нет, клянусь Гераклом! Ты можешь себе представить, чтобы Мазас намочил свою бороду?
– У Мазаса красивая борода, – заметила она.
Александр потер подбородок. Мериамон знала, почему он приказал своим друзьям всегда чисто бриться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99