Они не почувствовали ее присутствия. Она была для них просто тенью, ее сила была за пределами их силы, и, может быть, их боги не говорили с ее богами. Они провозгласили одну и единственную Истину, которая сослужила им плохую службу в стране Кемет.
Ветер гудел в золототканом балдахине. Под ним царило молчание, а затем раздался ясный спокойный голос Александра:
– Значит, Дарий направил мне послание. Что же это за послание?
Один из послов в сверкающей одежде согнул палец. Другой достал свиток, увешанный печатями, стучащими друг о друга. Третий подал его, кланяясь, царскому переводчику.
Этот почтенный чиновник не потрудился сломать печати собственноручно. Со всяческими церемониями это сделал другой.
– Написано по-гречески, – сказал переводчик. Александра, казалось, все это развлекало.
– Прочти это, Тирсипп, – сказал он. Сказано было вежливо, но это был приказ.
Переводчик набрал воздуха в грудь и начал:
– «Филипп Македонский жил в дружбе с Великим Царем Артаксерксом, но когда Артаксерксу наследовал его сын, царь Филипп обидел его без всякой причины и начал против него войну. Теперь Александр правит на месте Филиппа, и мы еще не получили от него слов о союзе или о дружбе. Напротив, он ввел свою армию в Азию и причинил много вреда царю и народу Персии. Таким образом, царь Дарий был втянут в войну, чтобы защитить свое царство и трон своих предков. Богу было угодно, чтобы битва закончилась так, как она закончилась. Теперь царь Дарий просит царя Александра освободить из плена его жену, мать и детей и даровать свою дружбу и союз. Он также умоляет Александра прислать свое посольство, которое будут сопровождать преданные слуги царя, Арсим и Мениск, чтобы можно было обменяться гарантиями чести и дружбы».
Переводчик опустил письмо. Тишина была гробовая.
Все взгляды были устремлены на Александра, который сидел неподвижно, словно бронзовая статуя. Когда он пошевелился, это было так же странно, как если бы шевельнулась гора. Александр наклонился, протянул руку, и Тирсипп вложил в нее письмо. Он быстро его прочел, чуть шевеля губами, и Мериамон не услышала этого шепота.
Царь свернул письмо и держал его, слегка постукивая им по ладони. Глаза его были темны и туманны, чуть ли не сонные.
– Тирсипп, – сказал он, – возьми свои письменные принадлежности.
Один из писцов засуетился и по команде переводчика приготовился заняться делом.
– Пиши, – Александр заговорил медленно, потом все быстрее, по мере того как слова рождались у него в мозгу. – Александр Македонский Дарию Персидскому. Твои предки принесли войну и вторглись в Македонию и Элладу и произвели опустошение среди нашего народа без всякой причины или повода. Как командующий армиями Эллады, я пришел в Азию, чтобы отомстить за войну, в которой виновна Персия, и только Персия. Я победил твоих сатрапов и военачальников. Теперь я победил тебя самого и все твои армии. По воле богов я правлю в твоей стране и забрал себе тех твоих людей, которые искали у меня убежища. Никто их не принуждал, они служат мне добровольно и с охотой, как они сами могут подтвердить.
Александр замолчал. Персы ничего не говорили и ничего не делали. Казалось, у них нет сил даже пошевелиться. Александр наклонился к ним, потом заговорил, слегка повысив голос:
– Приходи ко мне, Дарий. Приходи ко мне как к властелину Азии. Ты боишься, что я причиню тебе зло? Тогда пришли своих друзей, и я гарантирую их безопасность. Попроси меня вернуть твою мать, твою царицу и твоих детей и все, что только пожелаешь, и я отдам их тебе. Помни только, что я царь Азии, и ты мне не ровня. Все, что было твоим, стало моим. Попроси, как должно, и я верну тебе, но если ты этого не сделаешь, я накажу тебя как вора. А может быть, ты хочешь назад свой трон? Тогда встань и сражайся за него. Не убегай. Где бы ты ни спрятался, будь уверен: Александр найдет тебя.
Он откинулся в кресле.
– Запишите все это слово в слово, – сказал он, – и ты, Тирсипп, отвезешь письмо Дарию. С тобой ничего не случится. Даю слово.
Никто не решался спросить, какие поручительства он может дать Дарию. Все, даже его люди, словно лишились дара речи. Царь Азии! Уж не сошел ли он с ума?!
Едва ли! Александр рассмеялся, видя их растерянные глаза. Этакий смешливый мальчик, дразнящий льва в стае, танцующий с ураганом.
Персы не пожелали оставаться, чтобы сносить выходки безумца. Они только попросили, чтобы им дали возможность убедиться, что с царскими женщинами все в порядке. Убедившись в этом, они сели на коней и, хотя уже наступала холодная ночь, двинулись в обратный путь вместе с небольшим посольством Александра.
– Жаль, – сказал Александр, – я угостил бы их отличными яблоками.
«И еще изрядной долей унижений», – подумала Мериамон, но не сказала этого вслух. Как же ей было приятно увидеть лица послов, когда они поняли, кто такой Александр. Безумный, да, но безумный так, как может быть безумен бог, или царь, которого создали боги.
Путь от Маратоса до Сидона был триумфальным шествием. Древний город Сидон распахнул объятия Александру и назвал его царем Азии.
В городе был свой царь, который воевал вместе с сидонским флотом на стороне персов. Его сына и наследника не смогли найти, когда Александр послал за ним: он благоразумно скрылся. Если у него был здравый смысл, он должен был бы отправиться в море, где Александру было его не достать.
Александр и не собирался гоняться за ним. Вместо этого он отправился на охоту в сопровождении небольшой компании: несколько охранников, некоторые старшие слуги, пара друзей, даже некоторые самые отчаянные сидонские вельможи. Это была славная, шумная охота, немало было пролито пота и крови, и в конце концов царь убил льва.
– Лучше, чем битва, – сказал на ломаном греческом один из сидонцев, ухмыляясь в разлохмаченную бороду. Гефестион посмотрел сверху вниз на человека, который едва доставал ему до плеча, и тоже ухмыльнулся, хотя и кривовато. Он слишком приблизился ко льву и был ранен ударом когтей, но это позволило Александру убить зверя копьем в самое сердце. Вечером Александру будет что сказать по этому поводу. А сейчас он ехал во главе охотников обратно в город и вез с собой львиную шкуру для плаща и череп для шлема.
Гефестион немного замедлил шаг. О ранах не стоило беспокоиться: на вид страшные, но неглубокие и хорошо перевязаны. Правда, мешала повязка на груди, затрудняя дыхание.
– Он… впечатляет, – сказал сидонец. Гефестион покосился на него, и улыбка его погасла. Подошел еще один, помоложе, с небольшой аккуратной курчавой бородкой, явно брат этого сидонца – невысокий рыжеватый человек, с ястребиным лицом и быстрым взглядом. Старший – Артас – и младший – Теннес – были его гостями-хозяевами в Сидоне и были способны на все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99