ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вы не допустите этого царя в стены города. Вы не передумаете?
– Мы не можем, – отвечал посланник. Александр вскинул голову. Краска отхлынула от его лица, глаза сверкали, широко раскрытые, устремленные на город.
– Я совершу жертвоприношение, – сказал он. – Даю вам слово.
– Тогда тебе придется ждать долго, – отвечал посланник. Он тоже побледнел, это было видно даже под бородой и загаром. Бледность Александра была вызвана яростью, бледность посланника – злобой, но более того – страхом. Но он не собирался уступать – и Александр тоже.
– Я буду ждать столько, сколько понадобится, – сказал Александр. – Я не двинусь отсюда, пока не совершу жертвоприношение.
Даже его люди задохнулись, услышав это. Они видели город на скале, и простор моря, и корабли, крошечные по сравнению с исполинскими стенами. Сорок пять метров была высота этих стен. Никто никогда не преодолевал их. Никто никогда не брал город.
Александр улыбнулся, глядя на них.
– Я возьму, – сказал он. – Я совершу свое жертвоприношение.
11
– Это не безумие, – сказал Птолемей. – В этом есть определенный смысл.
– Безумный смысл, – возмутился Нико. – Ты хорошо разглядел это место, где расположен этот город? Между ним и нами полмили воды, у нас нет кораблей, а царь взбесился, потому что ему сказали, что он не получит, чего хочет.
– Я бы сказал, он зол, – заметил Птолемей. – Он терпеть не может, когда ему перечат. Но разума он не лишился. Как раз думать он способен. Вспомни, что мы здесь делаем. В Тире целый флот, платят ему персидским золотом, построили его и плавают на нем в основном финикийцы. Возглавляет его, можешь быть уверен, тирский царь. Он может прийти сюда с целой армией, обеспечить ей снабжение, высадиться, когда ему придет в голову сражаться, держать эту армию недостижимой для нас, когда ему захочется отдохнуть, и тем самым лишить нас всех шансов сбросить персидское ярмо.
– Да знаю я! – вспылил Нико. – Готов поспорить, что я знаю это не хуже тебя. Но он не сумеет взять Тир. Как он собирается сделать это? На крыльях?
– У него есть план, – возразил Птолемей. – Вот увидишь.
– Да? И долго этого ждать?
– Сколько нужно, – ответил его брат. Мериамон не помнила, как зашла так далеко вдоль берега. Сначала она была в женском конце лагеря, а теперь оказалась дальше царского шатра, опираясь на копье, которое кто-то воткнул в песок и позабыл, и слушала разговор Нико с братом. Вокруг были и другие люди. Все они кричали, повторяя примерно то же, что говорили Птолемей и Нико. Большинство из них думали так же, как Нико.
Царь ушел. Так же поступили и тирцы, отплыв на одной из своих лодок и, без сомнения, радуясь, что остались в живых. Гнев царя имел запах раскаленного железа, он висел в воздухе, заставляя белеть глаза мужчин.
– Он не может сделать это, – сказала Мериамон.
Ее голос четко прозвучал в тишине. Нико резко повернулся, быстро, как испуганный кот. Она встретилась с ним взглядом.
– Он не может сделать это, – повторила она. – Он не может оставаться здесь. Ему надо своротить небо и землю, чтобы взять этот город. Что же будет со страной Кемет?
– Во имя богов, что ты здесь делаешь?!
Его возмущение не волновало ее. Даже опираясь на копье, Мериамон пошатывалась, колени ее подгибались, руки ослабели. Но она хотела получить ответ.
– Что же будет с моей страной? Во что она успеет превратиться, пока Александр тешит свою гордыню, осаждая Тир?
– Ладно, – сказал Птолемей. – Твоя страна подождет. Она еще может подождать.
– Месяцы! – закричала она. – Годы! Это слишком долго! Это – слишком…
Нико подхватил ее. Мериамон удивилась. Она могла бы ожидать, что это сделает Птолемей, поскольку Нико так не нравилось быть при ней нянькой, и он так ловко отделался от нее, оставив на попечение персидских женщин. Но он подхватил ее, когда она падала, не дав ей ушибиться, и при этом ругался, что не может поднять ее одной рукой. Его брат сделал это вместо него, словно и не заметив ее ничтожной тяжести.
– Слишком долго, – повторила Мериамон.
– Очень может быть, – ответил Нико, – если ты убьешь себя, беспокоясь об этом. Я сверну этим бабам шеи, честное слово! Как они могли позволить тебе выйти, полумертвой, в лихорадке, и как ты могла дойти так далеко…
– Не знаю, – отвечала она, – как я добралась сюда. Разве ты не доволен? Царь убьет их вместо тебя, если мне не станет лучше.
– Я убью тебя, – прорычал Нико.
– Послушайте, – вмешался Птолемей. Он был обеспокен; его брови нахмурились, когда он взглянул на Мериамон. Но он был также и доволен. – Послушайте меня. Я отнесу тебя туда, где тебе положено быть, госпожа, а тебе, Нико, наверное, стоило бы некоторое время присмотреть за ней. Ты же знаешь, что она права. Ты спихнул ее Барсине. Не хотел бы я слышать, что скажет царь, если узнает об этом.
– Он знает, – ответила Мериамон. – Он приходил, но сказал только, что я очень худая.
– Ты действительно худая. – Птолемей двинулся в путь. Он шагал размашисто и твердо, нес ее без труда, время от времени кивая знакомым. Они смотрели удивленно. Мериамон болезненно ощущала их взгляды, потому что у нее не было тени, чтобы защитить ее. Она забыла о своей тени. Мериамон попыталась освободиться.
– Нет, – сказала она, – не надо снова туда.
– Не надо к женщинам? – Птолемей смотрел хмуро и удивленно. – Тебе там будет лучше всего, пойми. Барсина даже немного изучала медицину у греческих врачей. Таис не сумеет так хорошо заботиться о тебе.
– Нет, – повторила Мериамон.
– Бредит, – заметил Нико. – Как и тогда, когда очнулась и увидела, где находится. Разбушевалась. Им пришлось усыпить ее.
– Нет! – закричала Мериамон. – Я не хочу снова туда! Не надо нести меня туда!
Она была слаба, но, может быть, сильнее, чем ожидал Птолемей. Ей почти удалось вырваться, и Птолемей охнул: локтем она ударила его по ребрам.
Его руки крепко сжались. Мериамон едва могла дышать. Косы ее растрепались, и волосы закрыли лицо. Руки ее были прижаты, и она не могла больше сопротивляться. Голова кружилась, болел живот.
Птолемей не выпускал ее.
– Ладно, хватит, – сказал он. – Я отнесу ее к Филиппосу. Или, – он насмешливо посмотрел на нее, – ваше высочество опять будет против?
У нее не осталось ни слов, ни страха, ни сил. Главное, что Филиппос не перс. Остальное сейчас не волновало.
Ей не следовало ходить по воде. Мериамон это прекрасно понимала и не нуждалась в том, чтобы это ей беспрерывно повторяли, как только она пришла в себя.
Она чуть не умерла. Это ей тоже говорили. Часто. Неужели они думают, что она не знает? Она видела тьму, и долгий свет, и голоса без слов. Она видела сухую землю и пустое небо. Она видела тени, которые проходили мимо. Она видела смерть. Она ходила по краю ее всю жизнь, в тишине, куда не доходили приказы богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99