.. Звук разбитого пулей окна. Завыла сигнализация.
Скользкие кирпичи. Увертываясь, удерживая равновесие, толкая, борясь за... Джон выворачивал руку с пистолетом до тех пор, пока револьвер не уставился дулом в небо, роняющее капли дождя на напряженные лица борющихся.
Гласс пнул его коленом, метя в пах, но попал в живот, задетые пулей ребра отозвались резкой болью.
Не закричать, дыхание...
Пистолет, палец Гласса на спусковом крючке, курносый бочонок рвался назад и вперед между ними. Джон нажал кнопку, блокирующую барабан револьвера. Барабан открылся. Шесть патронов выпали на тротуар, подобно золотым каплям дождя.
Гласс запустил разряженный револьвер прямо в глаза Джону. Ослепленный, кричащий, Джон выстрелил ребром ладони прямо перед тобой...
Пошевеливайся!
Отпрыгнул в сторону, моргнул.
Гласс сложил зонт, повернул ручку, стальной наконечник... Зонтик с секретом нацелился в защищающуюся руку Джона. Не стоит беспокоиться о защите жизненно важных органов. Яд. Старый трюк КГБ. Правда, быть может, новый состав яда. Мокрый узкий стальной клинок, как змея, проскочил мимо глаз Джона. Джон метнул в Гласса пустым мусорным ведром, о которое запнулся, пятясь по тротуару. Гласс увернулся, раздался грохот алюминия о кирпич.
Бежать! Хромота, он видел, что я хромаю... Переулок, почти рядом, только нырнуть вправо...
Дождь. Вой сигнализации и полицейских сирен в ответ. Топот Гласса все ближе. Черные пластиковые мешки для мусора.
Впереди белый дощатый забор. Изогнутая арка высоких ворот — закрыто.
Как на учениях. В школе спецподразделений. Беги быстрее, используй здоровую ногу
оттолкнулся
прыгнул, ухватился за верхний край забора, подтянулся, край врезается в оцарапанные пулей ребра, и с воплем Джон перевалился, шлепнувшись по другую сторону...
Перевернулся на другой бок, ноги упираются в дорожку внутреннего дворика...
Черный ротвейлер, разъяренный, лающий, скалящий клыки...
Из последних сил бегом обратно к высоким тяжелым деревянным
воротам, нащупал металлический засов, отодвинул его...
Ворота распахнулись и вытолкнули Джона обратно в переулок, когда до нападавшей собаки оставалось каких-то несколько дюймов. Инерция бросила сто-тридцатифунтовое животное на грудь Глассу. Столкновение отбросило человека назад. Он пошатнулся, собака сделала стойку и зарычала.
Джон влетел за ограду, во двор, захлопнул за собой ворота и задвинул засов.
Невидимое рычание, лай.
Захромал вдоль внутреннего дворика, в окнах дома зажегся свет. Взобрался на скользкую поленницу.
Собачий вой.
Перемахнул через забор в соседний двор. Захромал к низким декоративным воротам, открывающим путь в проезд между домами.
Проезд вывел на улицу, находившуюся в целом квартале от Гласса.
Бежать, нога волочится, нога не должна волочиться — бежать.
Поскальзываясь, спотыкаясь, ударяясь о стоящие машины — бежать.
Добраться туда. Добраться туда первым.
Один квартал. Второй.
Парень в костюме, галстуке и пальто нараспашку, шедший по улице, пристально посмотрел на еще одного, бегущего среди ночи под дождем, ненормального, которому не сидится дома.
Чего только не встретишь в столице.
Джон споткнулся о зазубренный булыжник, растянулся на тротуаре.
Ползти.
Через какой-то безымянный парк, на границе Парк-вэй.
Грязь. Мокрая прошлогодняя трава. Кустарник. Деревья, безжизненные силуэты которых притаились в ночи.
Песчаный ров. Упал в него, обернувшись, посмотрел на квартал домов в Джорджтауне, на ряд машин у обочины.
Вот она, «тойота» несуществующей дочери Гласса, «учащейся в колледже».
Сердце колотится, дыхание замедляется — нельзя дышать слишком часто и тяжело, нельзя, чтобы были видны поднимающиеся клубы пара.
Прислушаться.
Торопливые шаги. Не бегущие, которые могут привлечь копов или жильцов близлежащих домов, имеющих под рукой телефон.
Пустынная ночная улица, только человек в шляпе, идущий под дождем с закрытым зонтом, озирающийся по сторонам...
Ищет машину, ясно, что ищет свою машину.
Нога затекла. Не шевелись! Ни звука!
Наконец нашел свою машину, в багажнике которой, как Джон рассказал Глассу, лежат единственные существующие доказательства.
Фонг, выживи, пожалуйста, выживи...
Пока еще жива. Гласс это тоже подтвердил. Сейчас Гласс направится к центру. Возможно, в штаб-квартиру, чтобы предотвратить попытки Джона попасть в управление, чтобы связаться по секретным каналам со своими наемниками. Там у него будет время выстроить замок из лжи и безумия и выдать за хозяина этого замка Джона Лэнга. Растратчика Джона Лэнга. Один, или два, или даже три раза подозреваемого в убийстве Джона Лэнга. Грязные деньги. Мертвый напарник, замешанный в грязных делах. Фонг — невольная соучастница, мертвая жертва...
Гласс открыл левую дверь «тойоты».
Наверное, в уме он сейчас уже плел тысячи новых паутин.
В одну из них я попался. Ты скользишь по этой паутине слишком быстро...
Вытереть кровавый дождь.
«Тойота» откатилась от обочины.
Свет от фар пытался прорваться сквозь пелену дождя... Машина заскользила прочь по мокрому асфальту. Повернул на Р-стрит в том месте, где она граничила с парком, в котором залег Джон. Джон наконец поднял голову из канавы и следил за машиной, проезжающей по мосту, по которому ему пришлось пройти за эту ночь дважды. Гласс включил сигнал поворота, никаких, даже малейших нарушений правил, чтобы не осталось записей. Остановился перед знаком «STOP». «Тойота» повернула направо и двинулась вниз, направляясь к выезду на Рок-Крейк-Парк-вэй.
Уехала «тойота», которую Гласс навязал Джону. Машина, на которой был установлен маячок задолго до того, как Джон с благодарностью принял ее.
Поднимайся, посмотри, так будет лучше видно... «Тойота», которую мокрушнику не приходилось искать в потоке машин, чтобы следовать за ней. Машина, которую он закрыл после того, как Джон поставил ее у обочины и убежал, убежал, не увидев, кто же сидит за рулем мотоцикла, остановившегося за углом. Мокрушник знал, что Джон был там, видел, как он пробирался к мосту, к подземке, где надеялся исчезнуть.
Пошел, пошатываясь, к аллее деревьев вдоль Парк-вэй...
Уезжающую сейчас машину Джон непременно должен был попытаться вернуть себе, если бы ему удалось исчезнуть в метро.
Фары, теперь одни только фары, удаляющиеся по пустынной Парк-вэй...
Уезжающую сейчас машину, пассажирская дверь которой была опрометчиво закрыта мокрушником, после того как он побывал внутри. Но зачем он туда забирался? Там не было ничего, что могло бы его заинтересовать. Мокрушник, убивший Клифа Джонсона, не стал бы утруждать себя тем, чтобы без определенной цели рыться в брошенной Джоном машине, — к чему это беспокойство? Особенно когда его ждала «творческая работа».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Скользкие кирпичи. Увертываясь, удерживая равновесие, толкая, борясь за... Джон выворачивал руку с пистолетом до тех пор, пока револьвер не уставился дулом в небо, роняющее капли дождя на напряженные лица борющихся.
Гласс пнул его коленом, метя в пах, но попал в живот, задетые пулей ребра отозвались резкой болью.
Не закричать, дыхание...
Пистолет, палец Гласса на спусковом крючке, курносый бочонок рвался назад и вперед между ними. Джон нажал кнопку, блокирующую барабан револьвера. Барабан открылся. Шесть патронов выпали на тротуар, подобно золотым каплям дождя.
Гласс запустил разряженный револьвер прямо в глаза Джону. Ослепленный, кричащий, Джон выстрелил ребром ладони прямо перед тобой...
Пошевеливайся!
Отпрыгнул в сторону, моргнул.
Гласс сложил зонт, повернул ручку, стальной наконечник... Зонтик с секретом нацелился в защищающуюся руку Джона. Не стоит беспокоиться о защите жизненно важных органов. Яд. Старый трюк КГБ. Правда, быть может, новый состав яда. Мокрый узкий стальной клинок, как змея, проскочил мимо глаз Джона. Джон метнул в Гласса пустым мусорным ведром, о которое запнулся, пятясь по тротуару. Гласс увернулся, раздался грохот алюминия о кирпич.
Бежать! Хромота, он видел, что я хромаю... Переулок, почти рядом, только нырнуть вправо...
Дождь. Вой сигнализации и полицейских сирен в ответ. Топот Гласса все ближе. Черные пластиковые мешки для мусора.
Впереди белый дощатый забор. Изогнутая арка высоких ворот — закрыто.
Как на учениях. В школе спецподразделений. Беги быстрее, используй здоровую ногу
оттолкнулся
прыгнул, ухватился за верхний край забора, подтянулся, край врезается в оцарапанные пулей ребра, и с воплем Джон перевалился, шлепнувшись по другую сторону...
Перевернулся на другой бок, ноги упираются в дорожку внутреннего дворика...
Черный ротвейлер, разъяренный, лающий, скалящий клыки...
Из последних сил бегом обратно к высоким тяжелым деревянным
воротам, нащупал металлический засов, отодвинул его...
Ворота распахнулись и вытолкнули Джона обратно в переулок, когда до нападавшей собаки оставалось каких-то несколько дюймов. Инерция бросила сто-тридцатифунтовое животное на грудь Глассу. Столкновение отбросило человека назад. Он пошатнулся, собака сделала стойку и зарычала.
Джон влетел за ограду, во двор, захлопнул за собой ворота и задвинул засов.
Невидимое рычание, лай.
Захромал вдоль внутреннего дворика, в окнах дома зажегся свет. Взобрался на скользкую поленницу.
Собачий вой.
Перемахнул через забор в соседний двор. Захромал к низким декоративным воротам, открывающим путь в проезд между домами.
Проезд вывел на улицу, находившуюся в целом квартале от Гласса.
Бежать, нога волочится, нога не должна волочиться — бежать.
Поскальзываясь, спотыкаясь, ударяясь о стоящие машины — бежать.
Добраться туда. Добраться туда первым.
Один квартал. Второй.
Парень в костюме, галстуке и пальто нараспашку, шедший по улице, пристально посмотрел на еще одного, бегущего среди ночи под дождем, ненормального, которому не сидится дома.
Чего только не встретишь в столице.
Джон споткнулся о зазубренный булыжник, растянулся на тротуаре.
Ползти.
Через какой-то безымянный парк, на границе Парк-вэй.
Грязь. Мокрая прошлогодняя трава. Кустарник. Деревья, безжизненные силуэты которых притаились в ночи.
Песчаный ров. Упал в него, обернувшись, посмотрел на квартал домов в Джорджтауне, на ряд машин у обочины.
Вот она, «тойота» несуществующей дочери Гласса, «учащейся в колледже».
Сердце колотится, дыхание замедляется — нельзя дышать слишком часто и тяжело, нельзя, чтобы были видны поднимающиеся клубы пара.
Прислушаться.
Торопливые шаги. Не бегущие, которые могут привлечь копов или жильцов близлежащих домов, имеющих под рукой телефон.
Пустынная ночная улица, только человек в шляпе, идущий под дождем с закрытым зонтом, озирающийся по сторонам...
Ищет машину, ясно, что ищет свою машину.
Нога затекла. Не шевелись! Ни звука!
Наконец нашел свою машину, в багажнике которой, как Джон рассказал Глассу, лежат единственные существующие доказательства.
Фонг, выживи, пожалуйста, выживи...
Пока еще жива. Гласс это тоже подтвердил. Сейчас Гласс направится к центру. Возможно, в штаб-квартиру, чтобы предотвратить попытки Джона попасть в управление, чтобы связаться по секретным каналам со своими наемниками. Там у него будет время выстроить замок из лжи и безумия и выдать за хозяина этого замка Джона Лэнга. Растратчика Джона Лэнга. Один, или два, или даже три раза подозреваемого в убийстве Джона Лэнга. Грязные деньги. Мертвый напарник, замешанный в грязных делах. Фонг — невольная соучастница, мертвая жертва...
Гласс открыл левую дверь «тойоты».
Наверное, в уме он сейчас уже плел тысячи новых паутин.
В одну из них я попался. Ты скользишь по этой паутине слишком быстро...
Вытереть кровавый дождь.
«Тойота» откатилась от обочины.
Свет от фар пытался прорваться сквозь пелену дождя... Машина заскользила прочь по мокрому асфальту. Повернул на Р-стрит в том месте, где она граничила с парком, в котором залег Джон. Джон наконец поднял голову из канавы и следил за машиной, проезжающей по мосту, по которому ему пришлось пройти за эту ночь дважды. Гласс включил сигнал поворота, никаких, даже малейших нарушений правил, чтобы не осталось записей. Остановился перед знаком «STOP». «Тойота» повернула направо и двинулась вниз, направляясь к выезду на Рок-Крейк-Парк-вэй.
Уехала «тойота», которую Гласс навязал Джону. Машина, на которой был установлен маячок задолго до того, как Джон с благодарностью принял ее.
Поднимайся, посмотри, так будет лучше видно... «Тойота», которую мокрушнику не приходилось искать в потоке машин, чтобы следовать за ней. Машина, которую он закрыл после того, как Джон поставил ее у обочины и убежал, убежал, не увидев, кто же сидит за рулем мотоцикла, остановившегося за углом. Мокрушник знал, что Джон был там, видел, как он пробирался к мосту, к подземке, где надеялся исчезнуть.
Пошел, пошатываясь, к аллее деревьев вдоль Парк-вэй...
Уезжающую сейчас машину Джон непременно должен был попытаться вернуть себе, если бы ему удалось исчезнуть в метро.
Фары, теперь одни только фары, удаляющиеся по пустынной Парк-вэй...
Уезжающую сейчас машину, пассажирская дверь которой была опрометчиво закрыта мокрушником, после того как он побывал внутри. Но зачем он туда забирался? Там не было ничего, что могло бы его заинтересовать. Мокрушник, убивший Клифа Джонсона, не стал бы утруждать себя тем, чтобы без определенной цели рыться в брошенной Джоном машине, — к чему это беспокойство? Особенно когда его ждала «творческая работа».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90