Бросить машину.
Не может оторваться от мотоцикла ни на фут, но и мотоцикл не может нырнуть под преграду, не может перепрыгнуть через нее.
Желтый свет прыгал в зеркале Джона. В шести, в пяти машинах позади.
Из-за дождя машину заносит. Обошлось без столкновения.
Пролетел через перекресток, под рев автомобильных клаксонов. Под проклятия добропорядочных граждан, спешащих домой.
Желтый глаз заполнил зеркало заднего обзора. Мимо проносятся дома, где любовники чувствуют себя в уюте и безопасности. Семейства. Жена, дети, у него никогда их не было. Мама. Отец. Одноклассница, которая любила физику. Вэй. Эмма. Фонг.
Повернуть налево, к югу, в Джорджтаун?
Нет! Слишком много народа на улицах, слишком медленное движение на дорогах, мотоцикл сможет проскользнуть вдоль обочины.
Дворники на лобовом стекле взметнулись и...
Впереди с остановки выруливал городской автобус.
А дальше перекресток и стена из машин, стоящих перед красным светом светофора. Мокрое дорожное покрытие. Свет впереди переключился на желтый.
Вперед!
Пролетел мимо автобуса. Скрип пневматических тормозов, четырнадцать тонн движущейся стали вильнуло в сторону и, содрогнувшись, замерло, перегородив дорогу за «тойотой».
Красный свет сменился зеленым, Джон свернул налево, проскочив перед волной машин. Помчался вниз по улице, удаляясь от тесных рядов припаркованных машин. Повернул направо.
В зеркале: мокрые улицы, плотно стоящие друг к другу дома, припаркованные машины... Ни фар. Ни движения.
Свернул налево, проехал три квартала. Направо.
В зеркалах пусто.
Оторвался.
Может быть. Может быть.
Почему ему так везет?
Как ему удалось выследить эту машину?
Жилые кварталы между Джорджтауном и Дюпон-секл. Чтобы поставить здесь машину, днем ли, ночью ли, требовалось, чтобы на небесах услышали твою молитву.
Все мои молитвы использованы.
Миновал аллею. Обочина, вдоль которой впритирку стоят машины. Щель за углом: слишком узкая для «тойоты»...
Желтый глаз до сих пор не появился в зеркале его машины.
Пока нет. Втиснул «тойоту» в подходящее место с первой попытки.
Пустые улицы. Никаких посторонних глаз.
Погасил фары. Неосторожно подняв руку, разбил верхний свет.
Стряхнул битое стекло. Выбрался наружу.
По привычке запер дверь. Посмотрел внутрь через закрытую дверь. На полу, перед передним сиденьем, портфель с видеопленкой и документами. Здесь его заметит воришка, промышляющий кражей из автомобилей, не стоит сейчас беспокоиться об этом. Если взять портфель с собой, это замедлит движение, займет руки. К тому же, когда мокрушник увидит тебя, то решит, что, заполучив тебя, он получит и их.
Открыл дверь со стороны пассажира, закрыл ее. Фиксирующая кнопка на двери осталась торчать, но Бог с ней, пусть воришке достанется радио. Открыл багажник. Бросил портфель туда. Так безопасней.
Если городские власти отбуксируют машину — номер Гринэ есть в портфеле.
Захлопнул багажник. Запер его на ключ.
Дождь продолжал лить. Мокрые волосы, лицо, мокрые руки, порезанные стеклом.
Мокрушник.
Свет в окнах. Черное зеркало улиц.
Бежать.
Нет — идти. В тень, спрятаться в тень.
Раствориться в ночи. В дожде.
Миновал несколько домов. Никто не выглянул наружу. Седоки в машине, вынырнувшей из мглы, были заняты поиском места для стоянки в полумиле от сутолоки Джорджтауна. Что они тут крутятся?
Нырнул за стоящий у обочины микроавтобус, пока машина проезжала мимо.
Уехали.
Их молитвы, должно быть, были неискренни.
Быстро находя укрытие всякий раз, когда появлялась машина, он прошел два квартала, три. Свернул направо.
Граница тихих улочек.
В четырех кварталах впереди, просвечивая сквозь ночную мглу и миллион падающих слез — огни моста вдоль Рок-Крейк-Парк-вэй, моста с пешеходными дорожками и ослепительными уличными фонарями, моста, ведущего к Дюпон-секл, богемному району федерального округа: театры, банки, книжные магазины и элитарные бары. Множество мест, где можно укрыться. Телефоны-автоматы.
Надо лишь пересечь этот хорошо освещенный мост. Там было и метро. Подземка. Темная. Надежная. Быстрая. Умчаться на большой скорости подальше от этого смертельно опасного района, где мотоциклист, должно быть, еще рыщет по улицам. В подземку, к телефону. Позвонить Глассу. Позвонить Фонг, у нее есть машина.
Женщина с зонтиком торопилась к мосту.
Звук шагов в темноте. Всмотрелся — никого.
Воображение рождает чудовищ.
Догони женщину.
Не оглядывайся. Догнал ее. Она высокая, зонтик держит высоко. Дождь барабанит по ее зонту, быстрые шаги, она обернулась... Нырнул под зонт, пошел рядом с ней.
— Не дайте мне размокнуть.
Схватил и крепко сжал ее руку с зонтом, опустил его пониже.
Она сказала:
— Мой малыш ждет меня! Вы можете взять...
— Всего лишь проводите меня через мост. Не дайте мне окончательно промокнуть.
Твердо держа ее трясущуюся руку, опустил зонтик ниже, черный купол скрывает их лица от мчащихся по мосту машин. Со стороны они выглядят озабоченной парочкой, ищущей уединенное местечко.
Ничего не видно из-за зонта. Дождь барабанит по туго натянутой ткани.
Женщина плачет, ее рука дрожит. Она пытается идти медленней, затем быстрей. Ее рука напряжена, как будто она хочет вырваться, бежать.
Сжал ее руку, обхватывающую ручку зонта.
Мост закончился. Женщина захныкала.
Пусть идет. Бежит.
Увернулся от мужчины, держащего газету над головой.
Перепрыгнул цепь, связывающую промокшего пуделя и толстяка в дурацкой шляпе.
Бежать. Не оглядываясь. Да и кто здесь может следить за ним?
Кольцо дороги, огибающей парк, где брызги фонтана летели навстречу брызгам дождя. Пересек улицу. Вход в тоннель с двумя гигантскими эскалаторами, ведущими вниз к подземке. У входа мужчина в рваном армейском кителе со спутанными волосами и отсутствующим взглядом. Дальше в переходе два парня и девушка спорят из-за сигареты. Волосы у девушки ярко-рыжие. На всех троих мотоциклетные куртки.
Движущиеся ступеньки эскалатора длиной в добрую половину футбольного поля опускаются вниз. Спуститься туда, в этот черный тоннель.
Дыхание, успокой свое дыхание. Засунул долларовую банкноту в автомат, который выплюнул ему проездную карточку. Турникет заглотил проездную карточку, выплюнул ее и щелкнув раскрылся. Еще один эскалатор, ведущий вниз, пятнадцать футов, двадцать.
Платформа подземки, облицованная красной плиткой. Коричневые будки с информацией. Серые бетонные лавки, на одной сидит пожилая женщина в толстых очках.
Рельсы в неясном желтом свете. Ни одного поезда. Встал в середине платформы.
Ждать.
Пожилая леди в толстых очках смотрела на те же пути.
Ждать.
Фальшивый смех летел сверху вниз по трубе тоннеля из мира наверху. Звук тяжелых шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90