На правом бедре висела кобура девятимиллиметрового «глока».
— У тебя есть сахар? — спросил Гринэ, когда Джон протянул ему дымящуюся кружку и пакет молока.
— Для вас — все, что угодно.
— Надеюсь, — пробурчал Гринэ. Он уселся за круглый стол, стоявший в углу кухни, насыпал себе сахара из картонки, служившей сахарницей.
— Завтрак чемпионов, — сказал Гринэ.
Джон уселся напротив него. Коп с наслаждением отпил кофе. Золотой браслет блеснул на его левой руке, когда он поднял чашку, чтобы отпить.
— Это даст мне сил добраться домой.
— Ваше дежурство закончилось?
— Да, я уже сменился.
— Мы соседи?
— Я уже говорил тебе, ты живешь слишком близко, мне такое не по карману.
Джон пил кофе маленькими глотками с бесстрастным выражением лица.
— Итак, я прокатился из госпиталя в морг, — сказал Гринэ. — Медэксперт угостил меня тунцом и выдал предварительные данные о нежных голубках. Более подходящее место для такого преступления — какая-нибудь ферма, а не квартира адвоката. Настоящее двойное убийство, и убийца не какой-то там психически неуравновешенный парень, ухлопавший соперника. Господа адвокаты мерзли в морге и ждали, чтобы оформить залог. Кругом такая спешка. За один день отчеты о двух убийствах выползли из моей печатной машинки, как в фильме про плохого копа, — вы там в ЦРУ пользуетесь понятиями «хороший коп», «плохой коп»?
— Это не мой отдел.
— А как называется твой отдел? Офис «Уместной правды»?
— Наш представитель в вашем департаменте сможет ответить на все вопросы.
— Эти представители просто попугаи. Из них не вытянешь ни одного лишнего слова.
«Итак, коп, — подумал Джон, — ты знаешь, что „представитель“ — это моя работа?»
— Но забудем про это, — сказал Гринэ, махнув рукой.
— Что же тогда я должен помнить?
— Только то, что мы вдвоем сидим здесь в твоем доме, — сказал Гринэ. — И что у меня есть проблемы.
Гринэ отодвинул свою чашку в сторону, положил обе руки на стол и наклонился к Джону.
— У меня было порядком времени, прежде чем я закончил это горячее дельце, достаточно, чтобы начать заворачивать в бумагу твое дерьмо.
— Это не мое дерьмо, — сказал Джон.
— Брось свои штучки, — перебил его Гринэ.
Джон поднял свою чашку кофе, отпил. Не почувствовав вкуса.
— Когда я вернулся в участок, — продолжал Гринэ, — то обнаружил на своем столе пакет документов, имеющих отношение к смерти Мэтьюса Фрэнка Дж., помощника при сенате. Кроме того, там было письмо шефа полиции с указаниями, с печатью, но неподписанное. В нем меня уведомляли, что все необходимые формальности, связанные с этим делом, уже выполнены и в случае необходимости предпринять какие-либо дополнительные действия они должны быть согласованы с офисом начальника полиции и «представителями соответствующих ведомств». Твое имя не упоминается, просто безымянный свидетель. Причиной смерти является, как сказано, непредумышленное убийство, убийца неизвестен. Дело заведено, зарегистрировано.
— Ну и какая у вас проблема?
— Проблемы. — Гринэ подчеркнул множественное число. — Все отчеты подписаны моим именем. На некоторых подпись моего капитана, сделанная карандашом. Когда я позвонил ему, мне в ответ были сказаны магические буквы Ц-Р-У.
— Что еще он сказал вам?
— Отличная работа, детектив Гринэ.
— И что вы ответили?
— Благодарю вас, сэр. Спокойной ночи. — Гринэ вздохнул. — Послушай, кому все это нужно?
— Только не вам.
— Это точно. Но мое имя на всех рапортах. Случись какая неприятность, именно меня в управлении сделают козлом отпущения.
— Пока вроде никто не делает из вас козла отпущения.
— Хорошо бы! — сказал Гринэ. — Я не собираюсь умирать, пока в моем пистолете есть хоть одна пуля.
— Почему вы, будучи не на дежурстве, пришли сюда?
— Как мужчина мужчине, как работяга работяге, не для протокола — там было что-нибудь такое, во что мне не следовало вмешиваться?
Открой ему часть правды, но будь осторожен:
— Нет, по-моему.
— Ты в этом уверен?
— Настолько, насколько вообще могу быть в чем-либо уверен.
— Это моя вторая проблема, — вздохнул полицейский. — Я не знаю, что хуже: если ты лжешь или если ты говоришь правду.
Гринэ вытащил из кармана рубашки пластиковый пакетик для вещественных доказательств.
В пакете находился латунный стаканчик стреляной гильзы.
Не проявляй заинтересованности. Полная бесстрастность.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил Гринэ. Он положил пакет на стол. — Уверен, что да. Это стреляная гильза. Недостающее звено кдолго летевшей пуле. Девятимиллиметровая.
— Почему это должно заботить меня?
— Я нашел это за бетонным разделителем в двадцати трех футах от того места, где Мэтьюс Фрэнк Дж. получил дырку в голове, по официальной версии, в результате попадания шальной девятимиллиметровой пули.
Латунь блестела в лучах утреннего солнца.
Скажи:
— Пули — это не по моей части.
Добавь:
— Ты думаешь, что каким-то образом я прострелил Фрэнку голову со стороны, противоположной той, где я сидел, на виду у всей улицы?
— Люди обращают мало внимания на то, что происходит за пределами их машины.
— Если я стрелял в него изнутри, то как эжектировавшая гильза оказалась снаружи, в том месте, которое мы уже проехали?
— Эжектировавшая? Я думал, пули — это не по твоей части.
— Ну, я все-таки не полный невежда.
— Ты просто не можешь придумать чего-нибудь «уместного». — Гринэ пожал плечами. — Люди могут творить чудеса, ты не веришь?
— Только не я.
— И ты сказал, что больше никого не видел?
— Да.
— Ничего?
— Только то, что мой друг свалился прямо на меня.
— Отчеты в моей папке гласят, что его жена давно умерла и он жил один. Насколько близкими друзьями вы с ним были?
— Мы вместе работали. Иногда проводили вместе свободное время. Мы с ним ладили.
— Ты не женат, не так ли? — В улыбке Гринэ проскользнул намек.
— Нет, — сказал Джон, — но ты женат. К тому же ты не в моем вкусе.
— Имеешь что-нибудь против черных?
— Несколько самых лучших женщин, которых я знаю, черные, — сказал Джон.
— Согласен, — сказал Гринэ. — Ты и твой приятель Фрэнк когда-нибудь занимались делами на пару вне ваших с «девяти до пяти»?
— Мое дело — это мое дело, не его и не твое.
— Ты и он получали деньги вместе, будучи связанными друг с другом? Плели друг против друга интриги, стараясь расчистить себе путь наверх по вашей служебной лестнице?
— Вопросы, относящиеся к нашей работе, должны задаваться официально через прикомандированных к вам представителей нашей конторы. Ты собираешься это сделать?
— Смотря по тому, как пойдут дела. — Гринэ повертел в руках пакет с гильзой, допил свой кофе. — Хороший кофе. Ты всегда добавляешь в него корицу?
— Люблю, когда есть небольшой привкус специй.
— Действительно вкусно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— У тебя есть сахар? — спросил Гринэ, когда Джон протянул ему дымящуюся кружку и пакет молока.
— Для вас — все, что угодно.
— Надеюсь, — пробурчал Гринэ. Он уселся за круглый стол, стоявший в углу кухни, насыпал себе сахара из картонки, служившей сахарницей.
— Завтрак чемпионов, — сказал Гринэ.
Джон уселся напротив него. Коп с наслаждением отпил кофе. Золотой браслет блеснул на его левой руке, когда он поднял чашку, чтобы отпить.
— Это даст мне сил добраться домой.
— Ваше дежурство закончилось?
— Да, я уже сменился.
— Мы соседи?
— Я уже говорил тебе, ты живешь слишком близко, мне такое не по карману.
Джон пил кофе маленькими глотками с бесстрастным выражением лица.
— Итак, я прокатился из госпиталя в морг, — сказал Гринэ. — Медэксперт угостил меня тунцом и выдал предварительные данные о нежных голубках. Более подходящее место для такого преступления — какая-нибудь ферма, а не квартира адвоката. Настоящее двойное убийство, и убийца не какой-то там психически неуравновешенный парень, ухлопавший соперника. Господа адвокаты мерзли в морге и ждали, чтобы оформить залог. Кругом такая спешка. За один день отчеты о двух убийствах выползли из моей печатной машинки, как в фильме про плохого копа, — вы там в ЦРУ пользуетесь понятиями «хороший коп», «плохой коп»?
— Это не мой отдел.
— А как называется твой отдел? Офис «Уместной правды»?
— Наш представитель в вашем департаменте сможет ответить на все вопросы.
— Эти представители просто попугаи. Из них не вытянешь ни одного лишнего слова.
«Итак, коп, — подумал Джон, — ты знаешь, что „представитель“ — это моя работа?»
— Но забудем про это, — сказал Гринэ, махнув рукой.
— Что же тогда я должен помнить?
— Только то, что мы вдвоем сидим здесь в твоем доме, — сказал Гринэ. — И что у меня есть проблемы.
Гринэ отодвинул свою чашку в сторону, положил обе руки на стол и наклонился к Джону.
— У меня было порядком времени, прежде чем я закончил это горячее дельце, достаточно, чтобы начать заворачивать в бумагу твое дерьмо.
— Это не мое дерьмо, — сказал Джон.
— Брось свои штучки, — перебил его Гринэ.
Джон поднял свою чашку кофе, отпил. Не почувствовав вкуса.
— Когда я вернулся в участок, — продолжал Гринэ, — то обнаружил на своем столе пакет документов, имеющих отношение к смерти Мэтьюса Фрэнка Дж., помощника при сенате. Кроме того, там было письмо шефа полиции с указаниями, с печатью, но неподписанное. В нем меня уведомляли, что все необходимые формальности, связанные с этим делом, уже выполнены и в случае необходимости предпринять какие-либо дополнительные действия они должны быть согласованы с офисом начальника полиции и «представителями соответствующих ведомств». Твое имя не упоминается, просто безымянный свидетель. Причиной смерти является, как сказано, непредумышленное убийство, убийца неизвестен. Дело заведено, зарегистрировано.
— Ну и какая у вас проблема?
— Проблемы. — Гринэ подчеркнул множественное число. — Все отчеты подписаны моим именем. На некоторых подпись моего капитана, сделанная карандашом. Когда я позвонил ему, мне в ответ были сказаны магические буквы Ц-Р-У.
— Что еще он сказал вам?
— Отличная работа, детектив Гринэ.
— И что вы ответили?
— Благодарю вас, сэр. Спокойной ночи. — Гринэ вздохнул. — Послушай, кому все это нужно?
— Только не вам.
— Это точно. Но мое имя на всех рапортах. Случись какая неприятность, именно меня в управлении сделают козлом отпущения.
— Пока вроде никто не делает из вас козла отпущения.
— Хорошо бы! — сказал Гринэ. — Я не собираюсь умирать, пока в моем пистолете есть хоть одна пуля.
— Почему вы, будучи не на дежурстве, пришли сюда?
— Как мужчина мужчине, как работяга работяге, не для протокола — там было что-нибудь такое, во что мне не следовало вмешиваться?
Открой ему часть правды, но будь осторожен:
— Нет, по-моему.
— Ты в этом уверен?
— Настолько, насколько вообще могу быть в чем-либо уверен.
— Это моя вторая проблема, — вздохнул полицейский. — Я не знаю, что хуже: если ты лжешь или если ты говоришь правду.
Гринэ вытащил из кармана рубашки пластиковый пакетик для вещественных доказательств.
В пакете находился латунный стаканчик стреляной гильзы.
Не проявляй заинтересованности. Полная бесстрастность.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил Гринэ. Он положил пакет на стол. — Уверен, что да. Это стреляная гильза. Недостающее звено кдолго летевшей пуле. Девятимиллиметровая.
— Почему это должно заботить меня?
— Я нашел это за бетонным разделителем в двадцати трех футах от того места, где Мэтьюс Фрэнк Дж. получил дырку в голове, по официальной версии, в результате попадания шальной девятимиллиметровой пули.
Латунь блестела в лучах утреннего солнца.
Скажи:
— Пули — это не по моей части.
Добавь:
— Ты думаешь, что каким-то образом я прострелил Фрэнку голову со стороны, противоположной той, где я сидел, на виду у всей улицы?
— Люди обращают мало внимания на то, что происходит за пределами их машины.
— Если я стрелял в него изнутри, то как эжектировавшая гильза оказалась снаружи, в том месте, которое мы уже проехали?
— Эжектировавшая? Я думал, пули — это не по твоей части.
— Ну, я все-таки не полный невежда.
— Ты просто не можешь придумать чего-нибудь «уместного». — Гринэ пожал плечами. — Люди могут творить чудеса, ты не веришь?
— Только не я.
— И ты сказал, что больше никого не видел?
— Да.
— Ничего?
— Только то, что мой друг свалился прямо на меня.
— Отчеты в моей папке гласят, что его жена давно умерла и он жил один. Насколько близкими друзьями вы с ним были?
— Мы вместе работали. Иногда проводили вместе свободное время. Мы с ним ладили.
— Ты не женат, не так ли? — В улыбке Гринэ проскользнул намек.
— Нет, — сказал Джон, — но ты женат. К тому же ты не в моем вкусе.
— Имеешь что-нибудь против черных?
— Несколько самых лучших женщин, которых я знаю, черные, — сказал Джон.
— Согласен, — сказал Гринэ. — Ты и твой приятель Фрэнк когда-нибудь занимались делами на пару вне ваших с «девяти до пяти»?
— Мое дело — это мое дело, не его и не твое.
— Ты и он получали деньги вместе, будучи связанными друг с другом? Плели друг против друга интриги, стараясь расчистить себе путь наверх по вашей служебной лестнице?
— Вопросы, относящиеся к нашей работе, должны задаваться официально через прикомандированных к вам представителей нашей конторы. Ты собираешься это сделать?
— Смотря по тому, как пойдут дела. — Гринэ повертел в руках пакет с гильзой, допил свой кофе. — Хороший кофе. Ты всегда добавляешь в него корицу?
— Люблю, когда есть небольшой привкус специй.
— Действительно вкусно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90