А стоит ему попытаться защитить себя, как он умрёт. И поскольку мы за ним идти не можем, то у Рхыфамуна сколько угодно времени на злорадство. Потом он все равно его убьёт. Так что я требую, чтобы мы отправились за Каландриллом немедленно.
— Боюсь, — возразил Очен, — если уваги услышат нас — а они наверняка услышат, — то враг наш откажется от удовольствия и прикажет им незамедлительно убить Каландрилла.
— Ахрд! — Брахт с силой ударил себя кулаком по бедру. — Ты хочешь сказать, что мы проиграли в любом случае?
— Нет. — Очен покачал головой, и в голосе его прозвучала уверенность. — Я говорю: у нас есть шанс. У Каландрилла есть шанс. А может, и два.
Катя попросила разъяснений. Очен кивнул.
— Хорошо, но прежде, — он повернулся к киривашену, — Чазали, позаботься о погибших, разожги костёр, нам придётся здесь задержаться. Я займусь погребением, как только освобожусь. — Киривашен кивнул и отдал несколько приказаний. По его лицу было видно, что он заинтригован не менее Брахта и Кати. Очен продолжал: — Итак, я утверждаю, что если меч ещё у Каландрилла и он в состоянии здраво мыслить, то может выжить. Рхыфамуну, если он захочет позлорадствовать, придётся путешествовать по эфиру, а в этом измерении я могу его задержать. Вазирь-нарумасу знают о присутствии Каландрилла, и, возможно, они мне помогут. Все вместе мы сможем задержать Рхыфамуна и дать Каландриллу время.
— Но ведь он все равно будет в руках увагов! — сердито буркнул Брахт. — А им приказано его убить.
Катя коснулась руки кернийца, призывая его к терпению.
— Ты говорил о двух шансах, — напомнила она старику.
— Истинно, — согласился Очен. — Вы говорите, Ценнайры нет?
— Ценнайры? — с удивлением переспросил Брахт.
— Да, — сказал Очен.
— Лошадь её здесь. — Катя ткнула пальцем в сторону перепуганных лошадей, стоявших посреди дороги. — Но где она сама? Я её не видела.
— Видимо, её увели с собой уваги, — предположил Брахт, — и убили. Надо поискать её среди деревьев. — Он нахмурился. — Жаль, она начала мне нравиться. Мужественная девушка.
— Без сомнения, — произнёс Очен и обратился к Чазали: — Пусть поищут Ценнайру.
Киривашен отдал новые приказания. Брахт сказал:
— Мы только и делаем, что говорим и собираем трупы. Когда мы начнём действовать?
— Когда я буду знать, что делать, — отрезал Очен. — Это будет скоро, но пока я прошу терпения.
Керниец покачал головой и посмотрел на Катю.
— Мне это не нравится, — заявил он. — Может, поскачем за Каландриллом?
— И тем ускорим его смерть? — возразила она. — Нет, Брахт, подожди. Это не Куан-на'Фор. Здесь не все так просто. Рхыфамун стал сильнее, Фарн тоже. Нам надо слушать Очена.
— Но он призывает нас к бездействию, — прорычал Брахт. — Он говорит, что мы должны бросить Каландрилла на произвол судьбы. Я хочу действовать.
— И все же, — твёрдо проговорила Катя, — подожди. Спору их положил конец Чазали.
— Ценнайры нет среди мёртвых, — заявил киривашен. — Тела её мы не нашли ни на дороге, ни среди деревьев.
— Значит, она жива, — улыбнулся Очен, — а это хорошо.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Брахт. — Я рад, если Ценнайра жива, хотя и сомневаюсь в этом. Скорее всего, они оттащили её в лес, и где-то там мы найдём её тело.
— Думаю, что нет, — возразил Очен. — На твоём месте я бы молился твоему лесному богу о том, чтобы он даровал ей жизнь.
— Я тебя не понимаю, — сказал керниец.
— Я тоже, — поддержала его Катя.
— Мне некогда объяснять, — отмахнулся Очен. — Доверьтесь мне и Ценнайре.
— Ценнайре? Ахрд! — Брахт развернулся и направился к жеребцу. — Загадки, загадки и загадки, а Каландрилл тем временем один на один с Рхыфамуном. Я скачу вперёд.
— Нет, стой! — воскликнул Очен и сделал жест Чазали.
Киривашен встал между Брахтом и жеребцом. Огромное животное, прижав уши и дико поводя глазами, било копытом. Чазали, хоть и опасался его, был явно намерен помешать Брахту вскочить в седло. Оба положили руку на эфес меча.
Очен посмотрел на Катю и сказал:
— Ради Хоруля, ради Молодых богов, ради Каландрилла, доверьтесь мне.
Вануйка на мгновение задержала на нем взгляд, затем подошла к кернийцу и киривашену.
— Я ему верю. — Она посмотрела Брахту в глаза. — Мне самой все это не нравится, но я не вижу другого выхода.
— Ты предлагаешь сидеть сложа руки? — В голосе кернийца зазвучало недоумение. — Пока Каландрилла там убивают?
— Подумай, Брахт, — настаивала Катя. — В темноте мы наделаем много шума в лесу и сами предупредим их о своём приближении. Уваги поймут, что у них больше нет времени. Боюсь, что тем самым мы обречём Каландрилла на верную смерть. Я люблю его не меньше тебя, но пока мы ничем не можем ему помочь. У Очена же есть колдовство. И боюсь, это — наша единственная и наиглавнейшая надежда. Доверимся ему и его таланту.
— Ты права, — согласился Брахт. — Но что это он такое говорит про Ценнайру? При чем здесь она?
— Я не знаю, — Катя пожала плечами, — спроси у него.
Ночь выдалась тёмной. Ущербная луна ещё не всплыла на небосвод. Облака непреодолимой преградой отделили землю от бесстрастных звёзд. Лицо Брахта оставалось в тени, голубые глаза его были полуприкрыты, губы плотно поджаты — он готовился к бою. С мгновение он смотрел на Катю, затем вздохнул, и плечи его опустились, а правая рука соскользнула с эфеса меча.
— Как скажешь.
Катя кивнула и блеснула белозубой улыбкой. Чазали с облегчением вздохнул у неё за спиной.
Очен, сидя на корточках, смотрел пустым взглядом в огонь. Руки его были спрятаны в широких рукавах халата, тело напряглось. Он словно окаменел. Только губы шевелились, и из горла доносились странные гортанные звуки. В ноздри им ударил запах миндаля.
Брахт выругался. Катя положила ему руку на плечо, Чазали с откинутой вуалью подошёл и встал рядом.
— Очен — великий колдун, — пробормотал он. — Скоро он станет вазирь-нарумасу. Госпожа Катя права, доверься ему, ибо если кто и может помочь Каландриллу, то это он.
— А Ценнайра? — спросил Брахт. — При чем здесь Ценнайра? Она-то чем может помочь?
— Я не знаю, — ответил Чазали. — Но если Очен так говорит, значит, он прав.
Керниец с силой выдохнул через стиснутые зубы.
— И почему мир такой сложный? Честная схватка на мечах, на лошадях — это я понимаю. Но зачем пользоваться колдовством? — Он махнул рукой в сторону вазиря и поднял лицо к тёмному, покрытому тучами небу. — Для меня это загадка.
— Для меня тоже, — сказал Чазали. — Будь моя воля, все было бы так, как хочешь ты: воин против воина в честной схватке. Так было бы лучше. Но на самом деле все иначе. Магия живёт в нашем мире, и надо привыкать к ней. Доверься Очену, друг мой, ибо он способен сделать то, что не под силу нашим клинкам.
— В любом случае у меня нет выбора, — пробормотал Брахт, глядя на вазиря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Боюсь, — возразил Очен, — если уваги услышат нас — а они наверняка услышат, — то враг наш откажется от удовольствия и прикажет им незамедлительно убить Каландрилла.
— Ахрд! — Брахт с силой ударил себя кулаком по бедру. — Ты хочешь сказать, что мы проиграли в любом случае?
— Нет. — Очен покачал головой, и в голосе его прозвучала уверенность. — Я говорю: у нас есть шанс. У Каландрилла есть шанс. А может, и два.
Катя попросила разъяснений. Очен кивнул.
— Хорошо, но прежде, — он повернулся к киривашену, — Чазали, позаботься о погибших, разожги костёр, нам придётся здесь задержаться. Я займусь погребением, как только освобожусь. — Киривашен кивнул и отдал несколько приказаний. По его лицу было видно, что он заинтригован не менее Брахта и Кати. Очен продолжал: — Итак, я утверждаю, что если меч ещё у Каландрилла и он в состоянии здраво мыслить, то может выжить. Рхыфамуну, если он захочет позлорадствовать, придётся путешествовать по эфиру, а в этом измерении я могу его задержать. Вазирь-нарумасу знают о присутствии Каландрилла, и, возможно, они мне помогут. Все вместе мы сможем задержать Рхыфамуна и дать Каландриллу время.
— Но ведь он все равно будет в руках увагов! — сердито буркнул Брахт. — А им приказано его убить.
Катя коснулась руки кернийца, призывая его к терпению.
— Ты говорил о двух шансах, — напомнила она старику.
— Истинно, — согласился Очен. — Вы говорите, Ценнайры нет?
— Ценнайры? — с удивлением переспросил Брахт.
— Да, — сказал Очен.
— Лошадь её здесь. — Катя ткнула пальцем в сторону перепуганных лошадей, стоявших посреди дороги. — Но где она сама? Я её не видела.
— Видимо, её увели с собой уваги, — предположил Брахт, — и убили. Надо поискать её среди деревьев. — Он нахмурился. — Жаль, она начала мне нравиться. Мужественная девушка.
— Без сомнения, — произнёс Очен и обратился к Чазали: — Пусть поищут Ценнайру.
Киривашен отдал новые приказания. Брахт сказал:
— Мы только и делаем, что говорим и собираем трупы. Когда мы начнём действовать?
— Когда я буду знать, что делать, — отрезал Очен. — Это будет скоро, но пока я прошу терпения.
Керниец покачал головой и посмотрел на Катю.
— Мне это не нравится, — заявил он. — Может, поскачем за Каландриллом?
— И тем ускорим его смерть? — возразила она. — Нет, Брахт, подожди. Это не Куан-на'Фор. Здесь не все так просто. Рхыфамун стал сильнее, Фарн тоже. Нам надо слушать Очена.
— Но он призывает нас к бездействию, — прорычал Брахт. — Он говорит, что мы должны бросить Каландрилла на произвол судьбы. Я хочу действовать.
— И все же, — твёрдо проговорила Катя, — подожди. Спору их положил конец Чазали.
— Ценнайры нет среди мёртвых, — заявил киривашен. — Тела её мы не нашли ни на дороге, ни среди деревьев.
— Значит, она жива, — улыбнулся Очен, — а это хорошо.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Брахт. — Я рад, если Ценнайра жива, хотя и сомневаюсь в этом. Скорее всего, они оттащили её в лес, и где-то там мы найдём её тело.
— Думаю, что нет, — возразил Очен. — На твоём месте я бы молился твоему лесному богу о том, чтобы он даровал ей жизнь.
— Я тебя не понимаю, — сказал керниец.
— Я тоже, — поддержала его Катя.
— Мне некогда объяснять, — отмахнулся Очен. — Доверьтесь мне и Ценнайре.
— Ценнайре? Ахрд! — Брахт развернулся и направился к жеребцу. — Загадки, загадки и загадки, а Каландрилл тем временем один на один с Рхыфамуном. Я скачу вперёд.
— Нет, стой! — воскликнул Очен и сделал жест Чазали.
Киривашен встал между Брахтом и жеребцом. Огромное животное, прижав уши и дико поводя глазами, било копытом. Чазали, хоть и опасался его, был явно намерен помешать Брахту вскочить в седло. Оба положили руку на эфес меча.
Очен посмотрел на Катю и сказал:
— Ради Хоруля, ради Молодых богов, ради Каландрилла, доверьтесь мне.
Вануйка на мгновение задержала на нем взгляд, затем подошла к кернийцу и киривашену.
— Я ему верю. — Она посмотрела Брахту в глаза. — Мне самой все это не нравится, но я не вижу другого выхода.
— Ты предлагаешь сидеть сложа руки? — В голосе кернийца зазвучало недоумение. — Пока Каландрилла там убивают?
— Подумай, Брахт, — настаивала Катя. — В темноте мы наделаем много шума в лесу и сами предупредим их о своём приближении. Уваги поймут, что у них больше нет времени. Боюсь, что тем самым мы обречём Каландрилла на верную смерть. Я люблю его не меньше тебя, но пока мы ничем не можем ему помочь. У Очена же есть колдовство. И боюсь, это — наша единственная и наиглавнейшая надежда. Доверимся ему и его таланту.
— Ты права, — согласился Брахт. — Но что это он такое говорит про Ценнайру? При чем здесь она?
— Я не знаю, — Катя пожала плечами, — спроси у него.
Ночь выдалась тёмной. Ущербная луна ещё не всплыла на небосвод. Облака непреодолимой преградой отделили землю от бесстрастных звёзд. Лицо Брахта оставалось в тени, голубые глаза его были полуприкрыты, губы плотно поджаты — он готовился к бою. С мгновение он смотрел на Катю, затем вздохнул, и плечи его опустились, а правая рука соскользнула с эфеса меча.
— Как скажешь.
Катя кивнула и блеснула белозубой улыбкой. Чазали с облегчением вздохнул у неё за спиной.
Очен, сидя на корточках, смотрел пустым взглядом в огонь. Руки его были спрятаны в широких рукавах халата, тело напряглось. Он словно окаменел. Только губы шевелились, и из горла доносились странные гортанные звуки. В ноздри им ударил запах миндаля.
Брахт выругался. Катя положила ему руку на плечо, Чазали с откинутой вуалью подошёл и встал рядом.
— Очен — великий колдун, — пробормотал он. — Скоро он станет вазирь-нарумасу. Госпожа Катя права, доверься ему, ибо если кто и может помочь Каландриллу, то это он.
— А Ценнайра? — спросил Брахт. — При чем здесь Ценнайра? Она-то чем может помочь?
— Я не знаю, — ответил Чазали. — Но если Очен так говорит, значит, он прав.
Керниец с силой выдохнул через стиснутые зубы.
— И почему мир такой сложный? Честная схватка на мечах, на лошадях — это я понимаю. Но зачем пользоваться колдовством? — Он махнул рукой в сторону вазиря и поднял лицо к тёмному, покрытому тучами небу. — Для меня это загадка.
— Для меня тоже, — сказал Чазали. — Будь моя воля, все было бы так, как хочешь ты: воин против воина в честной схватке. Так было бы лучше. Но на самом деле все иначе. Магия живёт в нашем мире, и надо привыкать к ней. Доверься Очену, друг мой, ибо он способен сделать то, что не под силу нашим клинкам.
— В любом случае у меня нет выбора, — пробормотал Брахт, глядя на вазиря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115