Я должен закрывать ворота и поднимать мост, когда звонит храмовый колокол. Эй, слуга! Где этот окаянный мальчишка?
Как только Обитель скрылась из виду, Ньял задержался на несколько минут, чтобы надеть шлем и латы и застегнуть на поясе ремень с ножнами Огненного Удара. Поправив меч, Ньял пустил Авелаэра легким галопом. Тим скакал следом на своем саврасом. Следы лошади Лотена отчетливо виднелись на мокрой дороге.
Меллорит сидела ни жива ни мертва, ее щеки пылали. Она находилась в храме с раннего утра. Раньше она не любила храм, но в последние два дня он казался ей единственным местом, которое могло спасти ее мечты. Меллорит прибегала в храм с утра, садилась в заднем ряду, завернувшись в свой темный коричневый плащ, и молилась в холодном полумраке. То она просила, чтобы Сина умерла. То просила, чтобы Ньял обратился в Новую Веру. Однажды она поймала себя на том, что молится, чтобы бросить все и выйти за Ньяла замуж в дикой исступленной церемонии в середине эльфийского кольца, но она быстро спохватилась, заменила эльфийское кольцо на храм и произнесла молитву еще раз, придав ей более пристойное содержание.
Когда Ньял вошел в храм, Меллорит была так ошеломлена, что чуть не задохнулась. Она слышала о молитвах, которые исполнялись, но то, что это произошло прямо у нее на глазах, глубоко потрясло девочку. Ньял ее не заметил. Он стремительно прошел прямо в исповедальню. Она не слышала, о чем там говорил Ньял, но живо представила, о чем, по тому, какой поднялся шум. Затем произошли весьма захватывающие события.
— Его необходимо схватить! — крикнул ее дядя, когда прибежал Тирл и выпустил его. — Но это должны сделать его родичи, понимаешь? Скажи им, что он напал на меня, что он нарушил Мир. Эй, Меллорит, ты что здесь делаешь?
Меллорит вжалась в сиденье, уставясь в пол.
— Молюсь, дядя.
— Говори громче, дитя, я не понимаю, когда ты так бормочешь. Что ты слышала?
— Ничего, дядя.
Белесые глаза эйкона, казалось, пригвоздили ее к скамье.
— Ничего? Я предупреждал тебя: никогда не лги мне, дитя! Возвращайся в замок.
Он вышел из храма и тут же увяз в грязной жиже.
— Эй ты, слуга! Ради Ворсай, не стой здесь как пень, найди доски! — Эйкон продолжал ругаться, пока не пришел привратник с досками и не была восстановлена дорожка к замку.
— Извините, миледи, — сказал привратник, неся еще одну охапку досок.
Эйкон резко обернулся:
— Эй, девчонка, не мешайся! Займись своими делами! — И он снова повернулся к Тирлу.
Меллорит посмотрела на расстилающуюся перед ней грязь. Она представила, как ее дядя тонет в этой трясине, барахтается и умоляет о спасении. Отрицательно покачав головой, она прошествовала мимо.
Ворота были уже снова подняты, мост — опущен, а Меллорит была так взволнована, что сама не заметила, как оказалась на мосту. Но слуга привратника ее увидел.
— Меллорит — любительница нечисти! — нараспев проговорил он над самым ухом у девочки.
— Нет! — закричала девочка, очнувшись от грез. — Оставь меня в покое!
Наслаждаясь ее испугом, мальчишка заплясал джигу на краю моста прямо над узким ущельем.
— Меллорит — любительница нечисти! Ворсай сожжет тебя! Троллиха!
С плачем она оттолкнула мальчишку, чтобы прервать ненавистный поток слов. Мальчишка вскрикнул, покачнулся. Меллорит еще раз толкнула его, и он упал с мостика, размахивая руками так, будто хотел взлететь. Девочка смотрела, как ее мучитель упал на острые камни на самой границе прибоя. Но был отлив, и слуга привратника, упав, лежал неподвижно, только его разорванный рукав шевелился, как у тряпичной куклы.
Сдерживая рыдания, Меллорит побежала прочь от Обители. Дорога вилась перед ней, грязная и расквашенная. С одной стороны земля полого опускалась к Кудрявому Лугу и шатрам Других. С другой стороны, в отдалении, фруктовые сады постепенно переходили в восточные пределы Гаркинского леса.
Мимо протащилась телега. Унылый крестьянин подхлестывал костлявую лошаденку, копыта лошаденки скользили по грязи. Задыхаясь от быстрой ходьбы, утирая слезы, Меллорит сошла с обочины. Идти стало легче, и вскоре девочка уже бежала по фруктовому саду, не обращая внимания на мокрую траву, выросшую наперекор запоздалой весне. Временами Меллорит вздрагивала от страха, вспоминая мальчишку, падающего с моста. «Он просто лежит там, подстерегая меня», — говорила она себе. Это просто его новая игра, чтобы мучить ее. Но больше всего Меллорит думала о Ньяле, вспоминала его уверенную поступь, стремительность. Он приходил за ней! Его прогнали, но он все-таки приходил за ней. Она знала теперь, что, как бы ее дядя ни противился, что бы ни придумывал, она будет с Ньялом!
Местность постепенно изменилась, но Меллорит не замечала этого. Погруженная в свои грезы, она забиралась все дальше и дальше в лес. Только у замшелого камня, где бил кристально чистый родник, она ненадолго задержалась. Она отдохнула, представляя себе, как Ньял подъезжает и поднимает ее на спину своего боевого коня.
Потом ее зазнобило, она решила вернуться, но, хотя шла долго, не узнавала дороги. Обитель Эйкона куда-то исчезла, а деревья стали высокими, как мачты огромного корабля. Местность казалась странной, почти заколдованной и совсем незнакомой. Девочка испугалась, но это не поколебало ее веры в то, что Ньял ее спасет. Она только спрашивала себя, кто это — ее дядя или колдунья Сина — пытается отделаться от нее таким способом.
Глава 20
В Обители Эйкона звонил колокол. Хотя Камень разбился, последователи Древней Веры ободрились и из Любви к ритуалам собрались на заключительную церемонию. По традиции эта церемония посвящалась празднованию союза, но промокшие под дождем толкущиеся в дубовой роще больше походили на скорбящих на похоронах. Сина стояла между отцом и Фаллоном перед разбитым Камнем. Они спорили. Холодный ветер трепал ее небесно-голубой балахон, прижимал его к ногам, золотая цепь оттягивала шею.
— Она обрела очень важный Дар, — возражал Фаллон. — Ей нужно дать время на раздумья.
— Я упала в обморок от слабости, — настаивала Сина. — У меня нет никакого Дара.
— Как бы там ни было, — заключил Ландес некоторое время спустя, — она больше не ученица и может все решать сама.
— Согласен. — Фаллон неохотно кивнул.
— Сина? — заботливо спросил Ландес.
— Я хочу выйти замуж за Ньяла.
— Нед, скажи охране, чтобы Ньяла отпустили, — велел Ландес.
— Охране? — удивилась Сина.
— Ну да, было тут кое-какое затруднение.
Ландес рассказывал дочери о драке на Совете, когда вернулся Нед.
— Его нет! Стенка шатра разрезана, а его нет!
— Он преступил Клятву! — в ужасе воскликнул Бомбалер.
— Ньял обещал быть здесь для тоста в честь нашей помолвки, — напомнила им Сина. — Он придет.
— Я поищу его, — сказал Нед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Как только Обитель скрылась из виду, Ньял задержался на несколько минут, чтобы надеть шлем и латы и застегнуть на поясе ремень с ножнами Огненного Удара. Поправив меч, Ньял пустил Авелаэра легким галопом. Тим скакал следом на своем саврасом. Следы лошади Лотена отчетливо виднелись на мокрой дороге.
Меллорит сидела ни жива ни мертва, ее щеки пылали. Она находилась в храме с раннего утра. Раньше она не любила храм, но в последние два дня он казался ей единственным местом, которое могло спасти ее мечты. Меллорит прибегала в храм с утра, садилась в заднем ряду, завернувшись в свой темный коричневый плащ, и молилась в холодном полумраке. То она просила, чтобы Сина умерла. То просила, чтобы Ньял обратился в Новую Веру. Однажды она поймала себя на том, что молится, чтобы бросить все и выйти за Ньяла замуж в дикой исступленной церемонии в середине эльфийского кольца, но она быстро спохватилась, заменила эльфийское кольцо на храм и произнесла молитву еще раз, придав ей более пристойное содержание.
Когда Ньял вошел в храм, Меллорит была так ошеломлена, что чуть не задохнулась. Она слышала о молитвах, которые исполнялись, но то, что это произошло прямо у нее на глазах, глубоко потрясло девочку. Ньял ее не заметил. Он стремительно прошел прямо в исповедальню. Она не слышала, о чем там говорил Ньял, но живо представила, о чем, по тому, какой поднялся шум. Затем произошли весьма захватывающие события.
— Его необходимо схватить! — крикнул ее дядя, когда прибежал Тирл и выпустил его. — Но это должны сделать его родичи, понимаешь? Скажи им, что он напал на меня, что он нарушил Мир. Эй, Меллорит, ты что здесь делаешь?
Меллорит вжалась в сиденье, уставясь в пол.
— Молюсь, дядя.
— Говори громче, дитя, я не понимаю, когда ты так бормочешь. Что ты слышала?
— Ничего, дядя.
Белесые глаза эйкона, казалось, пригвоздили ее к скамье.
— Ничего? Я предупреждал тебя: никогда не лги мне, дитя! Возвращайся в замок.
Он вышел из храма и тут же увяз в грязной жиже.
— Эй ты, слуга! Ради Ворсай, не стой здесь как пень, найди доски! — Эйкон продолжал ругаться, пока не пришел привратник с досками и не была восстановлена дорожка к замку.
— Извините, миледи, — сказал привратник, неся еще одну охапку досок.
Эйкон резко обернулся:
— Эй, девчонка, не мешайся! Займись своими делами! — И он снова повернулся к Тирлу.
Меллорит посмотрела на расстилающуюся перед ней грязь. Она представила, как ее дядя тонет в этой трясине, барахтается и умоляет о спасении. Отрицательно покачав головой, она прошествовала мимо.
Ворота были уже снова подняты, мост — опущен, а Меллорит была так взволнована, что сама не заметила, как оказалась на мосту. Но слуга привратника ее увидел.
— Меллорит — любительница нечисти! — нараспев проговорил он над самым ухом у девочки.
— Нет! — закричала девочка, очнувшись от грез. — Оставь меня в покое!
Наслаждаясь ее испугом, мальчишка заплясал джигу на краю моста прямо над узким ущельем.
— Меллорит — любительница нечисти! Ворсай сожжет тебя! Троллиха!
С плачем она оттолкнула мальчишку, чтобы прервать ненавистный поток слов. Мальчишка вскрикнул, покачнулся. Меллорит еще раз толкнула его, и он упал с мостика, размахивая руками так, будто хотел взлететь. Девочка смотрела, как ее мучитель упал на острые камни на самой границе прибоя. Но был отлив, и слуга привратника, упав, лежал неподвижно, только его разорванный рукав шевелился, как у тряпичной куклы.
Сдерживая рыдания, Меллорит побежала прочь от Обители. Дорога вилась перед ней, грязная и расквашенная. С одной стороны земля полого опускалась к Кудрявому Лугу и шатрам Других. С другой стороны, в отдалении, фруктовые сады постепенно переходили в восточные пределы Гаркинского леса.
Мимо протащилась телега. Унылый крестьянин подхлестывал костлявую лошаденку, копыта лошаденки скользили по грязи. Задыхаясь от быстрой ходьбы, утирая слезы, Меллорит сошла с обочины. Идти стало легче, и вскоре девочка уже бежала по фруктовому саду, не обращая внимания на мокрую траву, выросшую наперекор запоздалой весне. Временами Меллорит вздрагивала от страха, вспоминая мальчишку, падающего с моста. «Он просто лежит там, подстерегая меня», — говорила она себе. Это просто его новая игра, чтобы мучить ее. Но больше всего Меллорит думала о Ньяле, вспоминала его уверенную поступь, стремительность. Он приходил за ней! Его прогнали, но он все-таки приходил за ней. Она знала теперь, что, как бы ее дядя ни противился, что бы ни придумывал, она будет с Ньялом!
Местность постепенно изменилась, но Меллорит не замечала этого. Погруженная в свои грезы, она забиралась все дальше и дальше в лес. Только у замшелого камня, где бил кристально чистый родник, она ненадолго задержалась. Она отдохнула, представляя себе, как Ньял подъезжает и поднимает ее на спину своего боевого коня.
Потом ее зазнобило, она решила вернуться, но, хотя шла долго, не узнавала дороги. Обитель Эйкона куда-то исчезла, а деревья стали высокими, как мачты огромного корабля. Местность казалась странной, почти заколдованной и совсем незнакомой. Девочка испугалась, но это не поколебало ее веры в то, что Ньял ее спасет. Она только спрашивала себя, кто это — ее дядя или колдунья Сина — пытается отделаться от нее таким способом.
Глава 20
В Обители Эйкона звонил колокол. Хотя Камень разбился, последователи Древней Веры ободрились и из Любви к ритуалам собрались на заключительную церемонию. По традиции эта церемония посвящалась празднованию союза, но промокшие под дождем толкущиеся в дубовой роще больше походили на скорбящих на похоронах. Сина стояла между отцом и Фаллоном перед разбитым Камнем. Они спорили. Холодный ветер трепал ее небесно-голубой балахон, прижимал его к ногам, золотая цепь оттягивала шею.
— Она обрела очень важный Дар, — возражал Фаллон. — Ей нужно дать время на раздумья.
— Я упала в обморок от слабости, — настаивала Сина. — У меня нет никакого Дара.
— Как бы там ни было, — заключил Ландес некоторое время спустя, — она больше не ученица и может все решать сама.
— Согласен. — Фаллон неохотно кивнул.
— Сина? — заботливо спросил Ландес.
— Я хочу выйти замуж за Ньяла.
— Нед, скажи охране, чтобы Ньяла отпустили, — велел Ландес.
— Охране? — удивилась Сина.
— Ну да, было тут кое-какое затруднение.
Ландес рассказывал дочери о драке на Совете, когда вернулся Нед.
— Его нет! Стенка шатра разрезана, а его нет!
— Он преступил Клятву! — в ужасе воскликнул Бомбалер.
— Ньял обещал быть здесь для тоста в честь нашей помолвки, — напомнила им Сина. — Он придет.
— Я поищу его, — сказал Нед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103