Ратаган громко расхохотался.
— Хорошо сказано, приятель. Что думаешь, Байклин? Принимаем мы предложение Финнана или пусть наши кони и дальше изнашивают копыта?
Байклин долго с затаенным недоверием смотрел на Финнана. Потом повернулся, чтобы справиться о мнении остальных.
— Кто-нибудь против?
Ответа не последовало, и он кивнул.
— Отлично, Финнан. Спускай трап, мы введем на борт лошадей. Ты получишь свое серебро и новости в обмен на то, что провезешь нас по реке до речных ворот Талскера. — Он протянул правую ладонь, и Финнан, шагнув вперед, хлопнул по ней рукой.
— Выгодная сделка и добрый пример для всех. Добро пожаловать на баржу, друзья мои.
13
Баржа была шириной в сорок футов и, как минимум, вдвое длиннее. На корме баржи располагалась большая приземистая будка в три стены, на крыше которой в шарнире был закреплен рычаг руля. Лошадей поместили в открытый трюм, наполовину заваленный тюками заготовленных шкур и мешками с зерном и покрытый сверху парусиновым навесом, чтоб защитить груз от дождя и снега. Под этим укрытием и спало большинство команды. Пассажиры Финнана сложили большую часть своего имущества в трюме. Стражи устроились тут же. Для остальных нашлось место в будке, потолок которой был настолько низок, что они постоянно ударялись о него головой. Команда состояла из двенадцати человек, которые в две смены гнули спину с рассвета до сумерек, приводя неповоротливое суденышко в движение — толкали его против течения веслами, а на мелководье — шестами.
Финнан остался верен своему слову, и как только стемнело и баржа пристала к берегу, а пассажиры вывели на берег лошадей и разложили костры, они получили обещанное пиво. Этим вечером в первый раз вдалеке — в Большом Доле — показались огни поселений, и Финнан принялся перечислять их во время ужина.
— Корриад, Бемнор, Драм-Ларад и, самый большой среди них, Конуэр. Когда-то это был славный город. Охотники с холмов приносили туда добытые шкуры зверей. Теперь торговля сошла на нет, как и все остальное. Тяжелые времена наступили в стране, даже здесь, в Большом Доле. И до весны станет еще тяжелее, если она придет, когда следует. А если все будет так продолжаться и дальше, как в этом году, то, верно, среди зимы будет засуха, а снег выпадет, лишь когда подоспеет время снимать урожай. Чего угодно теперь можно ждать.
— Ты давно плаваешь по реке? — спросил его рыжий Дармид.
— Да уж порядочно. Так и земли всякие повидаешь, и не станешь притом кривоногим, как всадник, и не заработаешь себе плоскостопие, как пешеход. Река здесь спокойна. Тут, на своем долгом пути к морю, она становится тихой и неторопливой, как будто не хочет покидать страну, в которой родилась и где собирала свои воды. У реки есть чему поучиться.
Байклин подался вперед, вертя в руках кружку.
— А как прошел здесь этот год, в Большом Доле? А то я тут не был уже много месяцев.
Финнан не отрываясь глядел на Мадру, и Ривен подметил, что и она тоже глядит на него, подняв брови, ничуть не смущаясь под его напряженным взглядом. Купец усмехнулся и повернулся к Байклину.
— Деревни вниз по реке остались почти нетронутыми, но многие фермы у предгорий сейчас брошены, а их хозяева бежали, спасаясь от гриффешей и Исполинов, которые спускаются с гор, совсем обнаглев. Не во всех городах есть стражи, некому защищать округу, так что фермерам и пастухам приходится самим о себе заботиться, и, как я уже говорил, охота теперь пришла в полный упадок. Многие охотники убиты, те же, кто еще не оставил своего ремесла, выходят на промысел большими отрядами, что означает плохую охоту… хотя и больше шансов остаться в живых.
— В Долах дела хуже, — заметил Ратаган. — Там дикие твари рыщут прямо под стенами крепостей и даже нападают на горожан.
Финнан уставился в свою кружку.
— Я слышал об этом. И даже больше. Не знаю только, что из этого правда. — Он бросил быстрый взгляд на двух хранящих молчание мирканов, но ни Айса, ни Льюб этого не заметили. Или сделали вид, что не заметили.
— Были некоторые разногласия, — нахмурившись, признался Байклин. — Были и столкновения, но теперь все улажено.
— Было сражение?
— Да. Погибло немало людей. Тремя западными Долами теперь управляет один властитель.
— Уж не тот ли, кого величают Варбуттом? — вскользь спросил Финнан.
Байклин пожал плечами.
— Может быть.
Финнан задумался.
— Великий правитель, если только молва правдива.
Байклин бросил на купца недоверчивый взгляд.
— Я слышал, так говорили о нем, — он встал. — Пойду посмотрю, как там лошади. — И он скрылся в темноте, где Римир и Коррари несли караул вместе с двумя матросами Финнана. Купец посмотрел ему вслед.
— Если не ошибаюсь, на плечах этого человека лежит порядочный груз ответственности. Иначе как же тогда объяснить, что он даже не замечает такую прелестную женщину? — С тем он поднял тост за Мадру и, не отрываясь, осушил свою кружку. — С такой попутчицей всякий путь будет легким. — Он встал и потянулся. — Тоже пойду посмотрю, как там мой конь. — Он удалился в сторону реки, где у самого берега темнела баржа.
Ривен влил в себя остатки пива.
Не мое дело. Я никому ничего не должен.
Он посмотрел на Мадру. Она глядела в огонь, не замечая его.
На следующий день утро выдалось ясным и теплым. Лучи поднимающегося солнца рассеяли туман над водой. Ривен сидел на носу баржи и глядел на сверкающую воду. Неспешное движение наводило на мысли о вечном. Сверкающие весла и шесты были похожи на ножки какого-то корчащегося насекомого. Кое-где к реке выходили дома, сложенные из камня и укрытые дерном. Иной раз им встречались лодки. Теперь баржа плыла мимо длинной каменной стены, словно бы уходящей в бесконечность. Этот мир был реальным. И он, Ривен, вчера держал этот мир в объятиях. И магия этого мира проникла в него. Вот опять это слово — магия. Ривен криво усмехнулся. Что ж, слово не хуже любого другого. Итак, он — волшебник. В каком-то смысле. Он заставил лето смениться зимой и привел в этот мир двойников тех людей, которых он знал в том мире. Но было кое-что еще. Мингниш тоже заключал в себе магию. Отсюда и темноволосая девушка, которая не узнала его. Та, что бродила по Скаю и Мингнишу и искала чего-то. И если Ривен вообразил Джиннет, то сама эта земля создала еще одно воплощение Дженни. Две женщины. Но сколько в каждой из них от Дженни — его жены?
И здесь — препятствие, глухая стена, пред которой он застывает в растерянности. На самом ли деле Дженни умерла? Обрела ли она покой, или какая-то часть ее и сейчас еще бродит по Мингнишу? Невыносимая, неразрешимая мысль…
Итак, он едет на север, в горы. И если он не разыщет там гномов, то поднимется на Сгарр Диг, а после этого вернется домой. Может быть, попытается придумать счастливый конец истории — для этого мира и его людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120