Тогда он предложил им послушать песню, но океаны не пожелали песен. Наконец, он пообещал рассказать им историю — самую лучшую историю в мире. И стихли волны, и перестали биться о берег, и успокоились бурные воды, и океаны согласились выслушать его и сохранить ему жизнь, покуда история не завершится.
И начал Моди свой рассказ, и другого такого рассказа не будет уже на земле. Прошли годы, а он все сидел на холодном камне Первой Горы, и волны сбирались вокруг, чтобы не пропустить ни единого слова. И лился рассказ — первозданная повесть, первая, сказанная в этом мире.
Он говорил о воде, о гневе ее и величии, о мощи волн, поднятых бурей. А потом говорил он о синих просторах морей, чья тихая гладь сияет под солнцем расплавленным серебром. Говорил он еще о струящейся музыке бегущей воды, о родниках и ручьях, об озерах и реках, порогах и водопадах. И пока говорил он, из камня горы забили ключи, и один из них рос, набирая силу, пробивая дорогу сквозь камень и влажную грязь, и устремился к морю, дабы слить свои воды с ним. Так появилась на свет Великая река.
Он говорил о податливости глины и упорстве гранита. Он говорил о горах и утесах, долинах и лощинах, камнепадах и осыпях, и пока он говорил об этом, горы вздымались, подпирая Первую Гору — могучие хребты каменных братьев ее и сестер. Скалистые громады, озаренные светом первого дня. Гресхорн.
А история продолжалась. Он говорил о тепле солнца и плодородии почвы. И вокруг него все шевелилось — там, где скопилась сырая грязь, пустил побеги свои вереск, пробилась трава и расцвели подснежники, цветы, что появляются первыми после зимы. И пустили корни свои в самые недра земли и подняли к солнцу свои кроны дубы, сосны и ели. И под теплыми лучами солнца они тянулись вверх, а ветви их раскидывались все шире и шире.
И такова была сила слов Моди, что миры в поднебесье притихли, прислушиваясь, и столпились у дырок, пробитых в своде небесном вершиной Первой Горы и скалами, что восстали из недр ее. И пролился из отверстий тех свет, словно свет звезд. Но как только миры за пределами тьмы склонились над миром, где лился рассказ Моди, населявшие их существа вывалились из опрокинувшихся миров, застывших в напряженном внимании, и через отверстия в небе попали в наш мир, и упали на землю, что рождалась под ними. Так появились Исполины и виры, гогвульфы и гриффеши, лошади и люди. Они упали на землю, и лежали среди трав и древесных корней, и смотрели в недоумении на миры, из которых упали они сюда. Что им еще оставалось, как не поселиться там, где они оказались, и не сделать чужой этот край своим домом? И на земле этой, названной Мингниш, стали жить они и плодиться, и процветать. А история Моди все длилась.
Теперь поняли океаны, что Моди их обманул. Горы из истории его стали высокими и несокрушимыми, а земля — обширной и обильной. В гневе обрушились океаны на землю и стали крушить берега, стремясь уничтожить ее. Но было уже поздно. И до сих пор океаны крошат камень мира, превращая его в песок, стремясь поглотить его — этот мир. Возможно, когда-нибудь так и случится, но у мира еще есть время предотвратить это, познав магию древних.
История Моди подошла к концу, и он лег на спину, и жизнь ушла из него, потому что он отдал всего-себя без остатка, чтобы история его обратилась в реальность. И когда умер Моди, его оплакали горы. Они взяли кости его и захоронили их в созданной им земле. Из его черепа сотворили они холм Талскера, а из его бороды проросли дремучие леса и покрыли долину Великой реки. А жизнь, что была в нем, просочилась в каждый камень и каждую песчинку, и стала той магией, которой и держится этот мир.
Из костей Моди горы сотворили существ по образу и подобию его, и гномы открыли глаза и вышли на свет из могилы отца своего. Они поселились в горах, — как люди селились в лесах и долинах рек, — и углубились в темные расселины каменных недр в поисках магии — наследия своего отца.
Проходили века и эпохи, проходили и опадали, точно листья деревьев по осени. Гномы ушли еще глубже в горы, а люди Долов смирили леса, возвели крепости и построили города. И первый из их городов расположился на высоком холме Талскера у Великой реки. Число великанов сократилось, а племя их выродилось с годами. И стали они низкорослыми и злыми, обросли шерстью и потеряли свой разум. Превратились в создания снега и высоких вершин, в зимних разбойников, и были прозваны Снежными Исполинами, которых очень боялись.
Лишь немногие из великанов сохранили свой прежний рост. Мирка как раз был одним из этих. Тот самый Мирка, из каменного изваяния которого гномы создали мирканов. Неисчислимые годы понадобились Народу Камня, чтобы укротить хищных тварей гор и чащоб, чтобы уберечь мир от их набегов. Им мешали трудиться, и они сражались в бесчисленных битвах в глубинах своих рудников и на горных вершинах, и устали в конце концов от сражений. И вот тогда за работу воинов взялись мирканы.
Мир тогда был исполнен магии. Гномы ушли глубоко под землю, и разыскали волшебный субстрат жизненной силы праотца своего, и выделили самую ее суть, и стали творить чудеса. В недрах гор построили они Джхаар, пронизав горный массив запутанными ходами, основав рудники и могучие крепости, и Гресхорн стал громадным единым городом. Но сила магии той оказалась слишком велика, чтобы ею владел только один народ. И тогда гном пошел против гнома, чтобы ею завладеть. И в горах разразились междоусобные войны, искалечившие Народ Камня. Многие их города опустели тогда, много великих дел так и осталось не завершено. Именно в те времена Гресхорн получил свое имя — за недоброе колдовство да изменчивую погоду.
И гномы тогда собрались на совет и решили, что негоже им владеть магией в одиночку. Сказано — сделано. И даровали они свое знание калеке по имени Беркинлиг, который пришел к ним в горы с равнины, и наказали ему, чтобы он передал это знание народам Мингниша. И Беркинлиг исполнил их повеление. А самые могучие и сокровенные тайны магии запечатали гномы в вершине горы Арат-Гор, которую люди звали Стэйром, и лежали они, погребенные в камне Неприступного Пика, никому не причиняя вреда. И Мингниш расцвел. Люди стали вспоминать события прошедших лет и делать записи в книгах о событиях этих, и вести отсчет времени. Они выкорчевали леса и удобрили землю, поделив ее между собой. И ходили войной друг на друга. А гномы взирали на людские дела и не вмешивались.
Существует такое поверье, что история Моди и не кончалась, что он все еще жив и до сих пор продолжает ее рассказывать. И что в тот день, когда сказано будет последнее слово и история завершится, океаны обрушатся на землю и завладеют ею, наконец. Есть и другое поверье, что история эта не закончится никогда, потому что всегда отыщется кто-то, кто, владея магией, подхватит ее и начнет новую главу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
И начал Моди свой рассказ, и другого такого рассказа не будет уже на земле. Прошли годы, а он все сидел на холодном камне Первой Горы, и волны сбирались вокруг, чтобы не пропустить ни единого слова. И лился рассказ — первозданная повесть, первая, сказанная в этом мире.
Он говорил о воде, о гневе ее и величии, о мощи волн, поднятых бурей. А потом говорил он о синих просторах морей, чья тихая гладь сияет под солнцем расплавленным серебром. Говорил он еще о струящейся музыке бегущей воды, о родниках и ручьях, об озерах и реках, порогах и водопадах. И пока говорил он, из камня горы забили ключи, и один из них рос, набирая силу, пробивая дорогу сквозь камень и влажную грязь, и устремился к морю, дабы слить свои воды с ним. Так появилась на свет Великая река.
Он говорил о податливости глины и упорстве гранита. Он говорил о горах и утесах, долинах и лощинах, камнепадах и осыпях, и пока он говорил об этом, горы вздымались, подпирая Первую Гору — могучие хребты каменных братьев ее и сестер. Скалистые громады, озаренные светом первого дня. Гресхорн.
А история продолжалась. Он говорил о тепле солнца и плодородии почвы. И вокруг него все шевелилось — там, где скопилась сырая грязь, пустил побеги свои вереск, пробилась трава и расцвели подснежники, цветы, что появляются первыми после зимы. И пустили корни свои в самые недра земли и подняли к солнцу свои кроны дубы, сосны и ели. И под теплыми лучами солнца они тянулись вверх, а ветви их раскидывались все шире и шире.
И такова была сила слов Моди, что миры в поднебесье притихли, прислушиваясь, и столпились у дырок, пробитых в своде небесном вершиной Первой Горы и скалами, что восстали из недр ее. И пролился из отверстий тех свет, словно свет звезд. Но как только миры за пределами тьмы склонились над миром, где лился рассказ Моди, населявшие их существа вывалились из опрокинувшихся миров, застывших в напряженном внимании, и через отверстия в небе попали в наш мир, и упали на землю, что рождалась под ними. Так появились Исполины и виры, гогвульфы и гриффеши, лошади и люди. Они упали на землю, и лежали среди трав и древесных корней, и смотрели в недоумении на миры, из которых упали они сюда. Что им еще оставалось, как не поселиться там, где они оказались, и не сделать чужой этот край своим домом? И на земле этой, названной Мингниш, стали жить они и плодиться, и процветать. А история Моди все длилась.
Теперь поняли океаны, что Моди их обманул. Горы из истории его стали высокими и несокрушимыми, а земля — обширной и обильной. В гневе обрушились океаны на землю и стали крушить берега, стремясь уничтожить ее. Но было уже поздно. И до сих пор океаны крошат камень мира, превращая его в песок, стремясь поглотить его — этот мир. Возможно, когда-нибудь так и случится, но у мира еще есть время предотвратить это, познав магию древних.
История Моди подошла к концу, и он лег на спину, и жизнь ушла из него, потому что он отдал всего-себя без остатка, чтобы история его обратилась в реальность. И когда умер Моди, его оплакали горы. Они взяли кости его и захоронили их в созданной им земле. Из его черепа сотворили они холм Талскера, а из его бороды проросли дремучие леса и покрыли долину Великой реки. А жизнь, что была в нем, просочилась в каждый камень и каждую песчинку, и стала той магией, которой и держится этот мир.
Из костей Моди горы сотворили существ по образу и подобию его, и гномы открыли глаза и вышли на свет из могилы отца своего. Они поселились в горах, — как люди селились в лесах и долинах рек, — и углубились в темные расселины каменных недр в поисках магии — наследия своего отца.
Проходили века и эпохи, проходили и опадали, точно листья деревьев по осени. Гномы ушли еще глубже в горы, а люди Долов смирили леса, возвели крепости и построили города. И первый из их городов расположился на высоком холме Талскера у Великой реки. Число великанов сократилось, а племя их выродилось с годами. И стали они низкорослыми и злыми, обросли шерстью и потеряли свой разум. Превратились в создания снега и высоких вершин, в зимних разбойников, и были прозваны Снежными Исполинами, которых очень боялись.
Лишь немногие из великанов сохранили свой прежний рост. Мирка как раз был одним из этих. Тот самый Мирка, из каменного изваяния которого гномы создали мирканов. Неисчислимые годы понадобились Народу Камня, чтобы укротить хищных тварей гор и чащоб, чтобы уберечь мир от их набегов. Им мешали трудиться, и они сражались в бесчисленных битвах в глубинах своих рудников и на горных вершинах, и устали в конце концов от сражений. И вот тогда за работу воинов взялись мирканы.
Мир тогда был исполнен магии. Гномы ушли глубоко под землю, и разыскали волшебный субстрат жизненной силы праотца своего, и выделили самую ее суть, и стали творить чудеса. В недрах гор построили они Джхаар, пронизав горный массив запутанными ходами, основав рудники и могучие крепости, и Гресхорн стал громадным единым городом. Но сила магии той оказалась слишком велика, чтобы ею владел только один народ. И тогда гном пошел против гнома, чтобы ею завладеть. И в горах разразились междоусобные войны, искалечившие Народ Камня. Многие их города опустели тогда, много великих дел так и осталось не завершено. Именно в те времена Гресхорн получил свое имя — за недоброе колдовство да изменчивую погоду.
И гномы тогда собрались на совет и решили, что негоже им владеть магией в одиночку. Сказано — сделано. И даровали они свое знание калеке по имени Беркинлиг, который пришел к ним в горы с равнины, и наказали ему, чтобы он передал это знание народам Мингниша. И Беркинлиг исполнил их повеление. А самые могучие и сокровенные тайны магии запечатали гномы в вершине горы Арат-Гор, которую люди звали Стэйром, и лежали они, погребенные в камне Неприступного Пика, никому не причиняя вреда. И Мингниш расцвел. Люди стали вспоминать события прошедших лет и делать записи в книгах о событиях этих, и вести отсчет времени. Они выкорчевали леса и удобрили землю, поделив ее между собой. И ходили войной друг на друга. А гномы взирали на людские дела и не вмешивались.
Существует такое поверье, что история Моди и не кончалась, что он все еще жив и до сих пор продолжает ее рассказывать. И что в тот день, когда сказано будет последнее слово и история завершится, океаны обрушатся на землю и завладеют ею, наконец. Есть и другое поверье, что история эта не закончится никогда, потому что всегда отыщется кто-то, кто, владея магией, подхватит ее и начнет новую главу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120