Хоть я всегда думала о вампирах,
оборотнях и ограх, мечтала стать один из них и отомстить своим мучителям,
но я в них не верила. Если бы это происходило в Канзасе, такая мысль мне и
в голову не пришла бы: показалась бы нелепой. Но я была в Вене, а там
реальными кажутся самые волшебные сказки. Я нашла себе сказочную крестную.
Я это поняла, и когда настало время нам с Мэтью уезжать, я отказалась
ехать с ним. Убежала к Ирине, с плачем сказала, что его одолели угрызения
совести перед женой и он меня бросил. Просила разрешения остаться с ней,
стать ее служанкой.
- И она позволила?
Довольная улыбка показалась на углах рта Лейн.
- Да, но компаньонкой, не служанкой. Видите ли, я ей оказалась
полезна. Она быстро поняла, что я знаю, кто она такая, но меня это не
смущает. Увидела также, что я приобретаю уверенность в себе, все больше
привлекаю мужчин - ее обеды. Через два года я попросила разрешения
присоединиться к ней. Вначале она отказалась, говорила, что жизнь у нее
трудная и одинокая, но когда я сказала, что она больше не будет одинока,
она согласилась. Мне кажется, она об этом пожалела. Угрожала, что оставит
меня, если я еще кого-нибудь убью. "Это расточительно. Опасно. Ты должна
научиться контролировать себя", - говорила она.
Беспокойство, чувство, что он что-то должен вспомнить, снова
зашевелилось в Гаррете.
- Ирина была права, - сказал он.
Лейн фыркнула. Отбежала от него, пролетела по сцене.
- Нет, если сделать правильно, как хищник. Я знала, что делаю. Ирина
из суеверного века, тогда люди верили в вампиров, и была осторожна по
привычке. Но даже и так... - Она повернулась к нему лицом. - Я иногда
думаю, а понимала ли она всю свою силу. Мы можем делать что угодно и не
бояться возмездия.
Внутренний холод прорвался наружу, разбил теплое очарование ее
планов, которые окружили его, напомнил ему, кто он такой и зачем здесь.
- Нет. Не можем. Мы по-прежнему несем ответственность.
Она нахмурилась, поняла, что теряет над ним контроль. Лейн
заколебалась, было видно, что она смутилась на мгновение, потом покачала
головой со снисходительной улыбкой.
- Значит, мы вернулись к тому, с чего начали?
- Боюсь, что да.
Она пожала плечами.
- Мне тоже жаль, но, наверно, вы и не могли забыть так скоро. Вы ведь
выросли с этим. Тогда позвольте развеять вашу иллюзию, что вы сможете
вернуть меня в Сан-Франциско. Это невозможно. Наручники из четок и клетка
из чеснока могут удержать меня, но вы не сможете меня захватить. Я убью
вас вначале, хоть и восхищаюсь вами и мне страстно хочется показать вам
мир. Отбросьте остатки человечности, за которые вы цепляетесь, и приходите
ко мне. Насладитесь нашей властью.
Холод и ужас проникли глубоко в его тело, в кости. Ужас? Может быть,
просто неуверенность. В ее словах правда.
- Власть? Я кое-что понял, будучи копом, а вампирская жизнь это
подтвердила: власть всегда означает ответственность. И чем больше власть,
тем больше ответственность за использование ее.
Лейн фыркнула.
- Человеческое представление. Для нас нет ответственности, потому что
нет большей власти, которая могла бы наказать нас.
Ужас рос. Она говорит правду. Гаррет чувствовал свинцовую тяжесть.
Скоро, он опасался, поймет он, в чем ужас, но он не хочет этого. Она
права? Он должен забыть Лин и Гарри, Мэгги и Ната, забыть всех, кто ему
дорог, и смотреть на них только как на ходячие сосуды с кровью?
- И, конечно, у нас никакой ответственности перед людьми, - холодно
продолжала Лейн. - Они только пища. Мы на них охотимся. Должны. Такова
наша природа.
Слова ее остры, как нож, но, к его удивлению, нож не ударил. Скорее
перерезал неуверенность, освободил его. Он выпрямился, как тонущий,
который внезапно ощутил под ногами твердую почву.
- Вздор! Природа вампира - нуждаться в крови, предпочитать темноту и
спать на земле, и это все! Остальное мы выбираем сами: источник крови,
убивать или не убивать, получая ее, то, как мы используем свою власть. Я
новичок в этой жизни, но понимаю разницу между тем, что должен делать и
что могу. Поэтому на меня не подействуют никакие рассуждения о
предназначении и неконтролируемом поведении. - Голос его поднимался. С
усилием Гаррет заговорил тише, чтобы его не услышал весь город. - Вы
убиваете людей, потому что ненавидите их. Убиваете, потому что
наслаждаетесь этим. Я понимаю, почему вы это делаете, но это не означает,
что я вам позволю продолжать. И это вовсе не оправдывает убийства! Вы
убийца и должны ответить за это.
Глаза ее сверкнули.
- Вы приняли решение? Тогда скажите, а его вы как оправдаете? Что
дает вам право судить меня? Ваш значок?
Ужас взорвался в нем, как лед, как голодные судороги. Он хотел
повернуться и выбросить его.
- Нет, не значок. - Для них нет ответственности, сказала она, потому
что нет никого с большей властью, кто бы мог наказать... это принцип, по
которому живут подонки вроде Винка: убраться со всем, что прихватил, пока
не поймали. И, конечно, они считают, что их никогда не поймают. Но есть и
другой принцип, он действует в человеческом законе и может быть применен к
вампирам. Сознание присутствия этого принципа было с ним все время, как
только она упомянула о невозможности вернуть ее в Сан-Франциско. Он сделал
глубокий вдох и спокойно сказал: - Я вам ровня.
Она застыла.
- Жюри из одного?
Восстановить порядок нужно, обладая законной властью. Он откинулся на
перила, вцепился в них пальцами.
- Кроме меня, никого нет.
Лейн смотрела на него. Он избегал ее взгляда. Через мгновение она
отказалась от попытки поймать его взгляд и пожала плечами.
- Хорошо. И что же жюри говорит обо мне? Виновна?
Ему казалось, что он задыхается.
- Да.
- И каков же приговор?
Вопрос ошеломил его. Об этом он как-то не думал. Что он может
сделать? Заставить ее сделать анонимный вклад, чтобы компенсировать семьям
потери? Но это не удержит ее от новых убийств.
- Мне... нужно подумать.
- Бедняжка. - Она подошла и сделала вид, будто хочет погладить его по
щеке.
Но вместо этого схватила его за руки. Колено ударило его в пах.
Боль взорвалась в Гаррете. Мир исчез в голубой дымке, он упал,
корчась в судорогах боли.
Он чувствовал, как она шарит в его карманах, слышал звон ключей.
- Тупой мик, - прошипела она. - Мир мог бы быть твоим. Теперь я
выношу тебе приговор. Собственно я оказываю тебе милость, исполняю твое
желание. Ты умрешь, окончательно и бесповоротно.
Ее каблуки простучали по ступенькам и мостику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
оборотнях и ограх, мечтала стать один из них и отомстить своим мучителям,
но я в них не верила. Если бы это происходило в Канзасе, такая мысль мне и
в голову не пришла бы: показалась бы нелепой. Но я была в Вене, а там
реальными кажутся самые волшебные сказки. Я нашла себе сказочную крестную.
Я это поняла, и когда настало время нам с Мэтью уезжать, я отказалась
ехать с ним. Убежала к Ирине, с плачем сказала, что его одолели угрызения
совести перед женой и он меня бросил. Просила разрешения остаться с ней,
стать ее служанкой.
- И она позволила?
Довольная улыбка показалась на углах рта Лейн.
- Да, но компаньонкой, не служанкой. Видите ли, я ей оказалась
полезна. Она быстро поняла, что я знаю, кто она такая, но меня это не
смущает. Увидела также, что я приобретаю уверенность в себе, все больше
привлекаю мужчин - ее обеды. Через два года я попросила разрешения
присоединиться к ней. Вначале она отказалась, говорила, что жизнь у нее
трудная и одинокая, но когда я сказала, что она больше не будет одинока,
она согласилась. Мне кажется, она об этом пожалела. Угрожала, что оставит
меня, если я еще кого-нибудь убью. "Это расточительно. Опасно. Ты должна
научиться контролировать себя", - говорила она.
Беспокойство, чувство, что он что-то должен вспомнить, снова
зашевелилось в Гаррете.
- Ирина была права, - сказал он.
Лейн фыркнула. Отбежала от него, пролетела по сцене.
- Нет, если сделать правильно, как хищник. Я знала, что делаю. Ирина
из суеверного века, тогда люди верили в вампиров, и была осторожна по
привычке. Но даже и так... - Она повернулась к нему лицом. - Я иногда
думаю, а понимала ли она всю свою силу. Мы можем делать что угодно и не
бояться возмездия.
Внутренний холод прорвался наружу, разбил теплое очарование ее
планов, которые окружили его, напомнил ему, кто он такой и зачем здесь.
- Нет. Не можем. Мы по-прежнему несем ответственность.
Она нахмурилась, поняла, что теряет над ним контроль. Лейн
заколебалась, было видно, что она смутилась на мгновение, потом покачала
головой со снисходительной улыбкой.
- Значит, мы вернулись к тому, с чего начали?
- Боюсь, что да.
Она пожала плечами.
- Мне тоже жаль, но, наверно, вы и не могли забыть так скоро. Вы ведь
выросли с этим. Тогда позвольте развеять вашу иллюзию, что вы сможете
вернуть меня в Сан-Франциско. Это невозможно. Наручники из четок и клетка
из чеснока могут удержать меня, но вы не сможете меня захватить. Я убью
вас вначале, хоть и восхищаюсь вами и мне страстно хочется показать вам
мир. Отбросьте остатки человечности, за которые вы цепляетесь, и приходите
ко мне. Насладитесь нашей властью.
Холод и ужас проникли глубоко в его тело, в кости. Ужас? Может быть,
просто неуверенность. В ее словах правда.
- Власть? Я кое-что понял, будучи копом, а вампирская жизнь это
подтвердила: власть всегда означает ответственность. И чем больше власть,
тем больше ответственность за использование ее.
Лейн фыркнула.
- Человеческое представление. Для нас нет ответственности, потому что
нет большей власти, которая могла бы наказать нас.
Ужас рос. Она говорит правду. Гаррет чувствовал свинцовую тяжесть.
Скоро, он опасался, поймет он, в чем ужас, но он не хочет этого. Она
права? Он должен забыть Лин и Гарри, Мэгги и Ната, забыть всех, кто ему
дорог, и смотреть на них только как на ходячие сосуды с кровью?
- И, конечно, у нас никакой ответственности перед людьми, - холодно
продолжала Лейн. - Они только пища. Мы на них охотимся. Должны. Такова
наша природа.
Слова ее остры, как нож, но, к его удивлению, нож не ударил. Скорее
перерезал неуверенность, освободил его. Он выпрямился, как тонущий,
который внезапно ощутил под ногами твердую почву.
- Вздор! Природа вампира - нуждаться в крови, предпочитать темноту и
спать на земле, и это все! Остальное мы выбираем сами: источник крови,
убивать или не убивать, получая ее, то, как мы используем свою власть. Я
новичок в этой жизни, но понимаю разницу между тем, что должен делать и
что могу. Поэтому на меня не подействуют никакие рассуждения о
предназначении и неконтролируемом поведении. - Голос его поднимался. С
усилием Гаррет заговорил тише, чтобы его не услышал весь город. - Вы
убиваете людей, потому что ненавидите их. Убиваете, потому что
наслаждаетесь этим. Я понимаю, почему вы это делаете, но это не означает,
что я вам позволю продолжать. И это вовсе не оправдывает убийства! Вы
убийца и должны ответить за это.
Глаза ее сверкнули.
- Вы приняли решение? Тогда скажите, а его вы как оправдаете? Что
дает вам право судить меня? Ваш значок?
Ужас взорвался в нем, как лед, как голодные судороги. Он хотел
повернуться и выбросить его.
- Нет, не значок. - Для них нет ответственности, сказала она, потому
что нет никого с большей властью, кто бы мог наказать... это принцип, по
которому живут подонки вроде Винка: убраться со всем, что прихватил, пока
не поймали. И, конечно, они считают, что их никогда не поймают. Но есть и
другой принцип, он действует в человеческом законе и может быть применен к
вампирам. Сознание присутствия этого принципа было с ним все время, как
только она упомянула о невозможности вернуть ее в Сан-Франциско. Он сделал
глубокий вдох и спокойно сказал: - Я вам ровня.
Она застыла.
- Жюри из одного?
Восстановить порядок нужно, обладая законной властью. Он откинулся на
перила, вцепился в них пальцами.
- Кроме меня, никого нет.
Лейн смотрела на него. Он избегал ее взгляда. Через мгновение она
отказалась от попытки поймать его взгляд и пожала плечами.
- Хорошо. И что же жюри говорит обо мне? Виновна?
Ему казалось, что он задыхается.
- Да.
- И каков же приговор?
Вопрос ошеломил его. Об этом он как-то не думал. Что он может
сделать? Заставить ее сделать анонимный вклад, чтобы компенсировать семьям
потери? Но это не удержит ее от новых убийств.
- Мне... нужно подумать.
- Бедняжка. - Она подошла и сделала вид, будто хочет погладить его по
щеке.
Но вместо этого схватила его за руки. Колено ударило его в пах.
Боль взорвалась в Гаррете. Мир исчез в голубой дымке, он упал,
корчась в судорогах боли.
Он чувствовал, как она шарит в его карманах, слышал звон ключей.
- Тупой мик, - прошипела она. - Мир мог бы быть твоим. Теперь я
выношу тебе приговор. Собственно я оказываю тебе милость, исполняю твое
желание. Ты умрешь, окончательно и бесповоротно.
Ее каблуки простучали по ступенькам и мостику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64