Наконец, мы увидели желтое дерево. В глаза бросился сначала его цвет, а потом я разглядел и следы от удара молнии. И сердце мое прыгнуло, будто независимое от меня живое существо, – казалось, оно хочет выскочить и убежать. В порогах, до которых было с четверть мили, ревела вода. Я различал уже некоторые камни и увидел, что пороги значительно страшнее, чем они казались раньше. Перепад уровня реки на одном участке был не меньше трех метров. И единственное место, сквозь которое могла проскользнуть байдарка, представляло собой узкую воронку, в которую вжимался весь поток реки; вода протискивалась в этот проход, становясь белой от пены, беснуясь, являя собой зрелище невероятной мощи, постоянно стремясь вырваться из узкого прохода. Полицейский показал на воронку:
– Это здесь?
– Да, мы перевернулись в этом месте, – сказал я. – Но скорее всего, Дрю – нашего товарища – снесло дальше вниз по течению. Или, может быть, он остался где-то там, на камнях. Я думаю, искать нужно начинать отсюда.
Мы вылезли из машины, остальные вышли тоже, и все мы стали сходиться. Проведя взглядом над капотами и крышами машин, я увидел Бобби, который стоял без движения. Полицейские проходили мимо него, и его неподвижность среди двигающихся туда-сюда людей наводила на мысль, что он либо не может перемещаться свободно, либо вообще не может двигаться. Вряд ли кто-нибудь, кроме меня, обратил на это внимание или интерпретировал таким образом неподвижность Бобби. Но так или иначе, меня охватило некоторое беспокойство – Бобби выглядел как арестованный, в какой-то момент я даже подумал, что ему на ноги надели кандалы. Я направился к нему, но полицейские, вылезшие из этих трех машин, двигались так, что все время оказывались между мной и Бобби – очевидно, вполне намеренно, хотя им удавалось создавать вид, будто это происходит случайно. Но, наконец, Бобби сдвинулся с места и вместе со всеми пошел к реке.
Тем временем подъезжали все новые машины, и вскоре они вытянулись в длинный ряд вдоль берега вниз по течению. Среди приехавших в основном, были фермеры, но, судя по внешнему виду, попадались и мелкие торговцы. Некоторые привезли с собой длинные веревки с привязанными к ним крюками – «кошками». И я впервые с ужасом осознал полный смысл выражения, которое иногда встречалось в газетах, особенно летом: «драгировать реку с помощью крюков в поисках трупа». Действительно, с помощью крюков.
– Это то самое место? – снова спросил меня полицейский.
– Насколько я помню, то самое, – сказал я. – И мне кажется, я не ошибаюсь.
Люди стали входить в воду, держа свои веревки и крюки наготове. Некоторые стояли по пояс в воде, некоторые – по грудь. Вода спокойно обтекала их. Стали забрасывать веревки и цепи, тащить их обратно, но крюки возвращались пустыми. В действиях людей обозначился определенный ритм. Каждый раз казалось, что крюки за что-то цеплялись под водой, но это что-то непременно соскальзывало с них, когда их подтягивали к берегу. Я сидел под кустом рядом с полицейским, который привез меня к реке, наблюдая за людьми в высоких резиновых сапогах, стоящих в воде; я вспомнил кольцо на пальце Дрю, мозоли на мертвой ладони, развернувшейся в воде.
Кто-то подходил к нам, не спеша, но целенаправленно. Я повернул голову к полицейскому, сидевшему рядом со мной, чтобы показать, что я, вроде бы, не замечаю подходящего ко мне человека.
– Послушай, приятель, – сказал этот человек. – Можно с тобой поговорить?
– Да, конечно, – ответил я. – Садитесь.
Он сел, мы пожали друг другу руки. Подошедший оказался пожилым человеком, щуплым, с морщинистым лицом, карими глазами. Шляпу он носил как это было принято в сельской местности, слегка набекрень – это всегда меня забавляло. Я чуть не улыбнулся, но, взяв предложенную мне сигарету и закурив, отогнал улыбку.
– Ты уверен, что это то самое место?
– Я не могу быть совершенно уверенным. Я уверен, что Дрю погиб где-то здесь, но не могу сказать, где именно: там, в камнях, или уже тут, поближе к нам.
– Ты говоришь, что вы вот плыли по этой самой речке на байдарке?
– На двух байдарках. Поначалу мы плыли в двух байдарках.
– Как так?
– Как так что?
– Как так, что вы вообще взялись плыть на этих штуках? Зачем?
– Э-э-э-э... – начал я, колеблясь, не зная точно, что сказать (я и до сих пор не знаю). – Ну, я думаю, мы хотели вроде как проветриться немного. Мы все работаем в большом городе, и торчать все время в конторе очень утомительно. Тот, который сломал ногу – он уже бывал раньше в этих местах, ловил рыбу. Он рассказывал, что места здесь очень красивые и нам стоит их посмотреть сейчас, потому что реку скоро перегородят дамбой, все зальет водой, а то, что не зальет, превратят в что-то вроде парка. Вот и все. Никакой особой другой причины не было. Мы затеяли все это просто со скуки.
– Это я понимаю, – сказал он после небольшого молчания. – И вы не знали толком, что здесь, на реке, вас ожидает, так?
– Да, действительно, не знали, – ответил я. – Мы и предположить не могли, что все так обернется.
Он некоторое время обдумывал мои слова.
– Видишь те большие старые камни, вон там? Почему вы не вылезли из вашей лодки и не протащили ее через них? Почему вы попытались проплыть между ними? Вы что, не видели, как это сложно? Зачем вы туда сунулись на лодке?
– Течение там, перед порогами, очень быстрое. Эти вот камни – последние в порогах. Мы плыли слишком быстро. К тому же, эти пороги не казались такими уж страшными. Мы не видели, что там такой большой перепад. А когда увидели, было слишком поздно. Мы уже падали с уступа вниз. И ничего уже нельзя было сделать. Там нас и вывалило из лодки.
– Раз так, то вашего приятеля нечего искать на камнях, а?
– Нет, его там, конечно, нет, – сказал я. – Поэтому я предложил искать сначала где-то здесь. Он не мог остаться там, на дальних камнях, но может быть, он застрял на камнях тут, прямо под водопадом.
– Ну, тогда от него мало что осталось, а?
– Да, наверное.
– Ты говоришь, вы отправились по реке позавчера?
– Мы отплыли в пятницу, около четырех дня.
– В двух лодках.
– Да, в двух байдарках.
– И потеряли одну из них здесь, на этом месте?
– Нет, не здесь. Значительно выше по течению. После этого мы все четверо забрались в одну байдарку.
Наступило молчание, которое продолжалось не меньше минуты.
– А твой приятель рассказывает по-другому.
– Этого не может быть, – сказал я. – Пойдите и расспросите его получше.
– А я уже расспрашивал его.
– Ну тогда расспросите еще раз. Расспросите того, кто в больнице.
– Э, нет. У тебя была возможность поговорить и с тем, и с другим.
– Ну тогда у вас что-то не в порядке со слухом.
– Со слухом у меня все нормально. Никакого тела мы тут не найдем. А найдем его выше по течению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78