Он ничего не ответил, но в этом не было необходимости. Закрывая машину, он не то чтобы сильно, но сильнее, чем обычно, хлопнул дверцей. Он не то чтобы выехал со стоянки, как маньяк, дорвавшийся до руля, но действовал при этом достаточно агрессивно, так что у Клодии не осталось сомнений относительно его состояния.
Тут речь шла уже не о кипящих кастрюлях. Он был похож на вулкан, который может в любой момент начать извергаться.
Глава 11
В сложившихся обстоятельствах это ее ни капельки не удивило.
Целый день рядом с ним в машине находились два источника напряжения. Один располагался сзади, и ему хотелось придушить его собственными руками. Что касается другого…
– Как зовут твоего кота?
Услышав нормальный вопрос от Аннушки, она вздрогнула от удивления.
– Пока он был котеночком, его звали Пусси. Когда он подрос, стал называться Пусс. Потом его кастрировали, и он начал толстеть. Его стали называть Портли Пусс. А теперь этого толстяка зовут просто Портли.
– Надеюсь, с ним все в порядке, – сказала Аннушка.
– Спасибо. – Она оглянулась через плечо и улыбнулась. – Я тоже надеюсь. – Ей не терпелось добраться до отеля и позвонить Кейт.
Некоторое время спустя она снова оглянулась через плечо и увидела, что Аннушка заснула. В машине надолго воцарилось молчание.
Молчание становилось все более и более напряженным, и Клодия подумала, что Гай, возможно, обиделся из-за того, что она на сей раз не поддалась воздействию его одурманивающей тактики.
Наконец он искоса взглянул на нее.
– Ваши волосы сегодня ни разу не упали на лицо. Что вы с ними сделали? Приклеили «суперцементом»?
Резкий, отрывистый тон вопроса вызвал ответ в том же духе.
– Вы почти угадали. Я вылила на них полбаллона лака для волос.
– Мне, пожалуй, больше нравилось, когда эта прядь падала на лицо.
Такое типично мужское своенравие немедленно заставило ее ощетиниться.
– Я сделала это не ради вас. Меня эта прядь безумно раздражала. Да и вы, как мне показалось, жаловались, что она вас сводит с ума.
– Так оно и было. Вы без конца закидывали ее назад, словно на какой-то дурацкой рекламе шампуня.
О Господи, он со мной уже совсем не церемонится.
– В таком случае вам следовало бы обрадоваться, что я ее наконец приклеила на место, – неожиданно сказала она, – чтобы вы не обезумели от раздражения еще больше, чем сейчас. Судя по тому, как вы вели машину, вполне можно было ожидать, что до места мы доберемся в мешках для перевозки трупов.
– В том, как я веду машину, нет ничего такого, что составляло бы угрозу для жизни, а если сегодня я нахожусь в состоянии временного помешательства, то причина этого вам хорошо известна.
– Конечно, известна. И она спит. Не могли бы вы немного убавить мощность кондиционера? Мне стало холодно.
Он нажал кнопку переключателя, и поток холодного воздуха заметно убавился.
– Я имею в виду не ее. И если вы снова начнете угощать меня леденцами, – добавил он, увидев, что она демонстративно отвернулась и смотрит в окно, – то я за свои действия не отвечаю.
– У меня больше нет леденцов. Их скормили ослу. – Она почти услышала гул приближающегося извержения.
– Вы действительно хотите меня завести?
Она понимала, что игра принимает опасный оборот. Разговор стал походить на финты на футбольном поле: этакие словесные обманные движения и ложные выпады. Если бы они находились не в машине, он сказал бы, наверное, что она ведет нечестную игру и что ее губы, вместо того чтобы высказывать всякие дурацкие замечания, могли бы найти совсем другое применение. Все это лишь усугубляло и без того напряженную обстановку. Правда, это на некоторое время отвлекло ее мысли от бедного Портли.
– Если бы я действительно пыталась завести вас, вы бы узнали об этом первым.
– На вашем месте я не стал бы пытаться. Можете нарваться на большую неожиданность.
– Это угроза или обещание?
Осторожнее, Клодия. Постарайся, чтобы тебя не заносило.
Гай искоса взглянул на нее.
– Может быть, было бы лучше оставить вас заниматься киссограммами под бдительным оком вашего кузена?
– Я начинаю сожалеть о том, что вы этого не сделали. По сравнению с тем, что происходит сейчас, это было бы детской забавой. И, прошу вас, следите за дорогой.
Гай презрительно фыркнул.
– Вы бы все равно не выиграли пари.
– Это вы так думаете.
– Вы даже отдаленно не напоминаете девушку из килограммы. Вы выглядите как бывшая ученица монастырской школы, нарядившаяся в шелковую как-ее-там-называют и старающаяся быть соблазнительной.
Если он старается завести ее, было бы стыдно его разочаровывать.
– Извините, – произнесла она, притворно обиженным тоном. – Этот костюм, прежде чем выходить в нем на вызовы, я проверяла на приятеле Кейт. И одном его друге. Оба они в один голос заверили меня, что я в нем достаточно соблазнительна, чтобы исполнять роль первосортной французской девки. Если добавить чуть больше соблазна, меня могли бы арестовать.
– Перед кем еще вы демонстрировали свой костюм? – насмешливо спросил он. – Не перед тем ли дебилом-попрошайкой, который живет этажом выше?
– Нет, тот костюм я ему не показывала. Но вот другой, для предыдущей киссограммы… Он зашел, чтобы занять немного стирального порошка, ну я его и спросила, что он думает о костюме Джейн из джунглей.
Она понимала, что Гай не верит ни единому слову, но не могла удержаться от искушения подразнить его.
– К вашему сведению, эта шелковая рубашечка на бретелях, в которой я пришла на ваш день рождения, стоит бешеных денег.
– Значит, вы зря потратили свои деньги. Я предпочел бы черный цвет.
– Денег я зря не тратила, потому что рубашечка принадлежала Кейт. А вы предпочли бы, чтобы я вовсе не делала этого. Вы пришли в замешательство.
– Я не-пришел-в-замешательство!
Когда Гай резко сбросил скорость, чтобы обогнать груженный козами пикап, она подумала, что, пожалуй, достаточно сильно завела его и что следовало бы ненадолго остановиться.
Клодия стала смотреть в окно. Лучи предзакатного солнца окрасили в пурпурные тона коричневые скалы, которые выглядели теперь совсем не так, как утром. То там, то здесь бродили козы, приподнимаясь на задние ноги, чтобы ухватить хотя бы несколько листочков с немногочисленных невысоких деревьев, ветви которых казались совсем голыми.
– Интересно, чем они здесь питаются, – произнесла она.
– Они подбирают все, что попадется: мешки из-под цемента, использованные пакетики для заварки чая, коробки из-под сигарет. Что угодно.
На заднем сиденье шевельнулась и громко зевнула Аннушка.
– Долго еще? Я умираю с голоду.
– Минут двадцать, – сказал он.
Остальную часть пути все они молчали. Когда, добравшись до отеля, они разбирали у конторки регистратора ключи от своих номеров, Гай отрывисто произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92