– Мне безразлично, кто они такие, вытащите меня!
– Повернитесь спиной. – Подхватив ее под мышки, он втащил ее в катер.
– Их нечего бояться, мадам, – улыбнулся водитель. – Дельфины добрые и очень дружелюбные животные.
Боже, какое облегчение! Теперь она и сама видела, что это дельфины, грациозно рассекающие морскую гладь.
Их было, видимо, несколько десятков. Они выскакивали из воды, извивались в воздухе спиралью и снова погружались в воду, как будто хотели порадовать своим мастерством благодарную зрительскую аудиторию.
Но представление продолжалось недолго. Несколько минут спустя вся стая скрылась из виду.
На обратном пути Клодия сидела позади Гая.
– У меня чуть сердце не остановилось, – ворчливо сказала она. – Если бы я была американкой, то привлекла бы вас обоих к суду за нанесение травмы моей нервной системе. У меня до сих пор в глазах эти плавники! Плавники акул!
– Вы одержимы акулами!
– Ничуть!
– Для человека неодержимого вы слишком часто о них вспоминаете.
Клодия отлично поняла, что он имеет в виду.
– Но я все-таки добилась своего! Как только вы перестали смотреть на меня.
– Вы большая мастерица усложнять самые простые задачи. – Он повернулся и взглянул на нее. – Вне всякого сомнения, вы самая строптивая женщина из всех, которых я имел счастье знать.
– Благодарю, – вежливо сказала она. – Это лучший комплимент за целый год.
– Не стоит благодарности.
Когда они были почти у берега, он снова повернулся к ней.
– Позвольте полюбопытствовать, долго ли продолжались хорошие отношения с вашим бывшим другом после того, как он учил вас кататься на водных лыжах?
– Около трех месяцев, – подумав, ответила она.
– Я не удивился бы, если бы они не продлились и трех минут. Я бы, например, вас задушил или хорошенько отшлепал.
– Типичное высказывание доисторического пещерного жителя, – сказала она любезным тоном. – Наверное, трудно приспособить свои понятия к концу двадцатого века? Я.только недавно поняла, что вы, оказывается, принадлежите к подвиду «свинтус шовинистикус».
– А я, напротив, давно понял, что вы принадлежите к подвиду чертовых «неуклюжикус».
– Надеюсь, вы не обидитесь, если я поправлю вас: в женском роде окончание должно быть не «-кус», а «-а».
Его взбешенный взгляд недвусмысленно предостерегал: «Не перегибай палку!»
Нос катера почти уткнулся в песок. Весьма довольная своими достижениями, Клодия встала и расстегнула пряжки жилета, слишком поздно вспомнив о том, в каком состоянии мог оказаться лифчик после всех ее упражнений.
Гай уже спрыгнул с катера и удерживал его борт, чтобы не раскачивался, и уж конечно, от его взгляда не ускользнула мимолетная демонстрация ее прелестей, пока она не водворила лифчик на место.
– Ведите себя прилично, Клодия, – тихо сказал он. – Здесь за публичную демонстрацию обнаженного тела вы можете схлопотать десять лет тюремного заключения.
Если бы он притворился, что ничего не заметил, она могла бы ответить с привычным апломбом: «Ну и что?» Но теперь…
И уж совсем неожиданно этот непредсказуемый человек помог ей спрыгнуть с катера.
– А вы еще называете меня первобытным, – пробормотал он. – Я-то думал, что способность краснеть вышла из моды одновременно с увлечением хулахупами.
Ладно. Пятьдесят очков в твою пользу. Самое время сравнивать счет.
– Я не сразу поняла, на что вы так вылупили глаза. Если вы никогда раньше не видели бюст размера 36-В, то в вашем образовании, видимо, существуют пробелы.
Она энергичным шагом направилась по пляжу в сторону отеля. Она могла бы поклясться, что на губах у него появилась возмутительная усмешка. А если это так, то она не хотела ее видеть.
Глава 9
Утомительные физические упражнения перед завтраком были весьма добродетельным занятием, но едва ли достигали своей цели, если после этого разыгрывался аппетит как у ломовой лошади. Стоя под душем, Клодия почувствовала, что голодна как волк. Даже не просушив как следует волосы феном, она заколола их на затылке, натянула белые джинсы, надела широкий светло-розовый блузон и спустилась вниз.
О-о, какой богатый выбор чудесной еды! Овсянка, фрукты, сыр, йогурт – и ничего вареного или жареного. Щедро наполнив едой тарелку, она нашла свободный столик и уселась.
Над столом нависла чья-то тень.
– Можно к вам присоединиться? – насмешливо спросил Гай. – Или, может быть, вы предложите мне убраться в какое-нибудь еще более живописное место, куда втыкают ананасы?
Теперь, когда критическая ситуация миновала, Клодия и сама подумывала о том, что, возможно, хватила через край.
– Обещаю не упоминать об ананасах. Только разве в контексте еды, – добавила она, указав кивком головы на два аппетитных ломтика свежего ананаса на тарелке.
– Очень мило с вашей стороны. – Как он ни старался, ему не удалось скрыть мимолетное подергивание уголка губ.
Она с облегчением констатировала, что чувство юмора у него, пусть даже не искрометное, существует и даже зримо проявляется в подергивании уголков губ. Хотя, с другой стороны, если бы он вел себя как тоскливая старая задница (они с Кейт называли таких сокращенно ТСЗ), то она быстренько охладела бы к нему, что, откровенно говоря, было бы неплохо.
Мужчина, пусть даже он купается в деньгах, хорош собой, внимателен к пожилым леди и целуется на десять баллов по шкале Рихтера, но который не обладает чувством юмора, так же ис нужен Клодии, как лифчик размера 32-А.
В данных обстоятельствах, возможно, не помешает немного раскаяния.
– Извините, я вам нагрубила, – сказала она.
– Мне приходилось слышать и кое-что похлеще, – сказал Гай со смиренной полуулыбкой.
Уж лучше бы он был ТСЗ. ТСЗ по крайней мере не вызывал бы у нее внутреннего трепета.
– Уж поверьте, это не идет ни в какое сравнение с тем, что приходилось выслушивать от меня Мэтью.
– Я вам верю. – Он оторвал взгляд от наполненной до краев тарелки. – Но и вы должны поверить, что я всего лишь пытался вам помочь.
О Боже, теперь вдобавок к трепету она почувствовала неловкость.
– Я знаю. Но я сама так старалась, что мне показалось, будто вы оказываете на меня давление. Я не могла расслабиться. – Подошел официант, налил ему кофе и долил кофе в ее чашку. Она продолжала есть, стараясь не смотреть на него. Трепет, который он вызывал, никак не желал уняться. Наоборот, он был готов усилиться от любого пустяка. И не нужно было для этого ни прикосновения, ни взгляда глаза в глаза, затянувшегося на несколько секунд. Легкого запаха его лосьона после бритья да еще вида его красивых и сильных рук на фоне белоснежной сорочки было вполне достаточно.
– Вы уже немного загорели, – сказал он. – Вам это идет.
– Спасибо. – Ей пришлось улыбнуться и посмотреть ему в глаза, иначе он мог подумать, что она избегает его взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92