– Не могу. Скажи сам.
Клодия похолодела от страха. В голове пронеслось: «родители», «несчастный случай», «смертельный исход»… Потом она снова услышала голос Пола:
– Кейт немного расстроена. Из-за Портли. Его сбила машина и…
– Дай мне скорее трубку! – послышался голос Кейт, перемежающийся всхлипываниями. – Он жив, но в тяжелом состоянии. Это произошло примерно час тому назад. Он не явился ужинать, и я начала беспокоиться, а потом позвонили соседи и сказали, что нашли его в палисаднике перед домом. Пол сразу же отвез его в ветеринарную лечебницу, и сейчас его там оперируют, но у них мало надежды. – Голос у нее прервался. – Извини, Клодия, я чувствую себя очень виноватой.
– Ты не виновата, Кейт. – Голос у Клодии тоже дрожал от сдерживаемых слез. – Ты ни в чем не виновата, успокойся.
– Не могу. Мне его жалко. Бедненький Портли. – Она снова всхлипнула. – Пол сказал, чтобы я тебя не беспокоила, пока не будет известно, как закончилась операция. Но я подумала, что тебе нужно знать, чтобы ты могла мысленно поддержать его и пообещать кормить его вкусными обедами, если он поправится.
С большим трудом ей все-таки удалось придать бодрость своему голосу.
– Я это сделаю, не сомневайся. Пообещаю цыплячью печенку и сливки двойной жирности.
– Я знала, что надо было рассказать тебе об этом. – Потом, заметно изменив тон, она обратилась к Полу: – А я тебе что говорила, дурень? Я говорила, что надо ей сообщить!
– Да, дорогая. Ты права, дорогая. Как скажешь, дорогая.
Несмотря на жалость к бедняге Портли, Клодия не могла удержаться от улыбки. Всякий раз, когда Кейт его отчитывала, невозмутимый Пол неизменно соглашался с ней голосом заклеванного супругой муженька-подкаблучника.
– Я позвоню тебе завтра, как только мы узнаем о его состоянии, – продолжала Кейт.
Черт бы побрал эту проклятую поездку!
– Не надо, я тебе сама позвоню. Мы завтра, наверное, уедем из города, не думаю, что мне удастся отвертеться от этой поездки. Если тебе позволят взглянуть на Портли, поцелуй его за меня.
Засыпая, она мысленно подбадривала Портли: «Ты получишь целую банку трески в сливочном соусе в полное свое распоряжение, и я обещаю забыть о том, что ветеринар запретил давать тебе молоко, только не смей умирать».
Глава 10
Еще до того, как они тронулись в путь, поездка не предвещала ничего хорошего.
За завтраком Гай насмешливо сказал:
– Я ожидал, что во время поездки в Низву меня будет сопровождать всего одна хмурая физиономия, а не две.
Клодия воздержалась от замечания по поводу того, что сам он за последнее время отнюдь не выглядел радостным лучиком солнца среди хмурых туч. Они завтракали втроем почти в полном молчании. Гай нервничал, Аннушка, как и следовало ожидать, дулась, а сама она была расстроена мыслями о Портли, но помалкивала, потому что, если начать говорить о Портли, можно расплакаться, а, насколько она понимала, мужчины вроде Гая сочли бы слезы из-за какого-то кота излишней сентиментальностью.
– А ты как думал? – набросилась на отца Аннушка, отрываясь на минуту от колы, которую шумно втягивала через соломинку. – Ей, наверное, не больше, чем мне, хочется, чтобы ее тащили в какую-то пустыню!
Гай нахмурился еще больше.
– Может быть, ты перестанешь хлюпать? И неужели обязательно пить на завтрак эту дрянь?
– Я не люблю ни чай, ни кофе.
– В таком случае выпей апельсинового соку!
– Я-не-люблю-апельсиновый-сок!
У Клодии не было настроения разряжать атмосферу.
– Вы оба намерены продолжать в том же духе? Если так, то скажите сейчас, и я останусь здесь. Мне совсем не хочется целый день находиться в эпицентре третьей мировой войны!
Ее резкий тон ошеломил их обоих.
– Извините, – пробормотал Гай, бросив выразительный взгляд на дочь.
Аннушка ничего не сказала, но по ее лицу было видно, что нелицеприятные высказывания Клодии были для нее большой неожиданностью.
Может быть, им обоим и нужно говорить правду в глаза? Может быть, их следует взять за шиворот и стукнуть лбами?
Голубой «рейнджровер» ждал их перед входом, и тут снова разгорелся спор.
– Ты сядешь впереди, – сказала Клодия, когда они с Аннушкой обе подошли к задней дверце.
– Я хочу сидеть на заднем сиденье.
Гай, который уже сидел в машине, их не слышал.
– Ради Бога, иди и сядь рядом со своим отцом, – прошипела Клодия сквозь зубы.
– Садись с ним сама! Как я смогу спать на переднем сиденье?
Ну, как тебе будет угодно.
Когда они отъехали от отеля, Клодия почувствовала, что Гай время от времени искоса на нее поглядывает.
Наверное, удивляется, что я в таком отвратительном настроении. Ну и пусть. Они меня оба достали.
Бедный Портли. Возможно, он уже умер и его выбросили в специальный контейнер для дохлых животных, как того требуют Санитарно-гигиенические правила.
– Клодия, вы не заболели?
Его голос вернул ее к реальности.
– Нет.
Он снова взглянул на нее.
– Тогда в чем дело?
– Ни в чем! – Ответ прозвучал раздраженно, хотя она этого не хотела. – Со мной все в порядке, – добавила она, стараясь придать голосу бодрое звучание. – Очень приятно уехать из города и ознакомиться со страной.
– Говори за себя, – раздался с заднего сиденья недовольный голос Аннушки. – Здесь ландшафт похож на поверхность луны.
«Все зависит от того, как на него посмотреть, – подумала Клодия. – Если ты из тех, кто любит нежные, радующие глаз красоты природы, то здесь тебя ждет разочарование».
Они уже находились довольно далеко от столицы с ее ухоженными газонами и цветниками, на обильное орошение которых затрачивались огромные деньги.
В пустынной каменистой местности, по которой они проезжали теперь, лишь изредка встречались низкорослые деревца, по виду которых можно было сказать, что они годами испытывали нехватку воды.
– Нигде ни травинки, – продолжала жаловаться Аннушка.
Правда. Но ландшафт был красив суровой, трогательной в своей простоте красотой. На горизонте виднелись темные пурпурпо-серые горы на фоне ярко-синего неба.
– Никогда в жизни не видывала такого противного места, – продолжала Аннушка.
– Если ты будешь продолжать свои причитания, я отвезу тебя прямиком в Низву и обменяю на полдюжины коз.
– Меня бы это не удивило.
– Замолчите! – потеряв терпение, взмолилась Клодия. – Перестаньте цапаться, оба! Я пытаюсь получить удовольствие от поездки.
– Считайте, что мы перестали. – Гай сиял с себя солнцезащитные очки и передал ей. – Протрите их, пожалуйста, я, черт возьми, ничего не могу разглядеть.
Она протерла очки бумажной салфеткой. Когда она передавала очки назад, он попытался взять их, не отрывая взгляда от дороги, и их пальцы соприкоснулись.
Поскольку она была расстроена из-за Портли, прикосновение не вызвало почти никакого трепета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92