Может быть, в том виноват слишком властный отец? Маловероятно. Скорее всего он был слишком снисходителен. А теперь уже поздно топать ногой и приказывать.
Почему Аннушка говорила, что он, мол, боится, чтобы я не изгадила все дело? Неужели она умышленно не позволяет отцу завязывать отношения с женщинами?
Меня, пожалуй, это не удивило бы.
Но может быть, это естественно. Никакому ребенку не понравится, если какая-нибудь женщина вздумает занять место его матери! Что же все-таки случилось с женой Гамильтона? Клодии до смерти хотелось спросить у него об этом, но ведь таком вопрос не задашь просто так, во время разговора за завтраком.
Пока она размышляла, вернулся Гай, и почти сразу же появился официант с напитками.
Все еще лежа на животе, Клодия не спеша потягивала через соломинку «Пиммз», в который были добавлены мята и свежий огурец, что было весьма кстати в такую жару.
Гай залпом выпил сразу половину порции пива.
– EI hamdulillah. Это то, что мне было нужно.
– Вы сказали «ваше здоровье» по-арабски?
– Нет, это означает благодарность Господу Богу. Вам придется часто слышать здесь эти слова. – Усаживаясь на лежак, он добавил: – А еще чаще услышите «Insha'allah».
– А это что значит?
– Если того пожелает Господь. Так что, insha'allah, моя дочь все еще работает над заданием по английскому языку. Хотя, да простит меня Господь, я в этом сильно сомневаюсь.
Лежать на животе становилось неудобно. Клодйи казалось, что ее «36-В» приклеились к гладильной доске. Приподнявшись на локтях, она сказала:
– Боюсь, что для этого одного желания Господа Бога будет недостаточно. Аннушка твердо намерена вести себя вызывающе. Она даже не спустилась в ресторан на ленч. Заказала обед в номер.
– Ей это скоро надоест. – Клодия не была в этом так уверена.
– Как вы поступите, если она не пожелает подчиняться? – Нетерпеливо передернув плечами, Гамильтон поставил стакан.
– Что-нибудь придумаю.
– Например? Урежете дотацию на карманные расходы?
– Это я уже делал. Когда мы дома, это бесполезно. У нее масса друзей, у которых денег куры не клюют.
– А не разрешать ей выходить из дома, видимо, бесполезно?
– Сами видели. Не могу же я запереть ее на ключ в комнате. – Клодия взглянула на часы. Положенные двадцать минут еще не истекли, но иссякло ее терпение. Она села и накинула на волосы и плечи прозрачное черное парео, потом прикрыла колени и закуталась в него полностью.
– Подражаете местным жительницам? – сказал Гай, вопросительно приподняв бровь.
– Просто проявляю осторожность. – Она немного помедлила. – Я чувствую себя ужасно виноватой, нежась здесь на солнце. Мне кажется, что я не отрабатываю свои деньги. Она думает, что вы привезли меня сюда, чтобы я повлияла на нее, и твердо решила не поддаваться этому влиянию.
– Довольно типичная для Аннушки линия поведения. – Клодия почувствовала раздражение.
– В таком случае зачем вы меня привезли? Вам, не приходило в голову, что мое присутствие может лишь ухудшить ситуацию?
Гай обернулся к ней.
– А вам не приходит в голову, что, если бы вас здесь не было, она давно бы была на пляже и флиртовала с кем попало, просто напрашиваясь на неприятности? Нет, я предпочитаю, чтобы она целый день дулась у себя в комнате.
– Неприятности? – Клодия широким жестом обвела залитую солнцем террасу, мирные цветники и берег моря за ними. – Какие здесь могут быть неприятности?
– Уж поверьте моему опыту, Аннушка способна устроить неприятность где угодно. – Гамильтон допил свое пиво. – У меня еще есть кое-какие дела. Во сколько вам удобнее ужинать?
Она не ожидала, что Гай так быстро уйдет.
– В любое время до девяти вечера. – Клодия помедлила. – Но вам не обязательно ужинать со мной, я не боюсь находиться в ресторане в одиночестве.
– Вы, может быть, не боитесь, зато я этого терпеть не могу. Я постучу в вашу, дверь около половины восьмого.
Он встал, потянулся и подобрал с лежака полотенце.
– Увидимся позднее. – Он на секунду задержался, окинув взглядом ее закутанную в черное фигурку. – А вы неплохо смотритесь в яшмаке. – Прежде чем он отвернулся, Клодия успела уловить, как возмутительно дрогнули уголки его губ.
Большое спасибо! И как это прикажете понимать? Что я выгляжу лучше, когда закутана в черное, словно какая-нибудь бедуинка с волосатыми ногами?!
Постаравшись выкинуть из головы печальную картину, Клодия покопалась в сумке и извлекла купленный в аэропорту в книжном киоске модный роман. Она уже пыталась его читать, но не могла сосредоточиться, а теперь не могла отыскать место, на котором остановилась.
Роман почти сплошь состоял из любовных сцен, и Клодия стала перелистывать страницы, чтобы отыскать нужное место. Насколько она помнила, там какой-то Доминик бросал похотливые обжигающие взгляды на Кару. А здесь, на странице сорок три, он буквально то же самое проделывал с Натали! Черт возьми, этот парень не теряется!
«Его томная южная картавость вызывала у нее дрожь в коленях.
– Открой мне свою грудь, Натали! Расстегни блузку».
Не смей! Этот мерзавец только что трахался с твоей сводной сестрой! И вполне возможно, с твоей мачехой, а также с твоей пышнотелой нянюшкой-пуэрториканкой!
Но Натали, конечно, не слышала. В мгновение ока она уступила подлым мольбам, и Доминик начал проделывать всякие греховные трюки с ее роскошной, налившейся и т. д. и т. п.
Причем на кухне, когда в комнате рядом находилось около дюжины очень важных гостей, а на плите требовали внимания соус по-матросски и суфле из козьего сыра. К тому же в любой момент мог войти ее супруг со словами: «Не знаешь ли, где лежит штопор, дорогая?»
Они просто нарываются на неприятности!
Продолжая читать, Клодия подивилась тому, что в книгах соски женских грудей всегда сравниваются с крупными спелыми сливами. Почему бы это? Соски размером со сливу – это все-таки, наверное, некоторое преувеличение. Правда, книга была американской, а там у них, может быть, соски имплантируют, как и многое другое. И почему это у всех непременно твердые маленькие ягодицы? Твердые маленькие ягодицы никак не соответствуют полной, налившейся груди. Это противоречит всем законам природы.
Все это недостижимое превосходство женских прелестей подействовало на нее удручающе. И зачем только она потратила почти восемь фунтов на эту бездарную халтуру?
Потому что ты обожаешь всякие пикантные эпизоды, лицемерка. В магазине ты специально перелистывала книгу, отыскивая интимные сцены, когда подошел Гай и сказал, что началась посадка. И ты схватила «Дейли телеграф» и прикрыла газетой книгу, чтобы он не подумал, что ты сексуально озабоченная дурочка.
Правда, Гамильтон тогда даже не взглянул на ее покупку. Он расплачивался за полдюжины журналов для своей доченьки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Почему Аннушка говорила, что он, мол, боится, чтобы я не изгадила все дело? Неужели она умышленно не позволяет отцу завязывать отношения с женщинами?
Меня, пожалуй, это не удивило бы.
Но может быть, это естественно. Никакому ребенку не понравится, если какая-нибудь женщина вздумает занять место его матери! Что же все-таки случилось с женой Гамильтона? Клодии до смерти хотелось спросить у него об этом, но ведь таком вопрос не задашь просто так, во время разговора за завтраком.
Пока она размышляла, вернулся Гай, и почти сразу же появился официант с напитками.
Все еще лежа на животе, Клодия не спеша потягивала через соломинку «Пиммз», в который были добавлены мята и свежий огурец, что было весьма кстати в такую жару.
Гай залпом выпил сразу половину порции пива.
– EI hamdulillah. Это то, что мне было нужно.
– Вы сказали «ваше здоровье» по-арабски?
– Нет, это означает благодарность Господу Богу. Вам придется часто слышать здесь эти слова. – Усаживаясь на лежак, он добавил: – А еще чаще услышите «Insha'allah».
– А это что значит?
– Если того пожелает Господь. Так что, insha'allah, моя дочь все еще работает над заданием по английскому языку. Хотя, да простит меня Господь, я в этом сильно сомневаюсь.
Лежать на животе становилось неудобно. Клодйи казалось, что ее «36-В» приклеились к гладильной доске. Приподнявшись на локтях, она сказала:
– Боюсь, что для этого одного желания Господа Бога будет недостаточно. Аннушка твердо намерена вести себя вызывающе. Она даже не спустилась в ресторан на ленч. Заказала обед в номер.
– Ей это скоро надоест. – Клодия не была в этом так уверена.
– Как вы поступите, если она не пожелает подчиняться? – Нетерпеливо передернув плечами, Гамильтон поставил стакан.
– Что-нибудь придумаю.
– Например? Урежете дотацию на карманные расходы?
– Это я уже делал. Когда мы дома, это бесполезно. У нее масса друзей, у которых денег куры не клюют.
– А не разрешать ей выходить из дома, видимо, бесполезно?
– Сами видели. Не могу же я запереть ее на ключ в комнате. – Клодия взглянула на часы. Положенные двадцать минут еще не истекли, но иссякло ее терпение. Она села и накинула на волосы и плечи прозрачное черное парео, потом прикрыла колени и закуталась в него полностью.
– Подражаете местным жительницам? – сказал Гай, вопросительно приподняв бровь.
– Просто проявляю осторожность. – Она немного помедлила. – Я чувствую себя ужасно виноватой, нежась здесь на солнце. Мне кажется, что я не отрабатываю свои деньги. Она думает, что вы привезли меня сюда, чтобы я повлияла на нее, и твердо решила не поддаваться этому влиянию.
– Довольно типичная для Аннушки линия поведения. – Клодия почувствовала раздражение.
– В таком случае зачем вы меня привезли? Вам, не приходило в голову, что мое присутствие может лишь ухудшить ситуацию?
Гай обернулся к ней.
– А вам не приходит в голову, что, если бы вас здесь не было, она давно бы была на пляже и флиртовала с кем попало, просто напрашиваясь на неприятности? Нет, я предпочитаю, чтобы она целый день дулась у себя в комнате.
– Неприятности? – Клодия широким жестом обвела залитую солнцем террасу, мирные цветники и берег моря за ними. – Какие здесь могут быть неприятности?
– Уж поверьте моему опыту, Аннушка способна устроить неприятность где угодно. – Гамильтон допил свое пиво. – У меня еще есть кое-какие дела. Во сколько вам удобнее ужинать?
Она не ожидала, что Гай так быстро уйдет.
– В любое время до девяти вечера. – Клодия помедлила. – Но вам не обязательно ужинать со мной, я не боюсь находиться в ресторане в одиночестве.
– Вы, может быть, не боитесь, зато я этого терпеть не могу. Я постучу в вашу, дверь около половины восьмого.
Он встал, потянулся и подобрал с лежака полотенце.
– Увидимся позднее. – Он на секунду задержался, окинув взглядом ее закутанную в черное фигурку. – А вы неплохо смотритесь в яшмаке. – Прежде чем он отвернулся, Клодия успела уловить, как возмутительно дрогнули уголки его губ.
Большое спасибо! И как это прикажете понимать? Что я выгляжу лучше, когда закутана в черное, словно какая-нибудь бедуинка с волосатыми ногами?!
Постаравшись выкинуть из головы печальную картину, Клодия покопалась в сумке и извлекла купленный в аэропорту в книжном киоске модный роман. Она уже пыталась его читать, но не могла сосредоточиться, а теперь не могла отыскать место, на котором остановилась.
Роман почти сплошь состоял из любовных сцен, и Клодия стала перелистывать страницы, чтобы отыскать нужное место. Насколько она помнила, там какой-то Доминик бросал похотливые обжигающие взгляды на Кару. А здесь, на странице сорок три, он буквально то же самое проделывал с Натали! Черт возьми, этот парень не теряется!
«Его томная южная картавость вызывала у нее дрожь в коленях.
– Открой мне свою грудь, Натали! Расстегни блузку».
Не смей! Этот мерзавец только что трахался с твоей сводной сестрой! И вполне возможно, с твоей мачехой, а также с твоей пышнотелой нянюшкой-пуэрториканкой!
Но Натали, конечно, не слышала. В мгновение ока она уступила подлым мольбам, и Доминик начал проделывать всякие греховные трюки с ее роскошной, налившейся и т. д. и т. п.
Причем на кухне, когда в комнате рядом находилось около дюжины очень важных гостей, а на плите требовали внимания соус по-матросски и суфле из козьего сыра. К тому же в любой момент мог войти ее супруг со словами: «Не знаешь ли, где лежит штопор, дорогая?»
Они просто нарываются на неприятности!
Продолжая читать, Клодия подивилась тому, что в книгах соски женских грудей всегда сравниваются с крупными спелыми сливами. Почему бы это? Соски размером со сливу – это все-таки, наверное, некоторое преувеличение. Правда, книга была американской, а там у них, может быть, соски имплантируют, как и многое другое. И почему это у всех непременно твердые маленькие ягодицы? Твердые маленькие ягодицы никак не соответствуют полной, налившейся груди. Это противоречит всем законам природы.
Все это недостижимое превосходство женских прелестей подействовало на нее удручающе. И зачем только она потратила почти восемь фунтов на эту бездарную халтуру?
Потому что ты обожаешь всякие пикантные эпизоды, лицемерка. В магазине ты специально перелистывала книгу, отыскивая интимные сцены, когда подошел Гай и сказал, что началась посадка. И ты схватила «Дейли телеграф» и прикрыла газетой книгу, чтобы он не подумал, что ты сексуально озабоченная дурочка.
Правда, Гамильтон тогда даже не взглянул на ее покупку. Он расплачивался за полдюжины журналов для своей доченьки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92