Она с честью выдержала долгую беседу, затем Трелони Грей пригласил ее на скачки, которые они завершили четырехчасовым марафоном с виски в одном из дублинских баров. «Я без ума от вашей Анни», — писал Грей после этого мистеру Робертсону, ядовито добавив: «Она напоминает мне Салсабил, единственную белую кобылу, которая выиграла Ирландское дерби за это столетие». И Грей постановил, что отныне все переговоры по поводу очередных его публикаций будет вести только она. Грей постоянно обещал написать свои воспоминания. Если бы он нашел время сесть за них, результат стал бы сенсационным, потому что свою молодость он посвятил политическим авантюрам и сексуальной экзотике. Но и просто его имени в послужном списке Анни было бы достаточно. За Винтером и Греем к ней, без сомнения, потянутся и другие авторы.
Это означало, что новая сделка Себастьяна Винтера помешала бы учреждению ее собственного агентства. А больше, похоже, откладывать некуда. Когда Джек пронюхает о новой книге Себастьяна, она мигом станет собственностью «Смит энд Робертсон». И поэтому не завтра, не на следующей неделе, а именно сегодня, через десять минут, она должна принять решение. Сейчас у нее был шанс стать независимой и свободно распоряжаться собой всю оставшуюся жизнь. Приз — вот он, перед ней: все, что от нее требовалось, — это сделать шаг вперед. Только страх перед неизвестностью и чувство вины за «измену» своему агентству мешали ей вырваться из этой клетки.
Внезапный звонок телефона заставил ее подпрыгнуть. Анни взяла трубку.
— Извини, Анни, но твой сын… — Однако Салли даже не успела закончить фразу. Дверь распахнулась, и в комнату влетел Том. Он выглядел таким бледным и расстроенным, что Анни тут же бросила трубку и кинулась к нему навстречу.
— Что случилось? — крикнула она, думая, что Эдвард или дочери попали в какую-нибудь аварию. Она взяла Тома за плечи, но тот выпрямился, отвернув голову, как он всегда делал, еще когда был ребенком.
— Что с тобой? — снова спросила она, взяв его крепче. — Том, не пугай меня так. В чем дело?
— В чем дело? — повторил он, освобождаясь от ее рук. — Ничего особенного, — это получилось, у него с горечью. — Я просто буду тебе благодарен, если ты скажешь, кем был мой отец.
Анни раскрыла рот и отступила назад.
— Твой кто?
— Ладно, мама, ты слышала, — он хмуро уставился ей в лицо. Анни удивили темные круги у него под глазами.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — произнесла она. — Твой отец тот, кем он был всегда. Эдвард твой отец.
— Тогда почему ты вышла за него тогда, когда мне было три года?
— Кто тебе это сказал? — прошептала Анни.
— Никто мне этого не говорил. Я навел справки в Публичной информационной службе — это мог узнать кто угодно. Наверное, чуть не весь мир знает, что я — незаконнорожденный. Кроме меня самого.
Голос Тома дрожал, и он отвернулся, чтобы не выдать своих чувств. Над кантом футболки Анни увидела нежный пушок волос. Она почувствовала, как бьется ее сердце. Мысли лихорадочно заметались, как лиса перед стаей гончих. Двадцать лет она знала, что этот момент наступит, и так и не сумела приготовиться. И теперь роковая минута настала.
— Том, дорогой, — проговорила она. — Я знаю, это было для тебя шоком, но ты должен меня понять. Сядь на минуту. — Она показала ему на стул.
Том бросил рюкзак на пол.
— Ради Бога, прекрати, я ведь не автор кровавых триллеров, — сердито сказал он.
Анни внезапно вспомнила про Себастьяна. Он, наверное, уже на пути в ресторан, или даже ждет ее. Себастьян Винтер, ее билет к свободе. Она машинально глянула на часы. От этого жеста Том буквально взорвался.
— Ты можешь не глядеть на часы? Что же ты за мать? Ты соврала насчет моего рождения. Ты плела мне насчет отца, придумала какую-то там Мальту с фотографией. Ты что, думаешь, я такой идиот, что не узнаю человека, чьи снимки в каждой газете в мире?
— О чем ты говоришь? — удивленно произнесла Анни и сердито добавила: — И, пожалуйста, не кричи. Не забудь, что мы на работе, а не дома. У меня, между прочим, деловая встреча. Мне придется ее отменить. Это займет полминуты.
Анни направилась к двери. Она хотела попросить Салли позвонить в ресторан. Еще она хотела выиграть хотя бы минуту, чтобы Том немного остыл, а сама она сможет обдумать свои действия.
Том взял ее за руки.
— Да мне плевать на все эти деловые встречи. Я просто хочу знать про Джордана Хоупа. Кое-кто находит, что я на него похож. Он — мой отец?
— Не будь таким подозрительным. — Анни освободила руки.
— Тогда зачем ты мне солгала насчет фотографии? Хоуп — на всех первых полосах. Почему ты даже не говорила, что была знакома с ним?
— Мне казалось, что это очевидно. — Тут Анни поняла, что тоже перешла на крик, и постаралась взять себя в руки. — Газетчики охотятся за каждым, кто знал Джордана в Оксфорде. Как-нибудь проснешься, а на каждой ступеньке твоей лестницы сидит по репортеру.
— Значит, ты действительно его знала?
— Он был другом Розы. Их очень интересовала политика. Я привыкла видеть их вместе.
— А что это за «Дважды моей девушке» и «С вечной любовью»?
— Бог мой. Том, он же был американцем, — произнесла Анни. — Здоровенный, улыбающийся американец, мечтающий стать президентом. Уже тогда он думал о потенциальных избирателях, подписывал книги и фотографии. Типичная повадка политика.
— И больше вас ничего не связывало?
— По-моему, ничего. Я не помню.
— Не помнишь? — Том от изумления сорвался на фальцет. — Когда ты перестанешь меня обманывать? Смотри, будь поосторожней, мама, я ведь кое-что уже проверил. Эта фотография была сделана в саду Леди Маргарет Холла… Я был на том самом месте. Я знаю, что ты не окончила учебу, что это очень расстроило мисс Кирк, да и мисс Ривз, кстати, они шлют тебе свои лучшие пожелания.
Анни почувствовала, что ее охватил страх. Все стены, которые она воздвигла вокруг своего прошлого, рушились на глазах.
— Как ты смел шпионить за мной? На глазах Тома показались слезы.
— А как еще я мог узнать правду? Это ведь вплотную меня касается… Может, ты хочешь, чтобы я спросил про все у Джордана Хоупа?
Анни вскинула голову с яростью тигрицы.
— Выбрось эту бредовую идею из головы! Ты же больше не ребенок, Том. Ты понимаешь, какой это будет для него удар, если пресса даже только заподозрит, что у него есть незаконнорожденный сын? И только потому, что тебе что-то там померещилось… из-за какого-то несчастного снимка.
Том пристально глянул ей в глаза, потом поднял рюкзак за лямки и двинулся к двери. Анни набрала воздух в легкие и постаралась, чтобы ее слова звучали убедительными.
— Том. Твой отец — Эдвард. Мы любили друг друга, затем мы… расстались. С нашей стороны это была ошибка, и мы ее поняли. Я могу все объяснить — мы оба можем все объяснить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86