Болди
пекли свой собственный скромный пирог; меньшинство, жившее в страдании, не
должно было проявлять превосходство, иначе бы оно не выжило. Один такой
инцидент прорвал бы плотину, которую телепаты с таким трудом воздвигли
против вздымающейся волны ненависти.
А плотина была слишком длинной. Она охватывала все человечество. И
было невозможно уследить за каждым дюймом этой огромной дамбы обычаев,
настроя и пропаганды, хотя основные принципы с детства внушались каждому
Болди. Когда-нибудь плотина рухнет, но каждая минута отсрочки означает
возможность собрать еще немного силы...
Голос Дюка Хита сказал:
- Такому парню как ты, Сэлфридж, лучше всего быть мертвым.
Неожиданный шок потряс Беркхальтера. Он поднял глаза на
врача-священника, вспоминая то слабое напряжение, которое он недавно
почувствовал под глубоким спокойствием Дюка Хита, и удивляясь этой
вспышке. Потом он поймал в сознании Хита мысль и расслабился, хотя и
довольно настороженно.
Позади Болди стоял Ральф Сэлфридж, уменьшенная и более слабая копия
Фреда. Он довольно глупо улыбался.
- Уверен, что могут, - сказал Хит. - Но они этого не делают.
Его круглое, моложавое лицо нахмурилось.
- Слушай меня...
- Я не слушаю всяких...
- Замолчи!
Сэлфридж разинул рот от удивления. Он пребывал в нерешительности:
пустить ли ему в ход кулаки или кинжал, и пока он колебался, Хит зло
продолжил.
- Я сказал, что тебе лучше быть мертвым, и я имею в виду именно это!
Твой младший брат считает тебя таким отчаянным, что подражает тебе во
всем. Теперь посмотри на него! Если эпидемия распространится по Секвойе,
то у него не хватит сопротивляемости, чтобы выработать антитела, а этот
юный идиот не даст мне сделать ему профилактические прививки. Я полагаю,
он думает, что может прожить на одном виски, как ты!
Фред Сэлфридж хмуро посмотрел на Хита, глянул на младшего брата и
снова перевел взгляд на врача-священника. Он потряс головой, пытаясь
прояснить ее.
- Оставь Ральфа в покое. Он в порядке.
- Ладно, начинай копить деньги ему на похороны, - жестоко сказал Хит.
- Как наполовину врач я дам прогноз прямо сейчас: rigor mortis.
Сэлфридж облизнул губы.
- Подожди минутку. Мальчик не болен, не так ли?
- Ниже, у Коломбиа Кроссинг, распространилась эпидемия, - сказал Хит.
Одна из новых мутаций вируса. если она ударит по нам здесь, будет беда.
Она похожа на столбняк, но не так поддается лечению. Когда поражены
нервные центры, ничего уже нельзя поделать. Сильно помогут
профилактические прививки, особенно если у человека восприимчивый тип
крови - как у Ральфа.
Беркхальтер прочитал в мыслях Хита приказ.
- Ты мог бы и сам получить несколько прививок, - продолжил
врач-священник. - К тому же, у тебя кровь группы "В", не так ли? И ты
достаточно крепок, чтобы справиться с инфекцией. Этот вирус - какая-то
новая мутация старого вируса гриппа.
Он продолжал. Кто-то окликнул Беркхальтера с другой стороны улицы, и
консул незаметно ускользнул, только Сэлфридж бросил на него мимолетный
взгляд.
Стройная рыжеволосая девушка ждала под деревом на углу. Беркхальтер
внутренне поморщился, когда понял, что встречи не избежать. Он никогда не
мог полностью контролировать ту бурю чувств, которую вызывал в нем сам вид
или мысль Барбары Пелл. Он встретился с ее узкими яркими глазами, полными
искорок света. Он увидел ее округлую стройную фигуру, казавшуюся столь
мягкой, и должно быть такую же жесткую при прикосновении, каким было ее
сознание при мысленном контакте. Ее яркий рыжий парик, едва не слишком
шикарный, разбрасывал вокруг ее правильного настороженного лица тяжелые
локоны, разметавшиеся по ее плечам словно щупальцам медузы, когда она
поворачивала голову. Интересно, у нее было типичное для рыжеволосых лицо с
высокими скулами, рискованно живое. У нее были типичные качества рыжей,
более глубокие, чем цвет волос, хотя Барбара Пелл, несомненно, родилась
такой же безволосой, как и любой Болди.
- Глупый, - сказала она, когда он оказался рядом с ней. - Почему ты
не разделался с Сэлфриджем?
Беркхальтер покачал головой.
- Нет. И ты не пытайся.
- Я предупредила тебя, что он в таверне. И я оказалась здесь раньше
всех, за исключением Хита. Если бы мы работали вместе...
- Мы не можем.
- Десятки раз мы спасали вас, предатели, - горько сказала женщина. -
А вы будете ждать, пока люди вышибут из вас дух.
Беркхальтер прошел мимо нее и свернул на тропинку, поднимавшуюся по
крутому склону и уводившую из Секвойи. Он ясно чувствовал, что Барбара
Пелл смотрит ему вслед. Он мог видеть ее столь ясно, будто у него были
глаза на затылке, ее опасно яркое лицо, ее прекрасное тело, ее яркие,
восхитительные безумные мысли...
Ведь не считая переполняющей их ненависти мысли параноика были столь
же прекрасны и соблазнительны, как и красота Барбары Пелл. Рискованно
соблазнительными. Свободный мир, в котором Болди могли бы в безопасности
ходить, жить и думать, не сдерживая своих мыслей в искусственные
стесняющие рамки, как люди когда-то сгибали свои спины, раболепствуя перед
хозяевами. Согнутая спина - это унизительно, но даже у раба сознание
свободно. Стеснять мысль - все равно, что стеснять душу, и никакое другое
унижение не может превзойти этого.
Но такого мира, о котором мечтали параноики, не существовало. Его
цена была бы слишком высока. "Что получит человек, - зло подумал
Беркхальтер, если он заполучит весь мир и потеряет собственную душу?" Эти
слова, наверное, впервые были произнесены по этому случаю и подходили к
нему, как никакие другие. Ценой должно было стать убийство, и кто бы ни
заплатил эту цену, он бы этим автоматически запятнал купленный им мир и,
если бы он был нормальным существом, он никогда не смог бы наслаждаться
тем, что он купил столь дорого. Беркхальтер восстановил в памяти отрывок
стихотворения и снова, может быть более поздно, чем сам поэт, писавший эти
строки, ощутил вкус его горькой меланхолии.
Я вижу вдалеке страну,
Где никогда не буду.
Но сердце пройдет, где не ступит нога,
В страну обетованную.
Мысль Барбары Пелл выпустила ему вслед гневную, полную злобы стрелу
презрения и ненависти.
"Глупец, все вы глупцы, вы недостойны телепатии, если ведете ее к
упадку. Если бы вы только присоединились к нам..."
Ее мысль потеряла ясность и внезапно стала злорадно красной от
льющейся крови, солоноватой и испаряющейся, будто все ее сознание с
восторгом купалось в людской крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
пекли свой собственный скромный пирог; меньшинство, жившее в страдании, не
должно было проявлять превосходство, иначе бы оно не выжило. Один такой
инцидент прорвал бы плотину, которую телепаты с таким трудом воздвигли
против вздымающейся волны ненависти.
А плотина была слишком длинной. Она охватывала все человечество. И
было невозможно уследить за каждым дюймом этой огромной дамбы обычаев,
настроя и пропаганды, хотя основные принципы с детства внушались каждому
Болди. Когда-нибудь плотина рухнет, но каждая минута отсрочки означает
возможность собрать еще немного силы...
Голос Дюка Хита сказал:
- Такому парню как ты, Сэлфридж, лучше всего быть мертвым.
Неожиданный шок потряс Беркхальтера. Он поднял глаза на
врача-священника, вспоминая то слабое напряжение, которое он недавно
почувствовал под глубоким спокойствием Дюка Хита, и удивляясь этой
вспышке. Потом он поймал в сознании Хита мысль и расслабился, хотя и
довольно настороженно.
Позади Болди стоял Ральф Сэлфридж, уменьшенная и более слабая копия
Фреда. Он довольно глупо улыбался.
- Уверен, что могут, - сказал Хит. - Но они этого не делают.
Его круглое, моложавое лицо нахмурилось.
- Слушай меня...
- Я не слушаю всяких...
- Замолчи!
Сэлфридж разинул рот от удивления. Он пребывал в нерешительности:
пустить ли ему в ход кулаки или кинжал, и пока он колебался, Хит зло
продолжил.
- Я сказал, что тебе лучше быть мертвым, и я имею в виду именно это!
Твой младший брат считает тебя таким отчаянным, что подражает тебе во
всем. Теперь посмотри на него! Если эпидемия распространится по Секвойе,
то у него не хватит сопротивляемости, чтобы выработать антитела, а этот
юный идиот не даст мне сделать ему профилактические прививки. Я полагаю,
он думает, что может прожить на одном виски, как ты!
Фред Сэлфридж хмуро посмотрел на Хита, глянул на младшего брата и
снова перевел взгляд на врача-священника. Он потряс головой, пытаясь
прояснить ее.
- Оставь Ральфа в покое. Он в порядке.
- Ладно, начинай копить деньги ему на похороны, - жестоко сказал Хит.
- Как наполовину врач я дам прогноз прямо сейчас: rigor mortis.
Сэлфридж облизнул губы.
- Подожди минутку. Мальчик не болен, не так ли?
- Ниже, у Коломбиа Кроссинг, распространилась эпидемия, - сказал Хит.
Одна из новых мутаций вируса. если она ударит по нам здесь, будет беда.
Она похожа на столбняк, но не так поддается лечению. Когда поражены
нервные центры, ничего уже нельзя поделать. Сильно помогут
профилактические прививки, особенно если у человека восприимчивый тип
крови - как у Ральфа.
Беркхальтер прочитал в мыслях Хита приказ.
- Ты мог бы и сам получить несколько прививок, - продолжил
врач-священник. - К тому же, у тебя кровь группы "В", не так ли? И ты
достаточно крепок, чтобы справиться с инфекцией. Этот вирус - какая-то
новая мутация старого вируса гриппа.
Он продолжал. Кто-то окликнул Беркхальтера с другой стороны улицы, и
консул незаметно ускользнул, только Сэлфридж бросил на него мимолетный
взгляд.
Стройная рыжеволосая девушка ждала под деревом на углу. Беркхальтер
внутренне поморщился, когда понял, что встречи не избежать. Он никогда не
мог полностью контролировать ту бурю чувств, которую вызывал в нем сам вид
или мысль Барбары Пелл. Он встретился с ее узкими яркими глазами, полными
искорок света. Он увидел ее округлую стройную фигуру, казавшуюся столь
мягкой, и должно быть такую же жесткую при прикосновении, каким было ее
сознание при мысленном контакте. Ее яркий рыжий парик, едва не слишком
шикарный, разбрасывал вокруг ее правильного настороженного лица тяжелые
локоны, разметавшиеся по ее плечам словно щупальцам медузы, когда она
поворачивала голову. Интересно, у нее было типичное для рыжеволосых лицо с
высокими скулами, рискованно живое. У нее были типичные качества рыжей,
более глубокие, чем цвет волос, хотя Барбара Пелл, несомненно, родилась
такой же безволосой, как и любой Болди.
- Глупый, - сказала она, когда он оказался рядом с ней. - Почему ты
не разделался с Сэлфриджем?
Беркхальтер покачал головой.
- Нет. И ты не пытайся.
- Я предупредила тебя, что он в таверне. И я оказалась здесь раньше
всех, за исключением Хита. Если бы мы работали вместе...
- Мы не можем.
- Десятки раз мы спасали вас, предатели, - горько сказала женщина. -
А вы будете ждать, пока люди вышибут из вас дух.
Беркхальтер прошел мимо нее и свернул на тропинку, поднимавшуюся по
крутому склону и уводившую из Секвойи. Он ясно чувствовал, что Барбара
Пелл смотрит ему вслед. Он мог видеть ее столь ясно, будто у него были
глаза на затылке, ее опасно яркое лицо, ее прекрасное тело, ее яркие,
восхитительные безумные мысли...
Ведь не считая переполняющей их ненависти мысли параноика были столь
же прекрасны и соблазнительны, как и красота Барбары Пелл. Рискованно
соблазнительными. Свободный мир, в котором Болди могли бы в безопасности
ходить, жить и думать, не сдерживая своих мыслей в искусственные
стесняющие рамки, как люди когда-то сгибали свои спины, раболепствуя перед
хозяевами. Согнутая спина - это унизительно, но даже у раба сознание
свободно. Стеснять мысль - все равно, что стеснять душу, и никакое другое
унижение не может превзойти этого.
Но такого мира, о котором мечтали параноики, не существовало. Его
цена была бы слишком высока. "Что получит человек, - зло подумал
Беркхальтер, если он заполучит весь мир и потеряет собственную душу?" Эти
слова, наверное, впервые были произнесены по этому случаю и подходили к
нему, как никакие другие. Ценой должно было стать убийство, и кто бы ни
заплатил эту цену, он бы этим автоматически запятнал купленный им мир и,
если бы он был нормальным существом, он никогда не смог бы наслаждаться
тем, что он купил столь дорого. Беркхальтер восстановил в памяти отрывок
стихотворения и снова, может быть более поздно, чем сам поэт, писавший эти
строки, ощутил вкус его горькой меланхолии.
Я вижу вдалеке страну,
Где никогда не буду.
Но сердце пройдет, где не ступит нога,
В страну обетованную.
Мысль Барбары Пелл выпустила ему вслед гневную, полную злобы стрелу
презрения и ненависти.
"Глупец, все вы глупцы, вы недостойны телепатии, если ведете ее к
упадку. Если бы вы только присоединились к нам..."
Ее мысль потеряла ясность и внезапно стала злорадно красной от
льющейся крови, солоноватой и испаряющейся, будто все ее сознание с
восторгом купалось в людской крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65