– Друг.
Вокруг них бойцы рассуждали об укреплениях дворца. Все были поражены их мощностью.
Только Дэни так ни разу и не взглянул вниз. Он сидел прямо, держа на коленях автомат, который казался на удивление легким и маслянистым. Одной рукой он сжимал рукоятку, а другой ствол. Странным образом оружие оказывало на него успокаивающее действие. Автомат был для него чем-то вроде продолжения тела.
На него нахлынули воспоминания юности. Он почувствовал себя молодым и неуязвимым, ощутил давно забытые животные инстинкты – напряжение в животе и во всех мускулах, словно адреналин хлынул ему в кровь, как из внезапно открывшегося шлюза. Ему показалось, что в нем почти десять футов росту. Боец всегда боец, подумал он, это уже в крови.
В эту минуту самолет снизился и пролетел прямо над крышей дворца.
Взлетно-посадочная полоса лучше всего была видна из комнат Саида Элмоаида, в которых когда-то довелось жить Наджибу. Сейчас оконные панели были подняты, и в комнаты проникал свежий ночной воздух. Халид сидел один в темноте; рядом с ним стоял термос с кофе. Годы участия в террористических акциях Абдуллы, когда приходилось долго выслеживать жертву и после выполнения задания на долгие месяцы залегать «на дно», выработали в нем терпение, достойное настоящего охотника. Поэтому, имея за плечами многолетний опыт насилия, он не спешил и не нервничал – в отличие от большинства людей, которые ощущают прилив адреналина во время затишья перед битвой, Халид не чувствовал никакого волнения. Вот когда начнется стрельба, кровь заиграет в его жилах.
До его слуха донесся хорошо различимый звук реактивного самолета. Он взглянул на дисплей своих наручных часов. Светящиеся красные цифры показывали 02.44.22. Через сорок восемь секунд он с помощью дистанционного устройства включит посадочные огни. Он проверял надежность включения днем, когда из-за яркого солнца миганье огней было не так заметно. Проверка показала, что все работает четко.
Халид поднялся со стула, осмотрел магазин своей автоматической винтовки и со щелчком водворил его на место. Затем отстегнул клапан кобуры, чтобы, когда потребуется, можно было мгновенно выхватить револьвер, и расстегнул пуговицы на карманах своих широких камуфляжных брюк, чтобы легче было доставать гранаты. Взяв в руку пульт дистанционного управления, вновь взглянул на часы – было 02.44.59. Оставалась одна секунда.
Он нажал кнопку, и в темноте снаружи вспыхнули две прямые нитки жемчужно-белых огней.
Звук самолетных двигателей был уже совсем близко. Очень близко. Он почти совсем заглушил треск, издаваемый винтами приближающегося вертолета.
Он усмехнулся. Ждать оставалось недолго.
Дэлия застыла как вкопанная, когда жуткий визг, похожий на звук сброшенной бомбы, достиг самой высокой ноты, от которой готовы были лопнуть барабанные перепонки. Затем взрыв, такой громкий, что, казалось, настал конец света, потряс здание сверху донизу; оконные стекла задрожали. Сердце у нее забилось. Значит, Халид был прав: группа Наджиба приземлилась.
– Черт-побери, наконец-то! – воскликнула она.
Абдулла находился в совещательной комнате. В центре этого огромного помещения, прямо под высокой, как трехэтажный дом, ротондой из витражного стекла, стояли три стола, составленные в форме буквы «П», у которой одна сторона была короче другой. На каждом из столов была расстелена отдельная карта – Иерусалима, Ватикана и Мекки.
Приняв позу генерала перед сражением, Абдулла сидел в кресле с высокой спинкой внутри открытой части импровизированной буквы «П». Три накрытых абажурами светильника дневного света на мраморных подставках, возвышаясь по одному на каждом столе, отбрасывали круги белого света на карты и превращали его лицо в скопище острых, резко очерченных теней.
Еще днем он приказал своим людям вынести всю мебель из этой огромной комнаты, за исключением уже упомянутых столов, ламп и одного-единственного черного телефонного аппарата, да еще этого величественного кресла. Теперь наконец обстановка совещательной комнаты удовлетворяла его: тщательно подобранное освещение и мебель соответствовали настроению ее хозяина.
Гази, как всегда в черных очках, стоял в нескольких шагах позади него, подобно массивной коренастой статуе с автоматической винтовкой за плечом.
Абдулла кивнул своим собственным мыслям. Эта комната, меджлис, стала одновременно и штабом, и тронным залом, как он и хотел. Он ощущал внутри еле сдерживаемую мощную энергию. Оставалось только высвободить ее в нужную минуту – и мир будет у его ног. Именно такое чувство, подумал он, наверняка испытывал пророк Магомет. Всемогущий и вездесущий. Полный исполинской силы.
Несмотря на поздний час, Абдулла был абсолютно бодрым, он даже не пытался заснуть. По правде говоря, у него было такое чувство, что в течение всей оставшейся жизни ему вообще не захочется спать. Никогда раньше он не ощущал подобной бодрости и ясности ума. Всю предыдущую ночь и день, как и сейчас, он без конца обдумывал поступающие бесчисленные сообщения. Не важно, в каком направлении блуждали его мысли, они неизменно возвращались к тому великолепному видению, которое полностью завладело его сознанием. Многочисленные тактические задачи, связанные с уничтожением Мекки, Стены Плача и собора Святого Петра, начинали выстраиваться в более или менее стройную схему. Временами ему казалось, что вообще не нужно думать о них, – все уже решалось на уровне подсознания. Именно так великие люди вершат великие дела. Возбуждение, похожее на сексуальное, побежало по его жилам. Внутри поднималась волна нервной энергии.
Наконец Абдулла повернулся к Гази и знаком приказал ему приблизиться. Дождавшись, пока тот встанет перед ним, он спросил:
– Как твоя рука?
– Не так уж плохо.
– Скоро мы ею займемся, – пообещал Абдулла. – Когда вернется мой племянник, я скажу, чтобы он привез сюда доктора из Рияда. – Он сделал паузу и встретился глазами со своим телохранителем. – Надеюсь, ты понимаешь, как важно было выполнить мой приказ и причинить себе боль? Только так я мог продемонстрировать Халиду и Наджибу, как беззаветно ты предан мне.
Гази пожал своими широкими плечами. Абдулла поставил локти на подлокотники кресла, скрестил пальцы и продолжил дружелюбным тоном:
– Я горжусь и тобой, и Суруром, а вы оба должны гордиться собой. Немногие могут похвастаться тем, что шагали со мной рядом, когда я переделывал историю. Кто знает, может быть, мы вместе войдем во Врата Рая? – Его плотоядные губы растянулись в довольной улыбке. – Аллах не каждого выбирает для выполнения такой важной…
Услышав нарастающий звук реактивного самолета, он поднял голову; с оглушающим ревом самолет пролетел прямо над их головами – от сотрясения воздуха высоко в куполе ротонды задрожали стекла витражей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Вокруг них бойцы рассуждали об укреплениях дворца. Все были поражены их мощностью.
Только Дэни так ни разу и не взглянул вниз. Он сидел прямо, держа на коленях автомат, который казался на удивление легким и маслянистым. Одной рукой он сжимал рукоятку, а другой ствол. Странным образом оружие оказывало на него успокаивающее действие. Автомат был для него чем-то вроде продолжения тела.
На него нахлынули воспоминания юности. Он почувствовал себя молодым и неуязвимым, ощутил давно забытые животные инстинкты – напряжение в животе и во всех мускулах, словно адреналин хлынул ему в кровь, как из внезапно открывшегося шлюза. Ему показалось, что в нем почти десять футов росту. Боец всегда боец, подумал он, это уже в крови.
В эту минуту самолет снизился и пролетел прямо над крышей дворца.
Взлетно-посадочная полоса лучше всего была видна из комнат Саида Элмоаида, в которых когда-то довелось жить Наджибу. Сейчас оконные панели были подняты, и в комнаты проникал свежий ночной воздух. Халид сидел один в темноте; рядом с ним стоял термос с кофе. Годы участия в террористических акциях Абдуллы, когда приходилось долго выслеживать жертву и после выполнения задания на долгие месяцы залегать «на дно», выработали в нем терпение, достойное настоящего охотника. Поэтому, имея за плечами многолетний опыт насилия, он не спешил и не нервничал – в отличие от большинства людей, которые ощущают прилив адреналина во время затишья перед битвой, Халид не чувствовал никакого волнения. Вот когда начнется стрельба, кровь заиграет в его жилах.
До его слуха донесся хорошо различимый звук реактивного самолета. Он взглянул на дисплей своих наручных часов. Светящиеся красные цифры показывали 02.44.22. Через сорок восемь секунд он с помощью дистанционного устройства включит посадочные огни. Он проверял надежность включения днем, когда из-за яркого солнца миганье огней было не так заметно. Проверка показала, что все работает четко.
Халид поднялся со стула, осмотрел магазин своей автоматической винтовки и со щелчком водворил его на место. Затем отстегнул клапан кобуры, чтобы, когда потребуется, можно было мгновенно выхватить револьвер, и расстегнул пуговицы на карманах своих широких камуфляжных брюк, чтобы легче было доставать гранаты. Взяв в руку пульт дистанционного управления, вновь взглянул на часы – было 02.44.59. Оставалась одна секунда.
Он нажал кнопку, и в темноте снаружи вспыхнули две прямые нитки жемчужно-белых огней.
Звук самолетных двигателей был уже совсем близко. Очень близко. Он почти совсем заглушил треск, издаваемый винтами приближающегося вертолета.
Он усмехнулся. Ждать оставалось недолго.
Дэлия застыла как вкопанная, когда жуткий визг, похожий на звук сброшенной бомбы, достиг самой высокой ноты, от которой готовы были лопнуть барабанные перепонки. Затем взрыв, такой громкий, что, казалось, настал конец света, потряс здание сверху донизу; оконные стекла задрожали. Сердце у нее забилось. Значит, Халид был прав: группа Наджиба приземлилась.
– Черт-побери, наконец-то! – воскликнула она.
Абдулла находился в совещательной комнате. В центре этого огромного помещения, прямо под высокой, как трехэтажный дом, ротондой из витражного стекла, стояли три стола, составленные в форме буквы «П», у которой одна сторона была короче другой. На каждом из столов была расстелена отдельная карта – Иерусалима, Ватикана и Мекки.
Приняв позу генерала перед сражением, Абдулла сидел в кресле с высокой спинкой внутри открытой части импровизированной буквы «П». Три накрытых абажурами светильника дневного света на мраморных подставках, возвышаясь по одному на каждом столе, отбрасывали круги белого света на карты и превращали его лицо в скопище острых, резко очерченных теней.
Еще днем он приказал своим людям вынести всю мебель из этой огромной комнаты, за исключением уже упомянутых столов, ламп и одного-единственного черного телефонного аппарата, да еще этого величественного кресла. Теперь наконец обстановка совещательной комнаты удовлетворяла его: тщательно подобранное освещение и мебель соответствовали настроению ее хозяина.
Гази, как всегда в черных очках, стоял в нескольких шагах позади него, подобно массивной коренастой статуе с автоматической винтовкой за плечом.
Абдулла кивнул своим собственным мыслям. Эта комната, меджлис, стала одновременно и штабом, и тронным залом, как он и хотел. Он ощущал внутри еле сдерживаемую мощную энергию. Оставалось только высвободить ее в нужную минуту – и мир будет у его ног. Именно такое чувство, подумал он, наверняка испытывал пророк Магомет. Всемогущий и вездесущий. Полный исполинской силы.
Несмотря на поздний час, Абдулла был абсолютно бодрым, он даже не пытался заснуть. По правде говоря, у него было такое чувство, что в течение всей оставшейся жизни ему вообще не захочется спать. Никогда раньше он не ощущал подобной бодрости и ясности ума. Всю предыдущую ночь и день, как и сейчас, он без конца обдумывал поступающие бесчисленные сообщения. Не важно, в каком направлении блуждали его мысли, они неизменно возвращались к тому великолепному видению, которое полностью завладело его сознанием. Многочисленные тактические задачи, связанные с уничтожением Мекки, Стены Плача и собора Святого Петра, начинали выстраиваться в более или менее стройную схему. Временами ему казалось, что вообще не нужно думать о них, – все уже решалось на уровне подсознания. Именно так великие люди вершат великие дела. Возбуждение, похожее на сексуальное, побежало по его жилам. Внутри поднималась волна нервной энергии.
Наконец Абдулла повернулся к Гази и знаком приказал ему приблизиться. Дождавшись, пока тот встанет перед ним, он спросил:
– Как твоя рука?
– Не так уж плохо.
– Скоро мы ею займемся, – пообещал Абдулла. – Когда вернется мой племянник, я скажу, чтобы он привез сюда доктора из Рияда. – Он сделал паузу и встретился глазами со своим телохранителем. – Надеюсь, ты понимаешь, как важно было выполнить мой приказ и причинить себе боль? Только так я мог продемонстрировать Халиду и Наджибу, как беззаветно ты предан мне.
Гази пожал своими широкими плечами. Абдулла поставил локти на подлокотники кресла, скрестил пальцы и продолжил дружелюбным тоном:
– Я горжусь и тобой, и Суруром, а вы оба должны гордиться собой. Немногие могут похвастаться тем, что шагали со мной рядом, когда я переделывал историю. Кто знает, может быть, мы вместе войдем во Врата Рая? – Его плотоядные губы растянулись в довольной улыбке. – Аллах не каждого выбирает для выполнения такой важной…
Услышав нарастающий звук реактивного самолета, он поднял голову; с оглушающим ревом самолет пролетел прямо над их головами – от сотрясения воздуха высоко в куполе ротонды задрожали стекла витражей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115