– Славно ты поработал, Федерико. Теперь нам надо пойти в дом и кое о чем потолковать.
– Да, идальго, но вы можете уделить мне еще немного времени?
Роберт кивнул.
– Мне хотелось бы предложить вам попробовать кое-что вот из этого бочонка.
Он подошел к стоявшей на полке миниатюрной бочке с краником и, открутив его, нацедил в кружку вина янтарного цвета. Роберт принял от него кружку и пригубил вино. Оно было сладким, но не этим отличалось от других вин. Его мягкий и терпкий вкус, как бархатом обволакивал небо. Это был самый нежный Херес, какой когда-либо приходилось пить Роберту.
– Поразительно. Ты его сам приготовил?
– Да, дон Роберт. Я проводил опыты с новым сортом винограда, который мой отец посадил в тот год, когда я родился. Он называется «Педро Хименез». Это белый виноград и, что главное, он может расти на слабых почвах и при этом давать обильный урожай.
– И это вино из этого самого «Педро», или как бишь его?..
– Не совсем, дон Роберт. Все дело в мусте, виноградном сусле. Если начать его крепление чуть раньше и добавить коньяку еще до завершения ферментации, получится вот это… Я не знаю, как его называть, идальго.
– Молоко, – вдруг вырвалось у Роберта. – Это – материнское молоко. А много его у тебя?
– Всего лишь батов двести, не больше. Я начал заниматься им уже несколько лет назад, но война… сами понимаете.
– Да, да, конечно, – Роберт допил свое «молоко», отставил кружку и направился к дому.
Перед тем, как войти в дом, они большими щетками, висевшими тут же, смели с обуви и одежды мел. Пройтись по бодегам Хереса и не запачкаться в мелу, было просто невозможно.
– Теперь в ваших волосах мел не заметен, дон Роберт, – произнес молодой человек. Потом, поняв свою оплошность, залился краской. – Я имел в виду…
– Я понимаю, что ты имел в виду, – улыбнувшись, сказал Роберт. Ему нравился этот молодой винодел, хотя он и был чуточку фамильярен. Наверное, Испания за последние годы воспитала новый тип людей. Люди, боровшиеся против французов, шли в бой, сознавая свое равенство с теми, кто на социальных ступенях стояли выше их. Значит, так тому и быть. Может это совсем неплохо.
Марисоль их ждала. Для идальго на сей раз она предусмотрительно приготовила большее количество еды и питья. Для Роберта нашлась и великолепная комната в доме, так что условия пребывания в Хересе мало чем отличались от тех, которые были заверены раньше. Он заявил, что хотел бы отдохнуть до ужина. Поднимаясь по лестнице, он ощущал на спине сверлящий взгляд молодого человека.
О делах заговорили лишь на следующее утро.
– Я могу предложить тебе одно простое решение, – начал Роберт. – Я напишу Лиаму и узнаю от него, в состоянии ли он прислать в Кадис корабли. Но даже при самом благоприятном стечении обстоятельств, на это потребуется несколько месяцев. Ты сможешь выдержать столько времени и продолжать дело?
– Да, идальго. Это будет непросто, – у меня очень мало денег, а людям надо платить. Слава Богу, мы закончили работать с урожаем этого года, и теперь нам не потребуется много работников. Но бочкарей ведь не выгонишь. Мы используем зимние месяцы для того, чтобы изготовить побольше бочек, иначе на следующий год нам придется выливать вино на землю.
– Попытайся как-то выйти из положения, – выслушав Фредерико, сказал Роберт. – Это все, что я могу тебе предложить, но если тебе выжить удастся, есть надежда, что положение значительно улучшится.
Роберт колебался.
– Может быть… я смогу предложить тебе гораздо выгоднее дело.
На столе в той комнате, где они беседовали, стояла стеклянная бутыль, в которой обычно приносили вино из бодеги.
– У меня возникла одна идея. Твое новое вино – «молоко», я предлагаю отправлять в бутылках, а не в бочках, как раньше. И на каждой бутылке должен стоять сорт вина.
– Зачем на каждой бутылке, идальго? – молодой человек еще не совсем понимал, о чем шла речь. – Что мы этим добьемся?
– Имени. Представь себе, что во всей Англии люди станут пить вино не из каких-то безымянных бурдюков, какое-то там амонтильядо или олоросо, или вино без названия? Что, если они будут точно знать, из какого города это вино, где был выращен этот виноград, из какой бодеги? А главное, кто его производит? Сделай милость, дай мне листок бумаги, перо и чернил.
Федерико принес то, что просил Роберт и уселся за стол у окна. Он обмакнул перо в чернила и нарисовал контуры дерева, напоминавшего дуб, а на нем – силуэт птицы.
– Эта птица-коноплянка, – пояснил Роберт. – Здесь в этой местности, они водятся. Но надо найти художника, который ее нарисует как следует, чтобы она была похожа на коноплянку. А теперь под нашей картиной поместим следующее – он написал слово «Мендоза» большими буквами. Затем, помедлив, поставил дефис и подписал еще одну фамилию – «Руэс». Под этим двойным именем он написал уже другими буквами – «молочный херес».
– Последние слова должны быть написаны по-английски, – продолжал разъяснять Роберт. – Ну, парень, что ты обо всем этом думаешь?
Федерико уставился на листок в полном изумлении.
– «Мендоза-Руэс». Мое имя рядом с вашим.
– А ты знаешь историю, как две семьи объединились для организации общего дела? – спросил его Роберт.
Федерико отрицательно покачал головой.
– Раз нет, так я тебе ее как-нибудь расскажу ее. Так что ты думаешь о том, чтобы назвать твое новое вино – «молочный херес»?
Лицо Федерико расплылось в широкой улыбке.
– Мне это название очень нравится, идальго.
– Мне тоже. Теперь осталось подумать над тем, как доставить вино из Кадиса в доки Тилбери.
Карета мягко катилась по дороге на северо-восток qt Хереса. Роберт не смотрел в окно, а сосредоточенно думал о результатах поездки. Когда он, наконец, очнулся от своих размышлений, то повернулся к Тито.
– Где мы?
– Возвращаемся в Кордову из Хереса, идальго. Как вы помните мы ездили в Херес осматривать бодеги и виноградники.
– Я это помню, дружище. Что я, по-твоему, уже совсем свихнулся, что ли? Со мной теперь все в порядке, Тито. Когда ты, в конце концов, в это поверишь?
– Я знаю, идальго, что у вас с мозгами все в порядке, я только подумал…
– Да, да. Хватит волноваться по пустякам, Тито. Лучше скажи, где мы находимся?
Слуга выглядел обеспокоенно.
– Мне эти места не знакомы, дон Роберт. Я никогда здесь раньше не был.
Роберт не стал ничего говорить, но поморщился от досады. За окном кареты проплывали не говорящие ему ничего места. В лучах клонившегося к закату солнца, виднелись округлые зеленые холмы, оливковые деревья, все как один пригнутые в одну и ту же сторону из-за преобладавших здесь ветров, несколько запоздалых маргариток на обочине, боровшихся за то, чтобы их не раздавили копыта лошадей или колеса проезжавших экипажей – в общем так мог выглядеть любой уголок Андалузии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Да, идальго, но вы можете уделить мне еще немного времени?
Роберт кивнул.
– Мне хотелось бы предложить вам попробовать кое-что вот из этого бочонка.
Он подошел к стоявшей на полке миниатюрной бочке с краником и, открутив его, нацедил в кружку вина янтарного цвета. Роберт принял от него кружку и пригубил вино. Оно было сладким, но не этим отличалось от других вин. Его мягкий и терпкий вкус, как бархатом обволакивал небо. Это был самый нежный Херес, какой когда-либо приходилось пить Роберту.
– Поразительно. Ты его сам приготовил?
– Да, дон Роберт. Я проводил опыты с новым сортом винограда, который мой отец посадил в тот год, когда я родился. Он называется «Педро Хименез». Это белый виноград и, что главное, он может расти на слабых почвах и при этом давать обильный урожай.
– И это вино из этого самого «Педро», или как бишь его?..
– Не совсем, дон Роберт. Все дело в мусте, виноградном сусле. Если начать его крепление чуть раньше и добавить коньяку еще до завершения ферментации, получится вот это… Я не знаю, как его называть, идальго.
– Молоко, – вдруг вырвалось у Роберта. – Это – материнское молоко. А много его у тебя?
– Всего лишь батов двести, не больше. Я начал заниматься им уже несколько лет назад, но война… сами понимаете.
– Да, да, конечно, – Роберт допил свое «молоко», отставил кружку и направился к дому.
Перед тем, как войти в дом, они большими щетками, висевшими тут же, смели с обуви и одежды мел. Пройтись по бодегам Хереса и не запачкаться в мелу, было просто невозможно.
– Теперь в ваших волосах мел не заметен, дон Роберт, – произнес молодой человек. Потом, поняв свою оплошность, залился краской. – Я имел в виду…
– Я понимаю, что ты имел в виду, – улыбнувшись, сказал Роберт. Ему нравился этот молодой винодел, хотя он и был чуточку фамильярен. Наверное, Испания за последние годы воспитала новый тип людей. Люди, боровшиеся против французов, шли в бой, сознавая свое равенство с теми, кто на социальных ступенях стояли выше их. Значит, так тому и быть. Может это совсем неплохо.
Марисоль их ждала. Для идальго на сей раз она предусмотрительно приготовила большее количество еды и питья. Для Роберта нашлась и великолепная комната в доме, так что условия пребывания в Хересе мало чем отличались от тех, которые были заверены раньше. Он заявил, что хотел бы отдохнуть до ужина. Поднимаясь по лестнице, он ощущал на спине сверлящий взгляд молодого человека.
О делах заговорили лишь на следующее утро.
– Я могу предложить тебе одно простое решение, – начал Роберт. – Я напишу Лиаму и узнаю от него, в состоянии ли он прислать в Кадис корабли. Но даже при самом благоприятном стечении обстоятельств, на это потребуется несколько месяцев. Ты сможешь выдержать столько времени и продолжать дело?
– Да, идальго. Это будет непросто, – у меня очень мало денег, а людям надо платить. Слава Богу, мы закончили работать с урожаем этого года, и теперь нам не потребуется много работников. Но бочкарей ведь не выгонишь. Мы используем зимние месяцы для того, чтобы изготовить побольше бочек, иначе на следующий год нам придется выливать вино на землю.
– Попытайся как-то выйти из положения, – выслушав Фредерико, сказал Роберт. – Это все, что я могу тебе предложить, но если тебе выжить удастся, есть надежда, что положение значительно улучшится.
Роберт колебался.
– Может быть… я смогу предложить тебе гораздо выгоднее дело.
На столе в той комнате, где они беседовали, стояла стеклянная бутыль, в которой обычно приносили вино из бодеги.
– У меня возникла одна идея. Твое новое вино – «молоко», я предлагаю отправлять в бутылках, а не в бочках, как раньше. И на каждой бутылке должен стоять сорт вина.
– Зачем на каждой бутылке, идальго? – молодой человек еще не совсем понимал, о чем шла речь. – Что мы этим добьемся?
– Имени. Представь себе, что во всей Англии люди станут пить вино не из каких-то безымянных бурдюков, какое-то там амонтильядо или олоросо, или вино без названия? Что, если они будут точно знать, из какого города это вино, где был выращен этот виноград, из какой бодеги? А главное, кто его производит? Сделай милость, дай мне листок бумаги, перо и чернил.
Федерико принес то, что просил Роберт и уселся за стол у окна. Он обмакнул перо в чернила и нарисовал контуры дерева, напоминавшего дуб, а на нем – силуэт птицы.
– Эта птица-коноплянка, – пояснил Роберт. – Здесь в этой местности, они водятся. Но надо найти художника, который ее нарисует как следует, чтобы она была похожа на коноплянку. А теперь под нашей картиной поместим следующее – он написал слово «Мендоза» большими буквами. Затем, помедлив, поставил дефис и подписал еще одну фамилию – «Руэс». Под этим двойным именем он написал уже другими буквами – «молочный херес».
– Последние слова должны быть написаны по-английски, – продолжал разъяснять Роберт. – Ну, парень, что ты обо всем этом думаешь?
Федерико уставился на листок в полном изумлении.
– «Мендоза-Руэс». Мое имя рядом с вашим.
– А ты знаешь историю, как две семьи объединились для организации общего дела? – спросил его Роберт.
Федерико отрицательно покачал головой.
– Раз нет, так я тебе ее как-нибудь расскажу ее. Так что ты думаешь о том, чтобы назвать твое новое вино – «молочный херес»?
Лицо Федерико расплылось в широкой улыбке.
– Мне это название очень нравится, идальго.
– Мне тоже. Теперь осталось подумать над тем, как доставить вино из Кадиса в доки Тилбери.
Карета мягко катилась по дороге на северо-восток qt Хереса. Роберт не смотрел в окно, а сосредоточенно думал о результатах поездки. Когда он, наконец, очнулся от своих размышлений, то повернулся к Тито.
– Где мы?
– Возвращаемся в Кордову из Хереса, идальго. Как вы помните мы ездили в Херес осматривать бодеги и виноградники.
– Я это помню, дружище. Что я, по-твоему, уже совсем свихнулся, что ли? Со мной теперь все в порядке, Тито. Когда ты, в конце концов, в это поверишь?
– Я знаю, идальго, что у вас с мозгами все в порядке, я только подумал…
– Да, да. Хватит волноваться по пустякам, Тито. Лучше скажи, где мы находимся?
Слуга выглядел обеспокоенно.
– Мне эти места не знакомы, дон Роберт. Я никогда здесь раньше не был.
Роберт не стал ничего говорить, но поморщился от досады. За окном кареты проплывали не говорящие ему ничего места. В лучах клонившегося к закату солнца, виднелись округлые зеленые холмы, оливковые деревья, все как один пригнутые в одну и ту же сторону из-за преобладавших здесь ветров, несколько запоздалых маргариток на обочине, боровшихся за то, чтобы их не раздавили копыта лошадей или колеса проезжавших экипажей – в общем так мог выглядеть любой уголок Андалузии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123