— Вызывай на сходку, там и разберёмся. А пугать меня не надо. Я не из пугливых.
— Не лезь в бутылку, Натанчик. Никто тебя не пугает. Просто странно все. До твоего появления мы работали спокойно, полиция нас не трогала. А сейчас? Разборка за разборкой. Копы на ушах стоят. В Хайфе позакрывали все публичные дома. Кто вернёт мне мои деньги? Обыски через день.
— Аарон, ты на Севере авторитет, тебе и карты в руки. Разберись, кто воду мутит. А на меня лишнюю головную боль не вешай. Я здесь ни при чем. Я вообще криминалом не занимаюсь. У меня чистый бизнес.
— Чистый, говоришь? Ты знаешь, что Лернера арестовали? У него тоже был чистый бизнес. Но, видишь, перешёл дорогу израильским банкам, его и сковырнули. Как бы и с тобой такого не случилось.
— Аарон, не ты ли руку приложил к его аресту? С тебя станется!
— Нет, дорогой, наши пути не пересекались. У меня своё дело, у него своё. А вот ты нас тревожишь. За тебя, конечно, поручился Дядя Борух, но он теперь далеко. С него не спросишь. Ты лезешь во власть, никто не против, все «за», но ты должен защищать наши интересы, а ты что делаешь?! Ходят слухи, что это ты Фазиля завалил, и Рони подставил. Я ведь могу ту шалаву — журналисточку, которая свидетельницей пошла, на правеж вытащить. Ей матку наизнанку вывернут, она все расскажет.
— Конечно! Она даже вспомнит, как звали жену Моисея.
— Смотри, Натан, нарвёшься! Поумерь пыл.
— Хорошо, Аарон, я учту твоё мнение, — он отключился. — Козлы! Нашли, кому угрожать. Пидоры!
— Что будем делать, Натан? — спросил Игаль. — Мне на работу пора.
— Я вот что думаю: вашему Леве-Арье нужно время, чтобы во всем разобраться. Значит, несколько дней у нас есть. За это время нужно поймать его на «публичке» и вызвать туда полицию. Пусть его арестуют на месте преступления, когда он будет метелить очередную девочку. Это твоя работа, Игаль. Проследи за ним, и тут же сообщи мне. А мы пока возьмём в оборот Филопонтову. Что за фамилия дурацкая! Понты какие-то! Игаль, все ясно?
— Ясно, Натан, вот только… — смутился Игаль.
— Ну? Что ещё? Говори!
— Нельзя ли без меня? Все-таки друг…
— А когда жену его трахал, забыл, что он твой друг?
— Там совсем другое…
— То же самое. Я тебе плачу, так что будь добр, отрабатывай.
Игаль вышел, согнув плечи, словно его придавило огромной тяжестью
— Ты с ним не слишком круто? — спросил Чёрный. — Как бы не сломался.
— Ничего, переживёт. Не люблю ссучившихся ментов. Их даже уважать не за что, — ответил Натан. — Хочешь съездить к Филопонтовой?
— Нет, — отрезал Чёрный. — Пошли к ней Рубина с охранниками. Это произведёт большее впечатление.
— А ведь ты прав, — ухмыльнулся Натан. — Слушай, Чёрный, хочешь Илану тебе подарю?
— Да пошёл ты к черту! Тоже мне подарок…
— Зря, Жека, зря. Подмахивает она — будь здоров! Тебе такое и не снилось!
— Мне много чего снилось! Ты же не хочешь, чтоб Ирка меня бросила?
— Что ты в ней нашёл? До сих пор удивляюсь, — прикуривая сигарету, сказал Натан.
— Все очень просто. Я. Её. Люблю, — ответил Чёрный. — Ладно, я пойду. Если понадоблюсь, звони.
— Слушай, мы с тобой давно в шахматы не играли. Не желаешь?
— Можно. Когда с делами управимся. Только не забудь, что ты рыбак, а не цыплёнок номер восемь.
— Замётано!
Натан остался в одиночестве. Сейчас, когда его никто не видел, он мог расслабиться, и врезать кулаком по столу. Суки! За горло решили взять! Не выйдет! Тоже мне, авторитеты сраные! Сами ничего не могут, Лернера, падлы, продали, на откуп отдали, собаки! Совсем нюх потеряли! Их бы в Россию, там бы из них быстро людей сделали. Ничего, он с ними разберётся. После сходняка. Приедут известные люди, хрен что они против скажут. Будут, как миленькие, плясать под его дудку!
— Алевтина, вызови ко мне Рубина, — сказал он в телефонную трубку.
— Рубин на выезде, — отозвалась секретарша. — Вас дожидается Евреин.
— Что ему надо?
— Сказал, что по личному делу.
— Ладно, пусть заходит. Что-нибудь ещё?
— Да. Пришла платёжка. Какая-то несуразная сумма. На девяносто тысяч долларов.
— Оплатить. Это за телеэфир. И срочно найди мне Рубина. Пулей сюда!
Вошёл Евреин. Был он смущён, испуган, левый глаз подёргивался. Сел на краешек стула, руки сложил на коленях.
— Ты чего, Саня, как не родной? Случилось что?
— Случилось, Натан.
— Давай, не тяни. У меня времени нет.
— Лидку снова на допрос вызывают. Ты обещал, что все будет в порядке…
— Я и не отказываюсь от своих слов.
— Тогда объясни, что происходит?
— Саня, я знаю тебя не первый день, ты мне всегда нравился. Но ты отлично знаешь, как поступают с предателями…
— Но при чем здесь моя жена?!
— При том, что она ссучившаяся! Разве этого мало?
— Ты можешь доказать?
— Ты от кого отчёта требуешь?! Сучонок! Ты куда пришёл? Ты что, на базаре?!
Натан вспылил мгновенно. Раньше с ним такого не случалось. Он умел держать себя в руках. Совсем нервы ни к черту стали. Он и сам почувствовал, что перегнул палку, но остановиться не мог. Натан не кричал, не ругался, выговаривал слова спокойно, тихо, только слишком уж чётко, глаза побелели, на лбу выступили капельки пота, руки сжались в кулаки, надувшиеся вены на шее, казалось, вот-вот лопнут.
— Натан, ты что? Успокойся, — пошёл на попятный Евреин. — Я ж только узнать…
— Узнать! — зарычал Натан и схватил Сашку за лацканы пиджака. — Ты бы, падла, у своей марухи спросил, в чем она провинилась!
— Да я спрашивал, спрашивал… Она молчит, — Евреин, похоже, испугался по настоящему. — А я что, я ничего…
— То-то же…
В кабинет заглянул Рубин. Увидел налитые кровью глаза Натана, трясущего Сашку, перевёрнутые стулья, разлетевшиеся по комнате бумаги, сразу все понял и бросился на помощь Евреину.
— Эй, Натан, задушишь! Отпусти его! Да отпусти же!
Он оторвал их друг от друга, бросил Сашку на кожаный диван в углу комнаты. Натан, тяжело дыша, дёрнул воротник рубашки, будто она душила его, пуговицы со стуком посыпались на пол, опустился в кресло, врезал кулаком в стену так, что штукатурка пошла трещинами…
— Натан, выкинуть его? — Рубин кивнул на Евреина.
— Не надо. Он сам уйдёт.
— Что тут у вас случилось? — Михаил удивлённо переводил взгляд с одного на другого.
— Ничего особенного, — Натану уже было стыдно за непроизвольный взрыв. Это ж надо, так глупо выйти из себя. Он посмотрел на Евреина. — Вали отсюда. И скажи Маркуше, Марковой то есть, чтобы держала язык за зубами. Иначе отрежу. Ты моих головорезов знаешь! Все понял?
— Да, конечно… Да.
Евреин, пятясь к двери, выскользнул из кабинета. Рубин сел на диван, на котором только что сидел Сашка, закинул ногу на ногу, достал свой неизменный «Ноблесс», закурил, пуская вонючий дым в сторону открытого окна. Натан отдышался, осмотрел испорченную рубашку, достал из шкафа новую, и переоделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83