Он обманул крестьянина, и после того, как профессор Монти сделал свое открытие, бывшие владельцы обратились в Министерство общественного образования с этой своей историей. Права на землю им возвратили. Скандал замяли. Профессора Монти тихонечко сняли с его должности в Римском университете и удалили из виду, заставив укрыться в бесславной отставке.
Ренделл сидел, выпрямившись, не в силах сдержать дрожь гнева.
— Вы выложили мне кучу лжи, и я не верю ни единому вашему слову.
Домине де Фроом лишь пожал плечами.
— На меня не надо злиться. Обратите свой гнев на Анжелу Монти. Это она скрывает от вас правду, и не только для того, чтобы защитить своего отверженного отца, но и для того, чтобы воспользоваться вами ради рекламы отцовского имени. Если ей удастся показать вам, что ее отец — это наиболее уважаемое имя во всем проекте, тогда ей будет казаться, что он сделается настолько знаменитым, чтобы заставить правительство вызвать его из отставки в лучах славы и позабыть о прошлых грехах. И тогда итальянскому правительству не останется ничего, как только замолчать скандал или действовать помягче. Мисс Монти лжет вам. И она же использует вас. Уж простите, но это так.
— Все равно, я не верю в это.
— Спросите у мисс Монти, если желаете.
— Я так и намерен сделать.
— Только не стоит беспокоиться, прося подтвердить или отрицать то, что я вам открыл, — сказал де Фроом. — Она вновь соврет вам. Вместо этого, попросите отвезти вас к ее отцу.
— Я не унижусь до этого, — прохрипел Ренделл.
— Но тогда вы никогда не узнаете правды, — ответил на это де Фроом.
— Есть много истин и множество точек зрения, множество интерпретаций того, что видишь или слышишь.
Домине де Фроом отрицательно покачал головой.
— В случае каждого, о котором я сегодня упомянул, боюсь, истина только одна. Когда Понтий Пилат спрашивал в мифе у нашего Господа: Quid est veritas? — Что есть истина? — и в этот момент, если бы мне пришлось отвечать Пилату, я бы обратил буквы его вопроса в анаграмму: Est vir qui adest, что можно перевести как: Это человек, стоящий пред тобой. Да, мистер Ренделл, единственный стоящий перед вами в этой комнате — Мартин де Фроом — владеет истиной. Если вы желаете провести те же расследования, которые провел и я сам, вы поймете, что мне нужно доверять и верить в меня. Если вы так сделаете, тогда примете то, ради чего я попросил вас прийти сегодняшним вечером.
— Ну да, я все время ждал, когда же услышу это, — заявил Ренделл. — Так зачем же вы пригласили меня сюда сегодня?
— Попытаться показать вам искренность нашего движения и искренность тех, кто связан с Воскрешением Два. Позволить вам увидеть то, что вас не правильно информировали, что вами воспользовались и выставили дураком. Дать вам понять, что вас, равно как и многих других, использовал в качестве инструмента, коммерческий синдикат издателей и банда религиозных деятелей, у которых давно уже усохли мысли. Я привел вас сюда, чтобы привлечь на свою сторону, на сторону нашего движения. Только боюсь, что все мои попытки открыть вам глаза лишь настроили вас против меня.
— Что вы хотите от меня?
— Вашей службы, вашего таланта в том деле, которым вы давно и успешно занимаетесь. Вы нужны нам здесь, на нашей стороне, чтобы помочь нам противостоять пропаганде Воскрешения Два и рекламировать наши собственные усилия по воскрешению религии и веры среди людей по всему миру. Я делаю вам грандиозное предложение, мистер Ренделл — возможность покинуть тонущий корабль и перебраться на крепкий, шанс сохранить свое будущее и свою целостность, шанс поверить в нечто. Что же касается мирских благ, мои сообщники и я сам могу предложить вам столько же, сколько дает вам Уилер со своей когортой. Вы можете получить все, ничего при этом не теряя.
Ренделл поднялся на ноги.
— Из того, что я услышал, я ничего не получаю, зато теряю все. Я верю в людей, с которыми работаю. Я не верю в вас. То, что я услышал, только слухи, но не факты. Пока что я слышал лишь про шантаж, но ничего о благочестии. Что же касается вашего движения, то это всего лишь слова и обещания. Но вот Воскрешение Два — это истинная работа. А что касается вас лично…
Ренделл глядел на человека, неподвижно сидящего за столом. На лице священника не шевельнулась ни единая жилка; оно превратилось в железную маску. Ренделл размышлял, осмелиться ли он сказать следующие слова, но тут же решился.
— Мне кажется, что вы не менее эгоистичны или амбициозны, чем те, на которых я сейчас работаю. Только вот вы, домине… вы более фанатичны. Вы можете рассматривать это как необходимость, как стремление к добру, только я не смогу работать на человека столь правого, столь несгибаемого, столь уверенного в том, будто он один владеет истиной. Я не стану перебежчиком, не буду помогать вам уничтожить то, во что я наконец-то поверил — Слово. Да, именно Слово, которое мы собираемся понести в мир. Это послание, о котором вы ничего не знаете, и, что касается меня, ничего не узнаете до тех пор, пока оно безопасно не разойдется по свету. Спокойной ночи, Домине. Я могу пожелать вам спокойной ночи, но никогда не пожелаю удачи.
Затаив дыхание, ожидая взрыва, он был обескуражен тем, что никакой вспышки не произошло. Де Фроом лишь кивнул головой, и на какой-то момент Ренделлу показалось, что он перегнул палку своим мелодраматичным заявлением и выставил себя глупцом, за исключением одного обстоятельства. Де Фроом напал на безоружных, в настоящий момент не способных защитить себя людей — Джеффриса, Уилера, Лори Кук, Хеннига, Обера, даже на Анжелу и ее отца. Домине показал себя безжалостной и мстительной особой, так что Ренделл мог и не стыдиться собственной вспышки.
— Довольно честно, — произнес де Фроом. — Я не стану переубеждать вас, говорить, насколько вы ошибаетесь относительно меня самого, относительно нашего движения, равно как вы ошибаетесь в тех, кого столь верно защищаете. Сегодня вечером мы обменялись взглядами. Теперь они нам известны. Но помните и другое. Я рассказал вам некоторые факты о ваших коллегах, что они из себя представляют. Я предупредил вас. Я предложил, даже попросил, чтобы вы сами установили истину. Когда вы сделаете это, то, возможно, захотите встретиться со мной снова. Тогда вы, возможно, поглядите на меня и на мои цели более честно, с большим пониманием. Если такое произойдет до публикации вашей Библии, а я верю, что так оно и будет, знайте — моя дверь всегда будет открыта для вас. Наше движение сможет использовать вас.
— Спасибо, домине.
Ренделл уже повернулся, чтобы уйти, когда услышал за спиной:
— Мистер Ренделл, еще один маленький совет.
Уже подойдя к двери, Ренделл обернулся и увидал, что домине де Фроом сбросил кошку с колен и поднялся, а Пламмер встал рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
Ренделл сидел, выпрямившись, не в силах сдержать дрожь гнева.
— Вы выложили мне кучу лжи, и я не верю ни единому вашему слову.
Домине де Фроом лишь пожал плечами.
— На меня не надо злиться. Обратите свой гнев на Анжелу Монти. Это она скрывает от вас правду, и не только для того, чтобы защитить своего отверженного отца, но и для того, чтобы воспользоваться вами ради рекламы отцовского имени. Если ей удастся показать вам, что ее отец — это наиболее уважаемое имя во всем проекте, тогда ей будет казаться, что он сделается настолько знаменитым, чтобы заставить правительство вызвать его из отставки в лучах славы и позабыть о прошлых грехах. И тогда итальянскому правительству не останется ничего, как только замолчать скандал или действовать помягче. Мисс Монти лжет вам. И она же использует вас. Уж простите, но это так.
— Все равно, я не верю в это.
— Спросите у мисс Монти, если желаете.
— Я так и намерен сделать.
— Только не стоит беспокоиться, прося подтвердить или отрицать то, что я вам открыл, — сказал де Фроом. — Она вновь соврет вам. Вместо этого, попросите отвезти вас к ее отцу.
— Я не унижусь до этого, — прохрипел Ренделл.
— Но тогда вы никогда не узнаете правды, — ответил на это де Фроом.
— Есть много истин и множество точек зрения, множество интерпретаций того, что видишь или слышишь.
Домине де Фроом отрицательно покачал головой.
— В случае каждого, о котором я сегодня упомянул, боюсь, истина только одна. Когда Понтий Пилат спрашивал в мифе у нашего Господа: Quid est veritas? — Что есть истина? — и в этот момент, если бы мне пришлось отвечать Пилату, я бы обратил буквы его вопроса в анаграмму: Est vir qui adest, что можно перевести как: Это человек, стоящий пред тобой. Да, мистер Ренделл, единственный стоящий перед вами в этой комнате — Мартин де Фроом — владеет истиной. Если вы желаете провести те же расследования, которые провел и я сам, вы поймете, что мне нужно доверять и верить в меня. Если вы так сделаете, тогда примете то, ради чего я попросил вас прийти сегодняшним вечером.
— Ну да, я все время ждал, когда же услышу это, — заявил Ренделл. — Так зачем же вы пригласили меня сюда сегодня?
— Попытаться показать вам искренность нашего движения и искренность тех, кто связан с Воскрешением Два. Позволить вам увидеть то, что вас не правильно информировали, что вами воспользовались и выставили дураком. Дать вам понять, что вас, равно как и многих других, использовал в качестве инструмента, коммерческий синдикат издателей и банда религиозных деятелей, у которых давно уже усохли мысли. Я привел вас сюда, чтобы привлечь на свою сторону, на сторону нашего движения. Только боюсь, что все мои попытки открыть вам глаза лишь настроили вас против меня.
— Что вы хотите от меня?
— Вашей службы, вашего таланта в том деле, которым вы давно и успешно занимаетесь. Вы нужны нам здесь, на нашей стороне, чтобы помочь нам противостоять пропаганде Воскрешения Два и рекламировать наши собственные усилия по воскрешению религии и веры среди людей по всему миру. Я делаю вам грандиозное предложение, мистер Ренделл — возможность покинуть тонущий корабль и перебраться на крепкий, шанс сохранить свое будущее и свою целостность, шанс поверить в нечто. Что же касается мирских благ, мои сообщники и я сам могу предложить вам столько же, сколько дает вам Уилер со своей когортой. Вы можете получить все, ничего при этом не теряя.
Ренделл поднялся на ноги.
— Из того, что я услышал, я ничего не получаю, зато теряю все. Я верю в людей, с которыми работаю. Я не верю в вас. То, что я услышал, только слухи, но не факты. Пока что я слышал лишь про шантаж, но ничего о благочестии. Что же касается вашего движения, то это всего лишь слова и обещания. Но вот Воскрешение Два — это истинная работа. А что касается вас лично…
Ренделл глядел на человека, неподвижно сидящего за столом. На лице священника не шевельнулась ни единая жилка; оно превратилось в железную маску. Ренделл размышлял, осмелиться ли он сказать следующие слова, но тут же решился.
— Мне кажется, что вы не менее эгоистичны или амбициозны, чем те, на которых я сейчас работаю. Только вот вы, домине… вы более фанатичны. Вы можете рассматривать это как необходимость, как стремление к добру, только я не смогу работать на человека столь правого, столь несгибаемого, столь уверенного в том, будто он один владеет истиной. Я не стану перебежчиком, не буду помогать вам уничтожить то, во что я наконец-то поверил — Слово. Да, именно Слово, которое мы собираемся понести в мир. Это послание, о котором вы ничего не знаете, и, что касается меня, ничего не узнаете до тех пор, пока оно безопасно не разойдется по свету. Спокойной ночи, Домине. Я могу пожелать вам спокойной ночи, но никогда не пожелаю удачи.
Затаив дыхание, ожидая взрыва, он был обескуражен тем, что никакой вспышки не произошло. Де Фроом лишь кивнул головой, и на какой-то момент Ренделлу показалось, что он перегнул палку своим мелодраматичным заявлением и выставил себя глупцом, за исключением одного обстоятельства. Де Фроом напал на безоружных, в настоящий момент не способных защитить себя людей — Джеффриса, Уилера, Лори Кук, Хеннига, Обера, даже на Анжелу и ее отца. Домине показал себя безжалостной и мстительной особой, так что Ренделл мог и не стыдиться собственной вспышки.
— Довольно честно, — произнес де Фроом. — Я не стану переубеждать вас, говорить, насколько вы ошибаетесь относительно меня самого, относительно нашего движения, равно как вы ошибаетесь в тех, кого столь верно защищаете. Сегодня вечером мы обменялись взглядами. Теперь они нам известны. Но помните и другое. Я рассказал вам некоторые факты о ваших коллегах, что они из себя представляют. Я предупредил вас. Я предложил, даже попросил, чтобы вы сами установили истину. Когда вы сделаете это, то, возможно, захотите встретиться со мной снова. Тогда вы, возможно, поглядите на меня и на мои цели более честно, с большим пониманием. Если такое произойдет до публикации вашей Библии, а я верю, что так оно и будет, знайте — моя дверь всегда будет открыта для вас. Наше движение сможет использовать вас.
— Спасибо, домине.
Ренделл уже повернулся, чтобы уйти, когда услышал за спиной:
— Мистер Ренделл, еще один маленький совет.
Уже подойдя к двери, Ренделл обернулся и увидал, что домине де Фроом сбросил кошку с колен и поднялся, а Пламмер встал рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214