Но тогда несите с собой свои одеяла.
Квини быстро притащила шерстяные одеяла, которые ей теперь казались еще более жалкими, чем прежде, но, вспоминая о ночах в палатке у бабушки, она была счастлива. Она улыбалась. Джо вырыл круглое плоское углубление в середине палатки, обдуманно уложил сучья и развел маленький палаточный огонь. Глаза Окуте, казалось, посветлели: он был доволен своим гостеприимным хозяином.
Мужчины опять закурили. Квини начала нашивать на кожаный пояс раковины. Ее отец и Генри по поручению бабушки доставили ей для этого материал.
Можно бы начинать и вечер в палатке, что-то сообщить, рассказать, о чем-то посоветоваться, но Джо ждал, будет ли на то желание его гостя, захочет ли старший сказать слово.
Окуте после некоторого общего молчания сказал:
— Они твоего Пегого перегнали через границу в Канаду. Они хотели в будущем году продать его там для больших состязаний в Калгари. Из него выйдет первоклассный бекинг хорс. А бекинг хорс — это занятие мужа внучки моей умершей сестры, он воспитывает их для резервации, которая выглядит чуть получше, чем ваша. У него шестьсот голов крупного рогатого скота и сорок лошадей. Они ему предложили Пегого. Но стало известно, что у тебя украден Пегий, и Коллинз только сделал вид, что покупает, и арестовал этих парней. Они были скоро освобождены, потому что оказались только перекупщиками, однако следы ведут сюда, и их снова преследуют.
— Я тут, Окуте, в Бэд Ленде, чуть не захватил банду!.. — И Стоунхорн впервые рассказал об этом происшествии.
— Ты сообщил полиции?
— Чтобы они меня, если бы захотели, наказали, как убийцу? Я ничего никому не говорил до сегодняшнего дня.
— А обугленные тела еще лежат там?
— Наверное. И остатки лошади — тоже.
Окуте продолжал курить.
— Ты хочешь, чтобы дело было раскрыто или ты этого не хочешь?
— Если бы я был уверен, что они захотят установить правду, я бы хотел. Но я ни в чем им не верю.
— Тебе известно, кто мог начать все это дело?
— Сын моего соседа, Гарольд Бут. У него появились деньги на новый автомобиль и новую одежду. Он не сразу показал, что у него снова есть деньги. Но теперь он уже почувствовал себя уверенно.
Окуте молча кивал головой.
— Ты считаешь, что он был третьим?
— Мог быть, а мог и не быть. Он стреляет довольно плохо. Попадание в мою лошадь было бы тогда случайным.
— Как он мог еще иначе добыть деньги?
— Он мог прятать третьего, пока разворачивалось дело. Он ушел отсюда к своим родственникам.
— От своего внучатого племянника я получил известие, — сказал Окуте, — как быстро тамошняя полиция раскрывает такие тайны.
— В Нью-Сити был один, которому предлагали Пегого. Оттуда тоже можно дальше разузнать.
Квини, казалось, что-то хотела сказать.
— Что? — обратился к ней Стоунхорн.
— История с ранчо Саттеля и с огнем под хвостом, Джо.
— Я считаю это сказкой, Тачина. Чтобы нас увести в сторону.
Квини была удивлена.
— Дик Маклин дружит с Гарольдом.
В эту ночь все трое остались в палатке. У Окуте была к тому же циновка. Закрепленная на подставке из расщепленных палок, она служила опорой для головы. Свежий, пряный ночной воздух проникал внутрь, но не становилось холодно. Огонь медленно, уголек за угольком, угасал в пепле. Снаружи шевелились лошади.
Стоунхорн лежал, положив голову на грудь Квини, он чувствовал ее спокойное дыхание и ее радостные сны. Он пошевелился и вытянул свое тело, которое все еще сильно болело.
На следующее утро Окуте взял свой автомобиль и поехал изборожденной колеями дорогой вниз, к колодцу Бута, чтобы привезти побольше воды. Стоунхорн и Квини уже отправились к школьному автобусу.
Как и ожидал старик, его появление вызвало любопытство семейства Бут.
Гарольд вышел наружу и тоже пришел за водой.
— Hallo! How are you?
Окуте услышал звуки, которые, возможно, можно было назвать приветствием, но, пожалуй, также и чем-то совсем другим.
— Вот автомобиль так автомобиль! — сказал Гарольд, рассматривая купе Окуте.
Окуте улыбнулся. Улыбка его не имела ничего общего с его глазами, но была определенно похожа на гримасу.
— Лошадей продавал — автомобиль покупал. Хорошо.
— Ах, так у вас большое ранчо. — Гарольд с уважением рассматривал дорогую кожаную одежду. — Да, тогда можно жить. А здесь — все дерьмо.
— Ваш «Фольксваген» тоже совсем новый.
— Но тоже дерьмо против вашего. Это вы доставили туда наверх великолепного Пегого?
Гарольд Бут, который в тот же день, что и Джо Кинг, был в агентуре, должен же был кое-что слышать.
— Пегого бронка? Да, мистер Бут. Пегий бронк с огнем под хвостом добежал до Канады, встретил меня и сказал: мистер Окуте, погасите огонь и доставьте меня назад. Ну вот, он меня попросил, я потушил огонь и прислал его назад. Хорошо?
— Ф-фу… хорошо, в самом деле. Вы такой шутник.
Окуте снес наполненный мешок в свою машину и очень осторожно поехал с ним наверх, к дому Кинга. Наверху он немного подождал, пока вернется Джо. Они встали вместе у загона. Окуте рассказал о своей встрече и о своем разговоре с Гарольдом и добавил:
— Я видел его глаза, и я считаю его нехорошим человеком. Плох без предела, хотя в это, наверное, не поверит ни один человек. Глуп в границах. Есть, вероятно, несколько участков у него в мозгу, на которых растут мысли. Но только мало. Мне кажется, что ты это еще как следует не разобрал.
— Он всегда застает меня врасплох, — снова признался Джо.
— Я думаю, что третий — это тот, кто застрелил твою лошадь. Мы его загоним в угол, но тебе придется запастись терпением.
— Если ты этого от меня требуешь… мне надо стыдиться, что я сам не справился.
— Инеа-хе-юкан!
— Ты знаешь мое имя?
— Это мое.
— Ты хочешь у меня его взять или оставляешь?
— Это также и твое, и я живу в твоем доме.
— Я был гангстером, у меня была банда. Ты об этом слышал.
— Да, мой сын. Я тоже когда-то… тогда нас называли бандой, и тогда «Юнион Пасифик» была уже построена среди совершенно дикой местности. Там не было ни государства, ни полиции, но инженеры имели в своем распоряжении вооруженные отряды. Мне было шестнадцать, и я был скаутом, когда я это начал из ненависти к уайтчичунам, которые погубили моего отца своим бренди, а меня хотели убить. Ко мне присоединились несколько товарищей, хороших и не очень хороших. В двадцать лет я вернулся назад, к своему племени. Это длинная история, и у нас еще впереди долгая зима.
— Хау. Мой отец. А у тебя нет сына лучшего, чем я?
— Я верю в тебя.
В эту ночь Стоунхорн и Квини спали одни в типи, полотнища которой были разрисованы охранными знаками четырех сторон света. Окуте был в пути. Он взял свой автомобиль, с большой скоростью поехал ночью в ту сторону, где находилась школа Квини, и возвратился назад только утром, когда Стоунхорн уже привел домой кобылу, на которой Квини доехала до школьного автобуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Квини быстро притащила шерстяные одеяла, которые ей теперь казались еще более жалкими, чем прежде, но, вспоминая о ночах в палатке у бабушки, она была счастлива. Она улыбалась. Джо вырыл круглое плоское углубление в середине палатки, обдуманно уложил сучья и развел маленький палаточный огонь. Глаза Окуте, казалось, посветлели: он был доволен своим гостеприимным хозяином.
Мужчины опять закурили. Квини начала нашивать на кожаный пояс раковины. Ее отец и Генри по поручению бабушки доставили ей для этого материал.
Можно бы начинать и вечер в палатке, что-то сообщить, рассказать, о чем-то посоветоваться, но Джо ждал, будет ли на то желание его гостя, захочет ли старший сказать слово.
Окуте после некоторого общего молчания сказал:
— Они твоего Пегого перегнали через границу в Канаду. Они хотели в будущем году продать его там для больших состязаний в Калгари. Из него выйдет первоклассный бекинг хорс. А бекинг хорс — это занятие мужа внучки моей умершей сестры, он воспитывает их для резервации, которая выглядит чуть получше, чем ваша. У него шестьсот голов крупного рогатого скота и сорок лошадей. Они ему предложили Пегого. Но стало известно, что у тебя украден Пегий, и Коллинз только сделал вид, что покупает, и арестовал этих парней. Они были скоро освобождены, потому что оказались только перекупщиками, однако следы ведут сюда, и их снова преследуют.
— Я тут, Окуте, в Бэд Ленде, чуть не захватил банду!.. — И Стоунхорн впервые рассказал об этом происшествии.
— Ты сообщил полиции?
— Чтобы они меня, если бы захотели, наказали, как убийцу? Я ничего никому не говорил до сегодняшнего дня.
— А обугленные тела еще лежат там?
— Наверное. И остатки лошади — тоже.
Окуте продолжал курить.
— Ты хочешь, чтобы дело было раскрыто или ты этого не хочешь?
— Если бы я был уверен, что они захотят установить правду, я бы хотел. Но я ни в чем им не верю.
— Тебе известно, кто мог начать все это дело?
— Сын моего соседа, Гарольд Бут. У него появились деньги на новый автомобиль и новую одежду. Он не сразу показал, что у него снова есть деньги. Но теперь он уже почувствовал себя уверенно.
Окуте молча кивал головой.
— Ты считаешь, что он был третьим?
— Мог быть, а мог и не быть. Он стреляет довольно плохо. Попадание в мою лошадь было бы тогда случайным.
— Как он мог еще иначе добыть деньги?
— Он мог прятать третьего, пока разворачивалось дело. Он ушел отсюда к своим родственникам.
— От своего внучатого племянника я получил известие, — сказал Окуте, — как быстро тамошняя полиция раскрывает такие тайны.
— В Нью-Сити был один, которому предлагали Пегого. Оттуда тоже можно дальше разузнать.
Квини, казалось, что-то хотела сказать.
— Что? — обратился к ней Стоунхорн.
— История с ранчо Саттеля и с огнем под хвостом, Джо.
— Я считаю это сказкой, Тачина. Чтобы нас увести в сторону.
Квини была удивлена.
— Дик Маклин дружит с Гарольдом.
В эту ночь все трое остались в палатке. У Окуте была к тому же циновка. Закрепленная на подставке из расщепленных палок, она служила опорой для головы. Свежий, пряный ночной воздух проникал внутрь, но не становилось холодно. Огонь медленно, уголек за угольком, угасал в пепле. Снаружи шевелились лошади.
Стоунхорн лежал, положив голову на грудь Квини, он чувствовал ее спокойное дыхание и ее радостные сны. Он пошевелился и вытянул свое тело, которое все еще сильно болело.
На следующее утро Окуте взял свой автомобиль и поехал изборожденной колеями дорогой вниз, к колодцу Бута, чтобы привезти побольше воды. Стоунхорн и Квини уже отправились к школьному автобусу.
Как и ожидал старик, его появление вызвало любопытство семейства Бут.
Гарольд вышел наружу и тоже пришел за водой.
— Hallo! How are you?
Окуте услышал звуки, которые, возможно, можно было назвать приветствием, но, пожалуй, также и чем-то совсем другим.
— Вот автомобиль так автомобиль! — сказал Гарольд, рассматривая купе Окуте.
Окуте улыбнулся. Улыбка его не имела ничего общего с его глазами, но была определенно похожа на гримасу.
— Лошадей продавал — автомобиль покупал. Хорошо.
— Ах, так у вас большое ранчо. — Гарольд с уважением рассматривал дорогую кожаную одежду. — Да, тогда можно жить. А здесь — все дерьмо.
— Ваш «Фольксваген» тоже совсем новый.
— Но тоже дерьмо против вашего. Это вы доставили туда наверх великолепного Пегого?
Гарольд Бут, который в тот же день, что и Джо Кинг, был в агентуре, должен же был кое-что слышать.
— Пегого бронка? Да, мистер Бут. Пегий бронк с огнем под хвостом добежал до Канады, встретил меня и сказал: мистер Окуте, погасите огонь и доставьте меня назад. Ну вот, он меня попросил, я потушил огонь и прислал его назад. Хорошо?
— Ф-фу… хорошо, в самом деле. Вы такой шутник.
Окуте снес наполненный мешок в свою машину и очень осторожно поехал с ним наверх, к дому Кинга. Наверху он немного подождал, пока вернется Джо. Они встали вместе у загона. Окуте рассказал о своей встрече и о своем разговоре с Гарольдом и добавил:
— Я видел его глаза, и я считаю его нехорошим человеком. Плох без предела, хотя в это, наверное, не поверит ни один человек. Глуп в границах. Есть, вероятно, несколько участков у него в мозгу, на которых растут мысли. Но только мало. Мне кажется, что ты это еще как следует не разобрал.
— Он всегда застает меня врасплох, — снова признался Джо.
— Я думаю, что третий — это тот, кто застрелил твою лошадь. Мы его загоним в угол, но тебе придется запастись терпением.
— Если ты этого от меня требуешь… мне надо стыдиться, что я сам не справился.
— Инеа-хе-юкан!
— Ты знаешь мое имя?
— Это мое.
— Ты хочешь у меня его взять или оставляешь?
— Это также и твое, и я живу в твоем доме.
— Я был гангстером, у меня была банда. Ты об этом слышал.
— Да, мой сын. Я тоже когда-то… тогда нас называли бандой, и тогда «Юнион Пасифик» была уже построена среди совершенно дикой местности. Там не было ни государства, ни полиции, но инженеры имели в своем распоряжении вооруженные отряды. Мне было шестнадцать, и я был скаутом, когда я это начал из ненависти к уайтчичунам, которые погубили моего отца своим бренди, а меня хотели убить. Ко мне присоединились несколько товарищей, хороших и не очень хороших. В двадцать лет я вернулся назад, к своему племени. Это длинная история, и у нас еще впереди долгая зима.
— Хау. Мой отец. А у тебя нет сына лучшего, чем я?
— Я верю в тебя.
В эту ночь Стоунхорн и Квини спали одни в типи, полотнища которой были разрисованы охранными знаками четырех сторон света. Окуте был в пути. Он взял свой автомобиль, с большой скоростью поехал ночью в ту сторону, где находилась школа Квини, и возвратился назад только утром, когда Стоунхорн уже привел домой кобылу, на которой Квини доехала до школьного автобуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136