Недостаток сна, немного невралгии и подлости — в конце-концов такой человек, как я, сходит на нет. Это не вышло. Но своей отравой они меня чуть-чуть не загнали…
— Какой отравой?
— Только ради здоровья пациента. Я трижды переболел, так ведь? Вы должны были знать об этом. Я уже готов был сдаться, но решил иначе. Так лисица отгрызает себе ногу, если хочет быть на свободе. Я отказался ото всех их шприцев и переходных состояний. Я теперь испытал, как это происходит, и это Квини чуть не стоило жизни, но теперь я знаю течение. Я обладаю способностью сознательно управлять своей нервной системой. Потому что я дикарь. Гангстерское тайное судилище сделало бы из меня просто котлету, если бы только они меня могли схватить. Полиция и кто там у них на подхвате — эти работали цивилизованнее. Мне надо научиться бороться в этой среде еще лучше.
— Кого же вы, например, относите к этой среде?
— Ну вот Холи меня перехитрил, когда отвез в Карнивилл… я еще молодцом ехал сквозь песчаную бурю. Возможно, его самого перехитрили, даже очень возможно. Потом Лесли Джонсон, его обязанность выводить на чистую воду гангстерские дела, выслушать перебежчика и сделать из него шпиона; в довершение всего он еще попал впросак с Гарольдом Бутом. Я на Лесли не в обиде; Гарольд тоже меня иногда поражал.
— Что же Бут, собственно, мог показать?
— Он случайно услышал что-то за гангстерским столом на концерте битсов после родео, несколько блатных словечек, несколько замечаний, которые на самом деле не меня касались, а одного гораздо более закоренелого; потом он нахально компилировал и лгал. Ошибусь немного, если скажу, что он хотел меня вывести из себя и устроить новый процесс. И Джонсон не может в этом отношении обижаться. Джонсон сделал для своей цели все что мог, грубый, как босс, таков уж он есть, и совсем не дурак. Две операции против гангстеров в последнее время ему удались, но он уже слишком стар, да и нервы.
— Значит, вы стали ученым, Джо, и пользуетесь этим, чтобы анализировать других?
— Это единственное хобби, которое остается мне в моем положении, и лучшее, что я могу делать для того, чтобы не сойти с ума. Еще расчетливее, чем Лесли Джонсон, работает малый, который был в роли водителя, когда они везли меня сюда назад, Джеффри Николсон его имя. Этот субъект куда черствее.
— Субъект! Нравится мне ваш реалистический юмор, Джо.
— Вы заблуждаетесь, док, это чисто внешне. Я дикарь. Я ненавижу лжецов. Я также не выношу, если кто-то, не спросясь, подбирается ко мне со своими новейшими методами. Я не переношу, когда индейца называют грязным. Живым они меня больше не получат — вот что говорим мы этим господам. И вы сами, Эйви, тоже будьте тверже. Не пишите больше таких легкомысленных справок, иначе вас переведут.
— Восемь часов, Кинг, лошади и телячья нога… Двадцать долларов? Я заплачу это пока…
— О'кей! В следующий раз вы поручите такое дело мне одному, тогда это обойдется дешевле. — Стоунхорн взял деньги. — Бай! Почему вы, собственно, приехали на другой машине?
— Потому, что моя должна стоять перед домом. — Эйви стартовал несколько резко. — И больше я не братаюсь. Во всяком случае, никто больше меня не заставит.
Врач еще довольно рано приехал в госпиталь, сделал сам себе инъекцию и вполне успешно провел три операции.
Стоунхорн положил деньги Квини на стол и завалился с пистолетом на топчан. Спина у него снова стала сгибаться: лошадиное лечение подействовало. В мокрой рубашке, насквозь пропотевшей, он проспал без перерыва двадцать четыре часа. Когда он проснулся следующей ночью, Квини уже съездила на автомобиле в поселок агентуры и сделала покупки. Она приобрела не только бумагу и краски, но также и ванну, чтобы собирать дождевую воду. Состоялась ночная трапеза — поели немного мяса.
— Новости? — спросил Стоунхорн.
— Да. — По выражению лица Квини и ее голосу можно было понять, что то, что она собиралась сообщить, ее очень волновало.
— Лесли Джонсон погиб на обратном пути. Судя по всему, произошла ожесточенная схватка между ним и его водителем. Наверное, Лесли был замаскировавшийся гангстер.
Джо усмехнулся:
— Я думаю, скорее водитель. Этот субъект постоянно чистил ботинки.
— Джо, как это понимать? Он боялся, что на ботинках кровь?
— Стал бы этот негодяй заботиться о чистоте. Он не хотел оставлять отпечатков пальцев. Поймали они его?
— Нет. Там был только автомобиль с убитым Джонсоном. Тела водителя не было.
— Что значит «тела»? Кто это выдумал? Он, конечно же, убрался целым и невредимым. У него заранее была договоренность.
— Почему ты наваливаешь на водителя столько плохого? Мне Джонсона не жаль.
— А мне Джеффри Николсона — еще меньше. Это одно из вымышленных имен этого «водителя», единственное, которое я знал. Он по поручению Лесли проводил иногда мои допросы. Судя по тому, что он у меня спрашивал, он был подозрительно информированным экспертом и придирался ко мне, наверняка, совсем не за тем, чтобы узнать то, что ему было лучше известно, чем мне. Он хотел сломать меня, чтобы сделать своей креатурой. Но покончить с Лесли, когда я был с ними в машине, он все-таки не осмелился.
У Квини кусок застрял в горле.
Стоунхорн ел с усиленным аппетитом.
ШКОЛА
В первый день занятий в школе Квини встала особенно рано. Школа была далеко от их дома, в противоположной от поселка агентуры стороне. Новый школьный автобус курсировал только далеко вверху долины. Так как бензин берегли, а лошади требовали выездки, Кинги решили ежедневно вместе подъезжать верхом к автобусному маршруту. Джо мог забирать обеих лошадей обратно, а после обеда снова приезжать с ними встретить Квини.
— Как ты раньше совершал этот путь? — спросила Квини мужа. — Когда мы еще вместе ходили в эту школу, я об этом никогда не думала. Ты был большой мальчик, а я была маленькой девочкой.
— Я проделывал весь путь пешком. Зимой пробиться часто бывало трудно, особенно когда я был еще маленький. Ни дедушка, ни отец не давали мне лошади для поездки в школу. Иные годы у нас просто не было лошади.
— Да, мне было легче. Я жила в интернате. Только в конце недели отец меня всегда брал домой. Уже тогда отвозил на автомобиле. Но теперь, когда ты ждешь меня с лошадьми, лучше.
Квини очень волновалась, они выехали с большим запасом, и им пришлось долго дожидаться автобуса.
— Наверное, существует еще мистер Тикок — Козий бок, — принялся Джо за школьные воспоминания. — Он преподавал тогда до двенадцатого класса. С седьмого до двенадцатого. В седьмом классе я с ним встретился, и он сразу же позаботился о том, чтобы я остался на второй год. Так я, шестнадцатилетний, оказался в седьмом классе. Отец только с восьми лет пустил меня в школу, он все уверял, что не знает моего дня рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Какой отравой?
— Только ради здоровья пациента. Я трижды переболел, так ведь? Вы должны были знать об этом. Я уже готов был сдаться, но решил иначе. Так лисица отгрызает себе ногу, если хочет быть на свободе. Я отказался ото всех их шприцев и переходных состояний. Я теперь испытал, как это происходит, и это Квини чуть не стоило жизни, но теперь я знаю течение. Я обладаю способностью сознательно управлять своей нервной системой. Потому что я дикарь. Гангстерское тайное судилище сделало бы из меня просто котлету, если бы только они меня могли схватить. Полиция и кто там у них на подхвате — эти работали цивилизованнее. Мне надо научиться бороться в этой среде еще лучше.
— Кого же вы, например, относите к этой среде?
— Ну вот Холи меня перехитрил, когда отвез в Карнивилл… я еще молодцом ехал сквозь песчаную бурю. Возможно, его самого перехитрили, даже очень возможно. Потом Лесли Джонсон, его обязанность выводить на чистую воду гангстерские дела, выслушать перебежчика и сделать из него шпиона; в довершение всего он еще попал впросак с Гарольдом Бутом. Я на Лесли не в обиде; Гарольд тоже меня иногда поражал.
— Что же Бут, собственно, мог показать?
— Он случайно услышал что-то за гангстерским столом на концерте битсов после родео, несколько блатных словечек, несколько замечаний, которые на самом деле не меня касались, а одного гораздо более закоренелого; потом он нахально компилировал и лгал. Ошибусь немного, если скажу, что он хотел меня вывести из себя и устроить новый процесс. И Джонсон не может в этом отношении обижаться. Джонсон сделал для своей цели все что мог, грубый, как босс, таков уж он есть, и совсем не дурак. Две операции против гангстеров в последнее время ему удались, но он уже слишком стар, да и нервы.
— Значит, вы стали ученым, Джо, и пользуетесь этим, чтобы анализировать других?
— Это единственное хобби, которое остается мне в моем положении, и лучшее, что я могу делать для того, чтобы не сойти с ума. Еще расчетливее, чем Лесли Джонсон, работает малый, который был в роли водителя, когда они везли меня сюда назад, Джеффри Николсон его имя. Этот субъект куда черствее.
— Субъект! Нравится мне ваш реалистический юмор, Джо.
— Вы заблуждаетесь, док, это чисто внешне. Я дикарь. Я ненавижу лжецов. Я также не выношу, если кто-то, не спросясь, подбирается ко мне со своими новейшими методами. Я не переношу, когда индейца называют грязным. Живым они меня больше не получат — вот что говорим мы этим господам. И вы сами, Эйви, тоже будьте тверже. Не пишите больше таких легкомысленных справок, иначе вас переведут.
— Восемь часов, Кинг, лошади и телячья нога… Двадцать долларов? Я заплачу это пока…
— О'кей! В следующий раз вы поручите такое дело мне одному, тогда это обойдется дешевле. — Стоунхорн взял деньги. — Бай! Почему вы, собственно, приехали на другой машине?
— Потому, что моя должна стоять перед домом. — Эйви стартовал несколько резко. — И больше я не братаюсь. Во всяком случае, никто больше меня не заставит.
Врач еще довольно рано приехал в госпиталь, сделал сам себе инъекцию и вполне успешно провел три операции.
Стоунхорн положил деньги Квини на стол и завалился с пистолетом на топчан. Спина у него снова стала сгибаться: лошадиное лечение подействовало. В мокрой рубашке, насквозь пропотевшей, он проспал без перерыва двадцать четыре часа. Когда он проснулся следующей ночью, Квини уже съездила на автомобиле в поселок агентуры и сделала покупки. Она приобрела не только бумагу и краски, но также и ванну, чтобы собирать дождевую воду. Состоялась ночная трапеза — поели немного мяса.
— Новости? — спросил Стоунхорн.
— Да. — По выражению лица Квини и ее голосу можно было понять, что то, что она собиралась сообщить, ее очень волновало.
— Лесли Джонсон погиб на обратном пути. Судя по всему, произошла ожесточенная схватка между ним и его водителем. Наверное, Лесли был замаскировавшийся гангстер.
Джо усмехнулся:
— Я думаю, скорее водитель. Этот субъект постоянно чистил ботинки.
— Джо, как это понимать? Он боялся, что на ботинках кровь?
— Стал бы этот негодяй заботиться о чистоте. Он не хотел оставлять отпечатков пальцев. Поймали они его?
— Нет. Там был только автомобиль с убитым Джонсоном. Тела водителя не было.
— Что значит «тела»? Кто это выдумал? Он, конечно же, убрался целым и невредимым. У него заранее была договоренность.
— Почему ты наваливаешь на водителя столько плохого? Мне Джонсона не жаль.
— А мне Джеффри Николсона — еще меньше. Это одно из вымышленных имен этого «водителя», единственное, которое я знал. Он по поручению Лесли проводил иногда мои допросы. Судя по тому, что он у меня спрашивал, он был подозрительно информированным экспертом и придирался ко мне, наверняка, совсем не за тем, чтобы узнать то, что ему было лучше известно, чем мне. Он хотел сломать меня, чтобы сделать своей креатурой. Но покончить с Лесли, когда я был с ними в машине, он все-таки не осмелился.
У Квини кусок застрял в горле.
Стоунхорн ел с усиленным аппетитом.
ШКОЛА
В первый день занятий в школе Квини встала особенно рано. Школа была далеко от их дома, в противоположной от поселка агентуры стороне. Новый школьный автобус курсировал только далеко вверху долины. Так как бензин берегли, а лошади требовали выездки, Кинги решили ежедневно вместе подъезжать верхом к автобусному маршруту. Джо мог забирать обеих лошадей обратно, а после обеда снова приезжать с ними встретить Квини.
— Как ты раньше совершал этот путь? — спросила Квини мужа. — Когда мы еще вместе ходили в эту школу, я об этом никогда не думала. Ты был большой мальчик, а я была маленькой девочкой.
— Я проделывал весь путь пешком. Зимой пробиться часто бывало трудно, особенно когда я был еще маленький. Ни дедушка, ни отец не давали мне лошади для поездки в школу. Иные годы у нас просто не было лошади.
— Да, мне было легче. Я жила в интернате. Только в конце недели отец меня всегда брал домой. Уже тогда отвозил на автомобиле. Но теперь, когда ты ждешь меня с лошадьми, лучше.
Квини очень волновалась, они выехали с большим запасом, и им пришлось долго дожидаться автобуса.
— Наверное, существует еще мистер Тикок — Козий бок, — принялся Джо за школьные воспоминания. — Он преподавал тогда до двенадцатого класса. С седьмого до двенадцатого. В седьмом классе я с ним встретился, и он сразу же позаботился о том, чтобы я остался на второй год. Так я, шестнадцатилетний, оказался в седьмом классе. Отец только с восьми лет пустил меня в школу, он все уверял, что не знает моего дня рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136