— Значит, не для Бутов и для Кингов?
— Нет.
— Но всегда же хватало.
— Да. Пока у Кингов не было брыкающихся коней, и Джо не был женат, и его не было дома.
— Не был дома и не имел брыкающихся коней. Но он же, говорят, выдержал с ними и жару, и огонь. И без собственного колодца.
— Выдержал.
— Хм. Он подал заявление. Прямо суперинтенденту.
— Он делает все, как будто нас тут нет.
— Да, он все делает с белыми. Он хочет иметь собственный колодец.
— Совет племени не роет колодца. Это делает служба здравоохранения. У нас нет денег.
— У нас нет денег. Но суперинтендент передает это дело нам.
— Тогда Кинг должен прийти к нам.
— Но у нас нет денег. Мы можем только ходатайствовать об этом.
— Одном собственном колодце для Кинга?
— Да. Раз имеется заявление.
— Он же будет сам что-то платить. — Дейв де Корби был образованным человеком.
— Да.
— Ты не знаешь, Джимми, что теперь происходит у Бутов?
— Нет, Дейв, не знаю.
— Тогда идем-ка на ту сторону, в кафе. Там ты, может быть, кое-что услышишь. Там сидит Гарольд.
— В кафе?»
— Он не пьянствует, нет, потому что в кафе нет бренди. Но, наверное, он напился прежде, чем туда прийти. Я только что был на той стороне. От него несло бренди. Он не должен таким публично показываться, да еще здесь, в агентуре. Мы ничего не получим, кроме неприятностей.
— С каких это пор Гарольд пьет? Он же был раньше порядочным человеком.
— Белокурая женщина его испортила. Это скитание ни для кого не проходит безнаказанно. Всегда потом от него что-нибудь остается.
— Как нарочно, Гарольд Бут. — Джимми погрустнел. — Не доставить ли нам его домой, пока не возникли неприятности?
— Кажется, там пока еще тихо. Оставь. Лучше нам не вмешиваться.
Рабочее помещение Дейва имело окно, выходившее на улицу. Можно было наблюдать за кафе напротив. Это был дощатый барак с большими заплатанными стеклами, оборудованный высокими стоячими столиками, несколькими обычными — со стульями и буфетной стойкой. Буфет обслуживала белая. У нее были обесцвеченные завитые волосы, одежду ее нельзя было назвать ни грязной, ни чистой. Посетители были исключительно мужчины, все индейцы. Служащие агентуры не ходили в это кафе. Перед Бутом на высоком столе у окна была бутылка кока-колы, он курил.
И тут перед домом совета племени показалась высокая фигура — никто не знал, откуда она появилась. Стоунхорн. Медленно он направился через проезжую часть на ту сторону, к кафе.
Джимми наблюдал за ним.
— Дева Мария, опять произойдет драка.
Дейв оставался за письменным столом и смотрел на противоположную сторону, место ожидаемых неприятных событий.
— Стоунхорну всегда надо вести себя вызывающе. Не может он иначе.
А тот уже вошел в кафе. Он взял в буфете чашку кофе. Остальные посетители проводили его взглядами. Разговоры смолкли, только еще попыхивали сигареты. Блондинка за буфетом продала блок жевательной резинки и незаметно наблюдала за Гарольдом Бутом.
Джо Кинг понес свою чашку к высокому столу у окна ч поставил ее против бутылки кока-колы Гарольда. Гарольд зло зыркнул на него. Посетители оставили свои места и полукругом выстроились вокруг. Среди них было несколько молодых людей, но большей частью это были люди от тридцати до сорока. Они жаждали развлечения и не боялись драки.
— Снова не обойдется без битья стекол, — сказал Дейв Джимми в доме совета. — Пойдем лучше туда, прежде чем разразится новая неприятность.
— Нет. Пусть об этом позаботится полиция, Дейв.
Дейв де Корби оставил Джимми в покое. Он постарался захватить с собой в кафе Фрэнка Морнинг Стара, замещающего вождя и члена совета по культуре, который в прошлом был солдатом. Посетители не обратили слишком большого внимания на двух вошедших членов совета, ведь ситуация была напряженная.
Стоунхорн достал из кармана монету, кинул ее блондинке и крикнул:
— За бутылку кока-колы! — С этими словами он неожиданным движением схватил бутылку Гарольда и переставил на свою сторону.
— Я за тебя заплатил, — сказал он при этом, — с тем чтобы ты тотчас же уходил. Нам двоим нет места под одной крышей, а я хочу попить здесь кофе. Иди пока на ту сторону, в суд, и запиши при Крези Игле в протокол, что ты семь лет назад сунул в мои тетради деньги Тикока для того, чтобы заклеймить меня вором. Там, в суде, лежит и твоя фузея, из которой ты хотел стрелять в меня через окно. Я ее туда сдал. Я сказал. Исчезни!
У мужчин, которые были свидетелями этой странной речи, она вызвала удивление и тревогу. Они нерешительно улыбались.
Гарольд был не способен ясно соображать. Все вокруг него качалось. Отчетливее всего он видел черные глаза, которые были устремлены на него, и он чувствовал, что никакой силе их не преодолеть. Он взревел, как загнанный в угол зверь, и хотел снова завладеть бутылкой, чтобы применить ее как оружие. Но Стоунхорн проскользнул под столом и схватил руку Гарольда сзади выворачивающей хваткой, принудил его подчиниться. Он вытолкнул Бута за дверь и отпустил.
Гарольд тотчас повернулся и хотел снова проникнуть внутрь.
Но там стоял Стоунхорн. Покачиваясь, Бут отказался от нападения и сделал движение рукой, как бы отмахиваясь от собственного намерения, и заковылял прочь. Стоунхорн вернулся к своему столу, разлил соседям кока-колу и выпил своей кофе.
Фрэнк и Дейв подошли к его столу.
— У тебя есть доказательства, Джо?
— Он должен наконец пойти в суд и пожаловаться на меня, тогда это и обнаружится.
Оба члена совета хлебнули тоже безвкусного коричневого жидкого кофе.
— Пойдем с нами, Джо.
— Зачем?
— По поводу колодца.
— Пошли…
Джо Кинг сидел перед советом племени. Он сидел перед президентом Джимми, шея которого даже и теперь оставалась еще немного согнутой, как будто от того, что он боялся полностью выпрямить свою широкую и высокую фигуру в тесном помещении; он сидел перед Дейвом де Корби и Фрэнком Морнинг Старом, который был солдатом, видел Европу, и перед старейшим — Биллом Темплом. Он сидел перед картинами, нарисованными маслом на коже, висящими на стене комнаты совещаний, перед ярко-зеленой прерией, белыми, как известь, стволиками берез и черными, словно вороново крыло, бизонами. Настороженность и недоверие — вот какие чувства испытывал он.
— Он непременно хочет иметь колодец, — объяснил Джимми присутствующим. — Суперинтендент спрашивает наше мнение.
— Это не по моей части, — сказал Билл Темпл. — У него ранчо, а не школа.
Темпл ведал в совете племени школьными делами. Ева Билкинс, которой в администрации агентуры была поручена эта область деятельности и которая была как бы его начальницей, призывала к строгому отграничению своего круга дел.
— Это, к сожалению, и не в моем ведении. По мнению белых людей, колодцы не относятся к культуре, хотя я не вижу, как мы без колодцев можем достичь культуры, — сказал Морнинг Стар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Нет.
— Но всегда же хватало.
— Да. Пока у Кингов не было брыкающихся коней, и Джо не был женат, и его не было дома.
— Не был дома и не имел брыкающихся коней. Но он же, говорят, выдержал с ними и жару, и огонь. И без собственного колодца.
— Выдержал.
— Хм. Он подал заявление. Прямо суперинтенденту.
— Он делает все, как будто нас тут нет.
— Да, он все делает с белыми. Он хочет иметь собственный колодец.
— Совет племени не роет колодца. Это делает служба здравоохранения. У нас нет денег.
— У нас нет денег. Но суперинтендент передает это дело нам.
— Тогда Кинг должен прийти к нам.
— Но у нас нет денег. Мы можем только ходатайствовать об этом.
— Одном собственном колодце для Кинга?
— Да. Раз имеется заявление.
— Он же будет сам что-то платить. — Дейв де Корби был образованным человеком.
— Да.
— Ты не знаешь, Джимми, что теперь происходит у Бутов?
— Нет, Дейв, не знаю.
— Тогда идем-ка на ту сторону, в кафе. Там ты, может быть, кое-что услышишь. Там сидит Гарольд.
— В кафе?»
— Он не пьянствует, нет, потому что в кафе нет бренди. Но, наверное, он напился прежде, чем туда прийти. Я только что был на той стороне. От него несло бренди. Он не должен таким публично показываться, да еще здесь, в агентуре. Мы ничего не получим, кроме неприятностей.
— С каких это пор Гарольд пьет? Он же был раньше порядочным человеком.
— Белокурая женщина его испортила. Это скитание ни для кого не проходит безнаказанно. Всегда потом от него что-нибудь остается.
— Как нарочно, Гарольд Бут. — Джимми погрустнел. — Не доставить ли нам его домой, пока не возникли неприятности?
— Кажется, там пока еще тихо. Оставь. Лучше нам не вмешиваться.
Рабочее помещение Дейва имело окно, выходившее на улицу. Можно было наблюдать за кафе напротив. Это был дощатый барак с большими заплатанными стеклами, оборудованный высокими стоячими столиками, несколькими обычными — со стульями и буфетной стойкой. Буфет обслуживала белая. У нее были обесцвеченные завитые волосы, одежду ее нельзя было назвать ни грязной, ни чистой. Посетители были исключительно мужчины, все индейцы. Служащие агентуры не ходили в это кафе. Перед Бутом на высоком столе у окна была бутылка кока-колы, он курил.
И тут перед домом совета племени показалась высокая фигура — никто не знал, откуда она появилась. Стоунхорн. Медленно он направился через проезжую часть на ту сторону, к кафе.
Джимми наблюдал за ним.
— Дева Мария, опять произойдет драка.
Дейв оставался за письменным столом и смотрел на противоположную сторону, место ожидаемых неприятных событий.
— Стоунхорну всегда надо вести себя вызывающе. Не может он иначе.
А тот уже вошел в кафе. Он взял в буфете чашку кофе. Остальные посетители проводили его взглядами. Разговоры смолкли, только еще попыхивали сигареты. Блондинка за буфетом продала блок жевательной резинки и незаметно наблюдала за Гарольдом Бутом.
Джо Кинг понес свою чашку к высокому столу у окна ч поставил ее против бутылки кока-колы Гарольда. Гарольд зло зыркнул на него. Посетители оставили свои места и полукругом выстроились вокруг. Среди них было несколько молодых людей, но большей частью это были люди от тридцати до сорока. Они жаждали развлечения и не боялись драки.
— Снова не обойдется без битья стекол, — сказал Дейв Джимми в доме совета. — Пойдем лучше туда, прежде чем разразится новая неприятность.
— Нет. Пусть об этом позаботится полиция, Дейв.
Дейв де Корби оставил Джимми в покое. Он постарался захватить с собой в кафе Фрэнка Морнинг Стара, замещающего вождя и члена совета по культуре, который в прошлом был солдатом. Посетители не обратили слишком большого внимания на двух вошедших членов совета, ведь ситуация была напряженная.
Стоунхорн достал из кармана монету, кинул ее блондинке и крикнул:
— За бутылку кока-колы! — С этими словами он неожиданным движением схватил бутылку Гарольда и переставил на свою сторону.
— Я за тебя заплатил, — сказал он при этом, — с тем чтобы ты тотчас же уходил. Нам двоим нет места под одной крышей, а я хочу попить здесь кофе. Иди пока на ту сторону, в суд, и запиши при Крези Игле в протокол, что ты семь лет назад сунул в мои тетради деньги Тикока для того, чтобы заклеймить меня вором. Там, в суде, лежит и твоя фузея, из которой ты хотел стрелять в меня через окно. Я ее туда сдал. Я сказал. Исчезни!
У мужчин, которые были свидетелями этой странной речи, она вызвала удивление и тревогу. Они нерешительно улыбались.
Гарольд был не способен ясно соображать. Все вокруг него качалось. Отчетливее всего он видел черные глаза, которые были устремлены на него, и он чувствовал, что никакой силе их не преодолеть. Он взревел, как загнанный в угол зверь, и хотел снова завладеть бутылкой, чтобы применить ее как оружие. Но Стоунхорн проскользнул под столом и схватил руку Гарольда сзади выворачивающей хваткой, принудил его подчиниться. Он вытолкнул Бута за дверь и отпустил.
Гарольд тотчас повернулся и хотел снова проникнуть внутрь.
Но там стоял Стоунхорн. Покачиваясь, Бут отказался от нападения и сделал движение рукой, как бы отмахиваясь от собственного намерения, и заковылял прочь. Стоунхорн вернулся к своему столу, разлил соседям кока-колу и выпил своей кофе.
Фрэнк и Дейв подошли к его столу.
— У тебя есть доказательства, Джо?
— Он должен наконец пойти в суд и пожаловаться на меня, тогда это и обнаружится.
Оба члена совета хлебнули тоже безвкусного коричневого жидкого кофе.
— Пойдем с нами, Джо.
— Зачем?
— По поводу колодца.
— Пошли…
Джо Кинг сидел перед советом племени. Он сидел перед президентом Джимми, шея которого даже и теперь оставалась еще немного согнутой, как будто от того, что он боялся полностью выпрямить свою широкую и высокую фигуру в тесном помещении; он сидел перед Дейвом де Корби и Фрэнком Морнинг Старом, который был солдатом, видел Европу, и перед старейшим — Биллом Темплом. Он сидел перед картинами, нарисованными маслом на коже, висящими на стене комнаты совещаний, перед ярко-зеленой прерией, белыми, как известь, стволиками берез и черными, словно вороново крыло, бизонами. Настороженность и недоверие — вот какие чувства испытывал он.
— Он непременно хочет иметь колодец, — объяснил Джимми присутствующим. — Суперинтендент спрашивает наше мнение.
— Это не по моей части, — сказал Билл Темпл. — У него ранчо, а не школа.
Темпл ведал в совете племени школьными делами. Ева Билкинс, которой в администрации агентуры была поручена эта область деятельности и которая была как бы его начальницей, призывала к строгому отграничению своего круга дел.
— Это, к сожалению, и не в моем ведении. По мнению белых людей, колодцы не относятся к культуре, хотя я не вижу, как мы без колодцев можем достичь культуры, — сказал Морнинг Стар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136