— Я не могу остаться здесь с Генри. Отец должен обо всем узнать, прежде чем он услышит от чужих. Я поеду.
Квини поднялась.
Элк и его жена не сказали больше ни слова. Быть может, Вакантанка, Великий Таинственный, и ее дух-защитник уберегут ее, подумали они. Они были христиане, но они рассуждали еще понятиями и представлениями своих предков.
Квини отдала кожаную сумку с деньгами и вынула еще кое-что из своего чемоданчика.
Затем она поспешила к машине, завела мотор и поехала с таким шумом, на который только и была способна эта старая телега. Сначала по немощеной дороге поселка, затем объездной дорогой на бетонку, которая огибала подножие поросшего лесом холма и вела к резервации.
Вокруг не было видно ни автомобилей, ни жилья. Дул резкий ветер.
Квини больше не задумывалась над тем, что могли тем временем предпринять бандиты, или что они собирались предпринять. Она была занята только машиной и дорогой, и она выжимала из мотора все, что еще можно было от него взять. Больше чем пятьдесят миль в час он не давал.
Потом машина заупрямилась. Может быть, бензопровод засорился песком, может быть, не работала свеча, может быть, что-то с проводами, только Квини пришлось ехать еще осторожнее и медленнее. Облака у горизонта предвещали бурю с градом. Надо было добраться до какого-нибудь жилья, прежде чем буря застигнет ее и пропадет всякая видимость. И на всем пути не было ничего, кроме мемориального комплекса Крези Хорса. Экспозиция в это время обычно еще бездействовала, но, так как следующий день был днем ежегодного открытия, сторож, наверное, был там.
Квини прислушивалась к своему автомобилю, ехала медленно, но не останавливалась и успокоилась лишь тогда, когда увидела большой остов типи из жердей и дощатую стену, которая определенно изображала форт. Она не доехала всего каких-нибудь триста футов: машина окончательно стала.
Квини вышла, заперла машину и быстро пошла в своих модных мокасинах на территорию выставки, к небольшому домику, в котором, возможно, находился сторож или привратник. Однако дверь была закрыта.
Квини некоторое время подождала: человек ведь мог совершать обход. Предположение ее оказалось верным. Показался мужчина средних лет, одетый как ковбой; увидев ожидающую девушку, он направился к ней.
— Хэлло!
— Хэлло! Вы разбираетесь в автомобилях?
Мужчина подмигнул девушке:
— В таких, что стоит там? Хм, можно посмотреть. Но запасных частей у меня для него нет.
Квини не понравилось такое пренебрежительное отношение к автомобилю ее отца. Однако, худо ли, хорошо, ей надо было радоваться, что кто-то берется помочь.
Мужчина открыл капот и не ждал от Квини ничего иного, как чтобы она терпеливо, не перебивая его речей, смотрела, как он проверяет детальку за деталькой.
Бензопровод действительно засорился. Он прочистил его.
Провод, которым подключался аккумулятор, тоже еле держался.
Мужчина покачал головой:
— Кто тут последний копался в моторе?.. Он тут больше беспорядка наделал, чем что-нибудь починил. — Он укоризненно посмотрел на Квини.
У Квини сразу возникло подозрение. Не пытались ли эти бандиты, когда брат напился, что-нибудь сотворить в моторе?..
— Есть и еще какие-нибудь повреждения? — нерешительно спросила она.
— Кажется, нет. Ну, счастливого пути!
Мужчина закрыл капот. Квини осторожно тронулась с места. Мотор снова повиновался ей.
— Стоп! — скомандовал, однако, мужчина, прислушавшись. — Начинается. Переждите здесь.
Квини знала, что он имел в виду, ведь градины уже отскакивали от стекол. Она осталась в автомобиле, мужчина заскочил в свой домик. Непогода разбушевалась с силой, которая была не в диковинку для индейской девушки. Потоки воды и града обрушились на машину. Через стекло было ничего больше не видно, даже стеклоочистители не справлялись с водой и градом. Как слепая сидела Квини на своем месте и слушала вой и треск разыгравшейся непогоды.
Когда произошла поломка, она еще сумела съехать с проезжей части так, чтобы движение ей не причинило вреда. Это оправдало себя. Ведь почти при полном отсутствии видимости мимо нее промчался с высокой скоростью другой автомобиль.
Она вздохнула, что опасность миновала, и спокойно ожидала, когда уймется ненастье.
Человек в ковбойской одежде выглянул из своей будки и ободряюще кивнул, когда Квини двинулась на своей колымаге под ставшим уже совсем кротким и готовым прекратиться дождем. Она решительно выехала на проезжую часть.
Теперь Квини могла встретить людей, лишь когда доедет до агентуры, от которой ей нужно сделать еще много миль, прежде чем она попадет на отцовское ранчо. Местность была глухой и пустынной.
Девушка не отваживалась больше двигаться с большой скоростью. Она медленно ехала по свободному шоссе, которое вело через прерию, вдоль ложа ручья, которое вдруг снова забурлило водой, мимо высохших деревьев, которые зимой погибли от бури и холода, через маленький мост, с которого вдалеке была видна изгородь, ограничивающая территорию ранчо. Скота было не видно. Он укрылся от непогоды в ложбине. Шквал с градом был, кажется, только предвестником настоящей бури Квини посматривала на грозящий бедой горизонт. Дорогу пересек фазан: птицы заброшенного фазанника рассеялись по свободной прерии. Девушка предупредительно затормозила.
Мотор снова затрясло. Квини поехала еще медленнее. Но так как больше это не повторялось, она успокоилась. Агентура была уже близко.
Под вечер Квини въехала на улицу с палисадниками перед домами на одну семью, с одноэтажными административными строениями, где работали суперинтендент и его управление, а также размещались совет и суд племени. Сейчас конторы были, разумеется, закрыты. Улица была почти пуста. Два пешехода промелькнули в проезде. Квини не знала кто.
Когда Квини подъехала к небольшому магазину с громким названием «Супермаркет», она почувствовала голод и вспомнила, что у нее есть с собой немного денег. Тогда она остановилась, тщательно заперла машину, спрятала у себя ключ — все это она проделала с большей настороженностью, чем прежде, — и вошла. Кроме нее в магазине было только три покупателя. Она взяла ручную тележку-корзину для покупок и поехала с ней вокруг единственного торгового стенда, полюбовалась на лакомые вещи и купила наконец замороженного мяса для родителей и братьев с сестрами, а себе — упаковку чисто ржаного хлеба. Когда она подошла платить, кассирша приветствовала ее с неподдельной радостью. Квини немного знала женщину в кассе. Она была белая, во всяком случае почти белая, ведь несколько капель индейской крови все же текло в ее жилах.
И вот Квини повернулась уходить, но вдруг остановилась, словно наткнулась на что-то. С секунду она была в полном замешательстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136